Экономическая политика правительства Екатерины II во второй половине XVIII в. Идеи и практика
Шрифт:
В. Неронов не ожидал от Персидской компании перехода к активным действиям и в 1761 г., поскольку не заметил ни малейших признаков подготовки ее судов к началу весенней навигации. Не следовало рассчитывать и на приток капиталов извне. Никто из российских купцов, «…паче же московских, от которых великие торги в Персию были…», не пожелал в нее записаться. «И по сему явно, что за не отпуском той компании товаров персидской пред сим великой торг совсем подорван и истреблен…», – пришел он к неутешительному выводу [72] . Единственным спасительным средством в сложившихся обстоятельствах могла бы стать незамедлительная отмена предоставленной компании торговой монополии хотя бы на 1761 г., считал астраханский губернатор, о чем и доложил Сенату. Временная отмена привилегии позволила бы предотвратить разорение многочисленных купцов и мещан, причем не только местных, но и прибывших из различных российских «верховых» городов с готовыми для отправки в Персию товарами.
72
РГАДА. Ф. 248. Оп. 40.
Обоснованность претензий владельцев шелкоткацких мануфактур к Персидской компании, виновной в резком сокращении импорта шелка-сырца и его подорожании на российском рынке, подтвердил отряженный Сенатом в Мануфактур-коллегию для «поправления российских фабрик» надворный советник Д. М. Одар [73] .
В довершении всех бед, свалившихся на шелкоткацких мануфактуристов, правительство указом от 28 января 1760 г. предоставило исключительную привилегию на беспошлинную торговлю шелком компании Н. Т. Шемякина, взявшей на откуп все таможенные сборы в стране (о чем подробнее будет сказано ниже) [74] . Указ распространил действие привилегии и на все три торговые компании-монополии, включая Персидскую. К тому же Шемякин вопреки громким обещаниям так и не привез в Россию ни пуда шелка [75] . Формально от пошлин освобождались и владельцы мануфактур, имевших право самостоятельно закупать шелк-сырец только для нужд своих фабрик. Однако реализовать это право им было крайне затруднительно из-за отсутствия реальных возможностей вести самостоятельную внешнюю торговлю. Поэтому вводимая указом в интересах компании Шемякина высокая ввозная пошлина на шелк-сырец – 23 % от стоимости – неминуемо сказалась на его удорожании на российском рынке. Данное обстоятельство увеличило число недовольных проводимой правительством политикой ограничения свободы торговли и раздачи привилегий узкой группе лиц.
73
РГАДА. Ф. 248. Оп. 40. Д. 2985. Л. 715 об. – 716.
74
ПСЗ. Т. XIV. № 11028.
75
См.: Юхт А. И. Указ. соч. С. 116–118.
Усилившиеся в торгово-промышленной среде протестные настроения стали находить все большее понимание и у представителей бюрократии. В их числе – астраханский губернатор В. В. Неронов. К его голосу прислушались и в более высоких правительственных сферах.
В Сенате при обсуждении 15 июня, 4 и 10 июля 1761 г. жалобы армянских купцов и мнения астраханского губернатора наряду с донесениями различных ведомств (Коммерц- и Мануфактур-коллегий, Комиссии о коммерции) большинство сенаторов высказалось за отмену монополии Персидской компании и возобновление свободы торговли с Персией. Причем вопрос о полной ликвидации компании тогда еще не ставился. Соответствующий протокол подписали кн. М. И. Шаховской, И. И. Костюрин, гр. Р. И. Воронцов, гр. А. И. Шувалов, И. И. Неплюев. Однако для представления на подпись императрицы сенатского доклада требовалось полное согласие всех сенаторов. Его достичь так и не удалось. Высказались против А. Г. Жеребцов и бывший генерал-прокурор Сената кн. Н. Ю. Трубецкой. Первый использовал для возражений сомнительные аргументы формально-правового характера, а второй, будучи в то время во главе Сената, видимо, не хотел признавать ошибочность изначально занятой позиции в отношении Персидской компании. Кроме того, под разными предлогами уклонились от подписания протокола гр. П. И. Шувалов и гр. М. И. Воронцов [76] .
76
РГАДА. Ф. 248. Оп. 40. Д. 2985. Л. 802–806, 811–812, 834–835, 841-841 об.; Юхт А. И. Указ. соч. С. 119–121.
Весьма вероятно, не последнюю роль в принятом большинством сенаторов решении сыграло мнение конференц-секретаря Д. В. Волкова, высказанное им в письме президенту Комиссии о коммерции И. Г. Чернышеву от 19 декабря 1760 г. [77] На письме отсутствовала печать конфиденциальности. Скорее наоборот. В нем как в сугубо деловом послании изложены некоторые принципы будущей экономической концепции правительства, с которыми вполне могли быть ознакомлены и другие лица, причастные к выработке правительственной линии.
77
Архив князя Воронцова. Кн. 24. М., 1880. С. 117–126.
Так, Д. В. Волков коснулся проблемы «персидского торга». Мимо него как секретаря Конференции при высочайшем дворе не могла пройти коллективная челобитная армянского купечества, написанная приблизительно двумя месяцами ранее. Возможно, он располагал и другими источниками информации на этот счет. Во всяком случае, его краткие и выразительные оценки выдают не только хорошую осведомленность, но и умение сформулировать необходимые выводы.
Заключение Д. В. Волкова по отношению к Персидской компании звучало резко и категорично: «…По странному несчастью или потому, что экономические дела с политическими соглашаемы не были, отдан сей торг в такую компанию, что директорским сей компании именем можно честнаго человека выбранить, которая сама собою никакой коммерции производить не может, а всем другим препятствует, и сей полезной торг совсем остановила» [78] . Волков не мог или не считал нужным дать разумное объяснение этому факту. Его недоумение усиливалось нежеланием власти воспользоваться «замешанием» в Персии и «…ко обогащению государства населить Астрахань, Кизляр, Царицын и другия ближния к Астрахани места как разными персидскими художниками [79] , так и самими капиталистами». Напротив, получен противоположный результат: «…Астрахань обедняла, а и поселившиеся тамо богатые иностранцы разъехались» [80] . Обходя стороной, видимо, вполне известные ему самому причины случившегося, Волков лишь обращал внимание на высокую цену, заплаченную в свое время Россией за право для своих подданных беспрепятственно и беспошлинно торговать на всей территории Персии. Кроме того, он особо подчеркивал изначально присущий «персидскому торгу» свободный характер: «Толь свободный торг и толь дорого купленный, принадлежит всему государству, и какие тамо разорения и грабежи ни были, сия часть коммерции всегда, однако ж, была велика, и многия тысячи людей питались оною» [81] .
78
Архив князя Воронцова. Кн. 24. М., 1880. С. 120.
79
Художниками в источнике названы мастера-ремесленники.
80
Архив князя Воронцова. Кн. 24. С. 120–121.
81
Архив князя Воронцова. Кн. 24. С. 120.
Вытекавшие отсюда лаконично сформулированные предложения предусматривали следующие меры: 1) решительную и немедленную ликвидацию Персидской компании без сожалению потраченных на нее 100 тыс. руб. казенных денег, «…ибо к получению оных и без того надежды нет»; 2) установление на несколько лет беспошлинного режима для астраханского порта, «…ибо пошлин собирается тамо и без того мало»; 3) предоставление привилегии «разным около Астрахани лежащим местам» на 20 или 30 лет с целью привлечения туда иностранцев, которых надлежало освободить от любых налогов и податей и предоставить право на беспрепятственное заведение любых фабрик.
Защищая свободу «персидского торга», Д. В. Волков счел нужным оговориться: подобная свобода некоторыми воспринималась как «бедствие», поскольку «великие делались от несогласия купцов подрывы». Не оспаривая данного утверждения, он задается вопросом: «…Не можно ли нам получить тамо маленькой Мадрас или Пондишери?» С этой целью предлагалось сосредоточить всю торговлю российских купцов при немногочисленных персидских портах и в присутствии русского консула заранее согласовывать и утверждать цены на привозимые товары [82] .
82
Архив князя Воронцова. Кн. 24. С. 121–122.
Забегая несколько вперед, все же необходимо заметить: основное содержание многих упомянутых предложений Д. В. Волкова (как и некоторых других, в частности, о ситцевых и сахарных фабриках) позднее оказалось включенным в текст императорского указа Петра III от 28 марта 1762 г., громко заявившего о введении в России принципов экономической свободы.
Таким образом, Д. В. Волков одним из первых среди представителей влиятельной столичной бюрократии, причастной к выработке правительственной экономической стратегии, высказал идеи, отчасти предварившие решение Конференции при высочайшем дворе от 5 января 1761 г. В целом основной акцент в них сделан на либерализацию законодательства, ограничивавшего рост российской внешней торговли. Автор в своем письме ратовал за устранение искусственных барьеров, мешавших экспорту ряда товаров – в первую очередь хлеба, железа, леса. Но при этом призывал действовать с необходимой гибкостью и осмотрительностью, не впадать в крайности, чтобы не оставить страну без достаточных запасов того или иного важнейшего продукта.
Таможенное регулирование Волков рассматривал в качестве необходимого инструмента, использование которого способно активизировать экспорт отечественных товаров. Те из них, «…кои каким-либо образом были доныне запрещены и так от времени из коммерции выбыли, что не скоро их и покупать станут…», он рекомендовал немедленно начать вывозить за границу беспошлинно или же взимать с них минимальную, «совсем нечувствительную» пошлину. Предлагаемая мера находилась в явном диссонансе с общим многоголосием российских последователей меркантилизма, считавших достаточно высокие пошлины основным и самым надежным средством увеличения доходов казны. И он, разумеется, в полной мере это осознавал.
А потому счел необходимым сделать одно любопытное замечание. Оно прозвучало в виде предложения отделять потребности казны от интересов государства, отдавая предпочтение последним: «Если бы казна теряла, например, двести тысяч рублей, а государство приобретало тем миллион [83] , мне кажется, сию потерю находкою почитать можно» [84] . Что в данном случае имелось в виду? Представляется, под государством понималось не определенное институциональное образование, а в первую очередь его население (или по крайней мере его значительная часть), которое должно являться основным предметом заботы правительства.
83
Имелись в виду прямые потери казны после отмены пошлинного обложения или значительного снижения его ставок, с лихвой восполняемые в будущем за счет увеличения внешнеторговых оборотов.
84
Архив князя Воронцова. Кн. 24. С. 124.