Экипажи готовить надо
Шрифт:
– Правда, Таня славная?
– спросила вдруг Ирина.
– Да-а!
– почти что обрадованно подхватил Иван.
– Очень!
– И, торопясь, стал говорить о Тане Рублевой: и Танины техасы, и синяя курточка с погончиками, и толстые стекла очков, и прямые светлые волосы, и то, что она картавит слегка - все в ней необычно, оригинально, отлично! Иван был искренне благодарен Тане Рублевой, она второй раз выручает его сегодня.
– Не знаю почему, но мне кажется, она походит на Гавроша…
– Да, она прелесть… - немного принужденно сказала Ирина.
– Так вы завтра присоединяете свой отряд?
– спросил Иван,
– К вам с Таней?
– Ну да. Сразу же после уборки территории - к лесным воротам. Будем изучать компас, топографические знаки… А во время купания - учиться плавать!
– Пожалуй, но… - Ирина с минуту раздумывала, а потом, видимо на что-то решившись, спросила: - Вы не находите, что ваша программа несколько односторонняя? Не впадаете ли вы в другую крайность? В жизни часто встречаешь юношей и девушек… они отличные спортсмены, хорошо сложены, многое умеют и даже знают, но вот насчет интеллекта, кругозора, что ли…
"Ах, вот оно что! Она сомневается, не примитивы ли мы с Таней? Не стремимся ли и пионеров сделать примитивами?..".
– Да нет же, нет! У меня, например, и в мыслях-то не было превратить ребят в этаких ловких, проворных животных. Наоборот, я за сочетание в одном человеке…
– Всего прекрасного?
– Именно!.. И вы еще увидите, честное слово!..
– У него чуть было не вырвалось: "Ты еще увидишь, что не такой я, каким, наверное, тебе кажусь! Узнай сначала, а потом уж делай выводы…"
Но ничего такого Иван не произнес, хотя в тоне, видимо, это чувствовалось, потому что Ирина вдруг рассмеялась.
– Что ж, - сказала она, протягивая руку, - поживем - увидим.
– Пожелала спокойной ночи и поднялась на свою террасу.
"Вот ведь какая!" - возмущенно думал Иван, шагая к себе домой.
Но, странно, сам возмущался, а в душе одобрял Ирину, ее осторожность, сдержанность, вдумчивость.
Долго не мог заснуть, ворочался. Вспоминал себя, каким был до того, как познакомился и стал встречаться с парнями из городка науки… Да, он здорово бегал, прыгал и плавал, метко стрелял и ловко катался с гор на лыжах. Но оказалось, парни умеют это делать не хуже его. Но они еще и работали там, за высокими окнами!.. И если они начинали спорить, так он, Иван, только рот открывал от изумления - как? Как в одной голове может уместиться столько знаний, столько мыслей? И не раз при этом самолюбие его было уязвлено, не раз убеждался он в своем невежестве, в этой самой узости своего кругозора. В такие моменты и рождался в нем железный лозунг - ни минуты впустую!
"Так неужели я все-таки выгляжу этакой дубиной?" - спрашивал он самого себя и в то же время как бы и Ирину тоже.
Глава 10
Прошло три дня. Было солнечное и еще нежаркое утро. Иван сидел за старым исскобленным столом в избе пасечника и поджидал своих пионеров, которые группами в пять человек разошлись по дорогам, просекам, тропинкам и ручьям, чтобы нанести их на карты-схемы.
Первой появилась пятерка во главе с Ширяевым. Юрка протянул истерзанную бумагу, и вся команда облепила стол, на котором Иван бережно расстелил эту бумагу. Он жадно вглядывался в каракули, которыми была испещрена схема, и чем больше вглядывался, тем радостней ему становилось. Схема давала полное представление о том участке земли, по которому прошли мальчишки. А это было так много, что…
– Молодцы, -
– Ух, и молодцы же!
И принялся переносить схему, вычерченную ширяевской бригадой, на основную большую карту, в центре которой уже был изображен лагерь со всеми его постройками, дорожками, заборами. "Геодезисты", навалившись на скрипучий стол, следили за карандашом вожатого.
– Без карты же как без рук, - говорил Иван, не отрываясь от бумаги.
– А теперь можно устраивать и спортивное ориентирование, и туристскую эстафету, и всякие игры-поиски… Да возьми пустяк… решили, скажем, вожатые сводить малышей черемухой полакомиться. А черемуха-то вот она! Обозначена. И как идти к ней видно, нечего бояться, что заблудятся.
– Законно!
– одобрил мысли вожатого Юрка Ширяев, а вся бригада оживилась, гордость так и распирала каждого.
В течение часа вернулись еще две пятерки и тоже принесли удачные, в основном, схемы.
"Вот так-то, Анна Петровна!
– думал Иван, едва успевая переносить данные разведок на общую карту.
– Сиди там в лагере надутая…"
После того, как Анна Петровна наказала его, она несколько дней словно чего-то ждала, смотрела на его дела как бы со стороны. Но сегодня вдруг собрала отряд и объявила, что по плану будет музыкальный час.
– У-у-у, - загудели мальчишки. Тогда и он, Иван, сказал, что ни к чему этот музыкальный час, что еще вчера договорились с ребятами пойти в лес.
Отряд подхватил:
– Так!
– В лес, конечно!
– Пошли скорее!
– В школе надоело это пение…
– Иванлич, в лес, в лес!
– Ну вот, видите, Анна Петровна… - развел руками Иван. И, не давая ей слова вымолвить, громко скомандовал: - Взять бумагу, компасы, карандаши и шагом марш к лесным воротам!
"Ты меня наказала, как мальчишку, - думал он, возясь с картой: - Теперь кусай ногти, соображай, правильно поступила или нет?"
В это время, запыхавшись, в "штаб" ввалилась команда Бори Анохина.
– Рассказывай, как наносили?
– потребовал Иван.
– Все по порядку. Да не сочиняй, как тогда про дельфинов…
– Ну, значит, просека от лагеря, по ней мы прямо-прямо на запад… - Боря ткнул грязным пальцем в жирную прямую линию.
– До этого вот болота намеряли одна тысяча триста двадцать один с половиной шага…
– С половиной?
– усомнился Иван.
– Ну да!
– подтвердил Боря.
Потешный он был. Голова большущая, с тяжелым затылком, как она держится на тоненькой шее, казалось непонятным: затылок должен бы вроде перетягивать… Когда Боря начинает сочинять, небольшие его глазки становятся совсем круглыми, руками он размахивает, носом шмыгает, весь приходит в движение.
– Значит, вышли, в конце концов, к речке?
– спросил Иван.
– Ага… Ух, такая речка! Вода кудрявая, черная!
– Китим, наверное, - предположил Иван и вдруг увидел на схеме рисунок какого-то странного животного.
– А это что?
– Это?
– глаза у Бори округлились.
– Р-р-р! И - на нас из-за дерева… Я кричу: за мной! Не стрелять! Живьем его, живьем. За рога и - в зоопарк! Лось это был… - вздохнул Боря. И добавил грустно: - Гималайский.
– Ну, врет!
– возмутились пацаны выходкой своего командира.
– Да ты чё, вспомни-ка, корова же была. Никакого лося, Иванлич, корова.