Экспедиция
Шрифт:
— Жрать-то как хочется! Слышь, Ончус, может твой племяша сходить чегой-нить на обед обчеству настреляет? Живот бурчит — мочи нет. — Жалобно бурчал Тафим, как легкую тростинку вертя в руках массивную кувалду, уже оттертую от остатков непонятного червяка. Как будто для иллюстрации его слов, объемный живот кузнеца выдал недовольную голодную руладу.
— Молчи, проглот, — шикнул на него староста неблагополучной деревеньки. — Вечером поснидаем. А пока мы в засаде, если не забыл. — После чего староста покопался в висящей на плече суме и кинул
Не успели челюсти бугая вонзиться в мясо, как из кустов у поворота дороги находящихся примерно в двухстах шагах вот засады раздался спокойный мальчишечий голос, позвавший старосту:
— Дядько Ончус, идите сюда.
Обматерив в три прогиба всю эту идею с разбойной жизнью, староста бросил недовольный взгляд на столпившихся кучей горе разбойников, на индифферентно жующего торчащий по обе стороны рта шмат мяса Тафима, роняющего густые капли слюны себе под ноги и глубоко вздохнув двинулся в сторону племянника. Уж чем он прогневал богов, староста до сих пор не мог понять — но видимо вина его была велика…
Не успел последний кусочек мяса скрыться в ненасытной утробе кузнеца, как из тех же кустов в раздался голос старосты:
— Тафим, подь-ка сюда. Поможешь кой чего унести. Да захвати арбалет.
Недоумевающий кузнец, так и не утерший стекающую по небольшой опаленной бороденке слюну, тяжело вздохнув, забросил на правое плечо свою любимую кувалду, а на левое тяжелый арбалет, больше похожий в его мозолистых лапищах на детскую игрушку.
— Ну вот, ходи туда, неси незнамо что. Нет бы сейчас распаренной каши со шкварками… — вздох кузнеца при этих словах вышел настолько жалостливым, что даже его самого чуть ли не пробило на слезу — А еще бражки ядреной, да чтоб в нос била! Жбан!
На этой жизнеутверждающей ноте Тафим все же добрел до цели и не разбирая дороги ввалился в кусты.
Первое что он увидел — это замершие в неподвижности фигуры старосты и его племянника, приветливо, но как-то странно — вымученно улыбающиеся. И дело не в том, что кузнец не доверял своем чутью — оно-то как раз буквально взвыло, стоило ему увидеть эту на первый взгляд мирную картину. Нет — просто ожидать какой-нибудь подлянки от знакомых людей и тем более от старосты, который не раз защищал его от последствий не в меру буйного отдыха на ярмарках или гуляньях, было уж как то не с руки. Поэтому первоначальный ступор, в который впал Тофим, был вполне логичен.
Мелкие мелькающие мушки, появившиеся в периферийном зрении одновременно низким пронизывающим гулом, как буравом вкручивающимся прямо в голову, заставили кузнеца бросить орудие и приняться отмахиваться от мерзких насекомых, с каждой секундой заполняющих все больше и больше окружающего пространства. Еще несколько секунд и он с омерзением взвыл, ощущая как под аккомпанемент гула эти мошки принялись приземляться и на кожу и быстро ввинчиваться, оставляя мелкие зудящие острой болью язвочки. Шипящая, трескучая волна черного хитина, метнувшаяся с неба, закружила и слитным потоком влилась
На небольшой полянке, окаймленной густым кустарником, происходило странное действо — две застывшие фигуры, безо всякого выражения на лицах внимательно всматривались в танцующего кузнеца, исполняющего какой-то странный зажигательный танец, состоящий из похлопываний и сдавленного мычания. Распахнутые в ужасе глаза и раззявленный рот с разлетающимися в стороны каплями пены…
Но все это длилось всего лишь несколько секунд, не более. Стоило только ужасу подломить последние барьеры разума, как грузное тело Тафима застыло и медленно распрямившись, повернулось в сторону появившейся из зарослей тщедушной, закутанной в мешковатый плащ фигурке, подрагивающей лицевыми щупальцами в жесте удовлетворения…
Лагерь. Шикамару продолжает сбор союзников
Вообще-то Антон тоже не отказался бы помыться, да и просто побездельничать, однако, такой роскоши он сейчас позволить себе не мог. Увы, дела… Для начала — сдать «языка».
В конечном итоге Антон оставил призрака, настолько заинтересовавшегося лагерем и его обитателями, что даже перестал болтать, с Ксардасом, здраво рассудив, что присмотреть за ним сможет шаман или некромант.
— Ну, вот, теперь можно и отдохнуть немного…
— И поговорить — произнёс Бэтмэн. Пока Антон пристраивал призрака, он исчез «проведать детей», но сейчас снова стоял рядом с шиноби.
— И поговорить — согласился Антон. — Лучше вот там, чтобы не отвлекали.
Он указал на свободный уголок, образовавшийся после того, как часть свободно шатавшихся по лагерю попаданцев стянулась к притащенной Карурой туше. Бэтмэн тоже бросил взгляд в её направлении.
— Между прочим, зовут-то тебя как? — поинтересовался шиноби. — А то даже имени не знаю.
— Бэтмэн умеет хранить инкогнито — усмехнулся водитель. — А если серьёзно, Стеклов, Пётр Константиныч.
Он стянул перчатку и протянул руку для пожатия.
— Итак, вопрос… — произнёс он, отпустив руку Антона. — Что твой парень сделал с мальгаком и иллюзией?
— Убил — коротко ответил шиноби. — У него очень специфичная способность… Его персонажа можно назвать убийцей бессмертных.
Бэтмэн — Пётр — многозначительно хмыкнул, бросив взгляд в направлении палатки Кащея.
— Ничего не имею против Его Темнейшества — заметил Антон — но кто знает, что может взбрести ему в голову в дальнейшем… Его оригинал доброй славы не имеет. Лучше заранее подготовить варианты, чем потом жалеть. У тебя дети…
— Не могу сказать, что мне это нравится, но и спорить не могу. — Задумчиво произнёс «тёмный рыцарь». — У нас такая ситуация, что возможно что угодно, и предусмотрительность не помешает…
Антон кивнул.
Лагерь. Сашка, Шики и их фамильяр
Этой ночью его снова посетила чёрная кошка.
— Знаешь, Лен — тоскливо произнёс парень — я начинаю к этому привыкать… Не ко всей это ситуации, так было бы ещё ничего. Я начинаю привыкать к смерти. И мне это не нравится…