Экипажи готовить надо
Шрифт:
– Надо разломать забор, вот что!
– сказал тогда Иван. И повторил, повысив голос: - Да, разломать! Ведь за ним, за этим забором, такие леса, такие луга, реки, холмы! Надо повести туда ребят! Чтобы в лагере только есть и спать. Ребята же, поди, не знают, как кричит коростель… А как же можно жить, если не знать, как кричит коростель?
– За забор нас судить будут, Иван Ильич, - усмехнулся физрук Филимонов-Кудазакупалку.
– Товарищи, товарищи, - энергично вступил в разговор начальник лагеря, - педсовет же не о том, мы отвлеклись, честное слово!
– Конечно,
– охрипшим голосом поддержала Вера Фетисова, она же баба-яга, на редкость красивая молодая женщина.
– Возражая против исключения хулиганов, товарищ Кувшинников, - все так же внушительно и энергично продолжал начальник лагеря, - причем, категорически возражая, вы, тем самым, берете на себя ответственность, ручаетесь, что больше в отряде подобных случаев не будет, - Василий Васильевич благодушно улыбнулся.
"Тоже ловко!" - подумал Иван.
И снова весь педсовет, все без малого тридцать человек уставились на Ивана.
И ждали.
– Ну и что!
– сердито ответил Иван.
– И ручаюсь.
– Что ж, товарищи, - еще более благодушно и удовлетворенно подытожил Василий Васильевич, - тогда я считаю повестку сегодняшнего совета исчерпанной… У кого будут какие-то другие к нам вопросы, подходите, решим в рабочем порядке.
– Так чё, собираться, что ли?
– остановил задумавшегося Ивана голос Юрки Ширяева.
Кроме него тут были конопатый Гена Муханов и враль Боря Анохин. Они, оказывается, и не думали спать, ждали на затемненной террасе.
– А где Пинигина?
– вместо ответа спросил Иван.
– А она… голова, что ли, у нее болит. В палате она.
– Ладно… Отстояли мы вас с Анной Петровной. Поручились за вас.
Юрка поднял голову, не разыгрывает ли его вожатый?
– Но теперь, ребята, держись!
– предупредил Иван.
– И особенно ты, Ширяев.
Юрка только хмыкнул. К чему, мол, слова.
– Спасибо, Иванлич!
– голосом как на уроке у доски сказал Боря Анохин.
– Спасибо, Анна Петровна, если бы не вы, нас бы из лагеря…
В полумраке террасы Иван, обернувшись, увидел, как Анна Петровна, неслышно проходя на свою половину, остановилась при этих словах и повернула голову в его, Ивана, сторону.
– Вы должны нам теперь помогать… - неуверенно продолжал Иван свои наставления.
– Вы почему до сих пор не в кроватях?
– спросила Анна Петровна и подождала, пока мальчишки исчезнут за дверью.
Иван решил, что сейчас будет разговор по душам, но Анна Петровна повернулась и пошла к себе в палату.
– Спокойной ночи, - только и успел он сказать.
– Спокойной, - холодно ответила Анна Петровна, и дверь за ней закрылась.
"Ну вот, надулась", - подумал Иван и внезапно почувствовал, что устал. Опустился на скамейку, посидел с минуту, припоминая, что еще осталось сделать на сегодня, потом зашел в палату, прихватил полотенце и зашагал в сторону купалки.
Глава 6
Заплыл далеко. Вокруг таинственно и жутковато шевелились блики лунной дороги. Отдохнул, как всегда, на спине и вспомнил, что в детстве его пугала мысль - внизу под тобой нет дна, там только мрак, который цепко
Берег надвигался. Стали различимы "грибки", раздевалка, полоска песка, на которой маячили две фигурки.
"Ирина с Зоей", - сразу же подумалось.
Поплыл тише, всматриваясь и гадая, с чем это они там возятся? Ближе… ближе… точно, они! Испугались вроде… бегом в купалку, странно…
"Оботрусь, чтобы не дрожать, и подойду", - решил Иван, направляясь к скамейке, где оставил одежду и полотенце.
– А-а, это вон кто!
– будто бы только что узнав его, воскликнула Зоенька.
Ирина что-то зашептала ей, обе прыснули.
Потянул за полотенце - так и есть! Рубашка, штаны и полотенце мокрые и завязаны в узел. Ухватил зубами - не поддается! В купалке хохот.
– Ну, погодите!
– и, угрожающе подняв над головой мокрый узел, бросился к девушкам.
Они, панически вскрикивая, метнулись за раздевалку. Иван сделал несколько шагов вслед, потом резко повернул назад, притаился за углом, расставив руки, и в следующее же мгновение Ирина оказалась у него в объятиях. Сила инерции прижала их друг к другу, да еще на миг Иван замешкался разомкнуть руки. И все. Когда через секунду из-за угла раздевалки выкатилась Зоенька и, чуть не наскочив на них, взвизгнула, они уже стояли в метре друг от друга.
– Попались!
– торжествовал Иван, а голос у него был не свой, и сердце колотилось, колотилось.
Ирина же сделалась мрачной и на Зоенькин вопрос, что с ней, вдруг заявила:
– Да… ушиблась я. О дерево.
– Ты что!
– Зоя даже растираться полотенцем перестала.
– Здесь и деревьев-то близко нет. Какое дерево, ха-ха-ха?
– Да, о дерево!
– упрямо повторила Ирина.
Возвращались вместе. Зоя всю дорогу тараторила о том, как здорово он, Иван, выступил на педсовете, как вообще хорошо, что наконец заговорили о скуке в лагере, как хитро ушел начальник от этого разговора, как… А пионерка Пинигина… да, знаете, говорят, у начальника с ее матерью, ну, в общем, роман… А еще говорят, что они где-то собираются по ночам…
"Ах, вот как, оказывается…" - рассеянно подумал Иван и опять покосился на Ирину: что же она хотела сказать этим своим "деревом"? Издевка? Насмешка?.. Почему бы ей прямо не ответить Зое: налетела, мол, на него, стукнулись, мол, почти что лбами? Посмеялись бы все вместе, да и делу конец.
Возле центральной линейки распрощались. Зоина рука была теплой и сильной, Иринина - прохладная и не расположенная долго задерживаться в чужой руке…
"Ну и дене-ок!"
Иван растянулся под простыней и попытался было вспомнить, с чего же начался этот длиннющий и переполненный впечатлениями день? Утро казалось неправдоподобно далеким, случившимся, по крайней мере, неделю тому назад. Вспоминал, вспоминал и задремал уже, как вдруг кто-то рядом совершенно отчетливо и строго сказал: