Экспроприатор
Шрифт:
Посмотрела ему в глаза. Зло ревущий мрак, стихийное бедствие хаоса, невыносимый просто непереносимый жар. Ударивший по моему сумасшедшему телу. Заставивший сделать одно движение — с ненавистью податься вперед. Впилась в его губы ненавидящим поцелуем. И внутри все снова вспыхнуло. Укусила. Ему больно. Прорычал. Но не отстранился. Резко обхватил, вжал в себя до боли. Двинулся назад, увлекая за собой.
Язык по языку — мысли в огненный смерч и разум в сметающий тайфун. Только вскипевшая кровь в теле и нервы, звенящие от достигнутого предела.
Резко повела головой — не разжал бы зубы, то прокусил бы губу. Дыхания не хватало, когда снова подалась вперед, обхватывая его за плечи, вжимаясь сама, пытаясь насытить огонь, полыхающий в голове, в сердце, в венах.
Подхватил под ягодицы. Онемевшие ноги сжали его тело. Руками за шею, плечи, обхват и понимание, что мало. Тому всему, что бушевало внутри этого мало.
Стол. Почти посадил, спихнув все, что мешало. Толкнула его назад, как только ослабил хват. Нет. Не так, это слишком далеко от его тела, а мне мало безумия, ад изнывает внутри.
Отстранился, прерывая давление на моих зудящих, покусанных губах. В глазах яростное возражение и краткий миг замешательства, когда понял, что оттолкнула не для этого.
Дрожащей рукой толкнула его еще назад, не могла отпустить взглядом темные, просто черные глаза. Еще назад. Притянул к себе за талию, прижал. Отступая. Знал. Он видел диван.
Не сел — упал, не расцепляя рук, помогая еще в падении принять положение сидя на себе.
Дичайший огонь под кожей, заставляющий прогнуться в спине и откинуть голову, когда его руки под блузку и мое шипение, когда его горячие губы по шее. Ритм биения сердца ушел за пределы возможного, когда надавил руками, заставляя максимально прижаться к своим бедрам и давая ощутить, что отступать поздно.
По телу волна обжигающего свинца, заставляющая сбито выдохнуть, снова прогнуться, прижаться теснее. Его поцелуй между моих ключиц и нажим ладони на груди и пальцев на пояснице. Травящих хаосом. Горячим. Бескомпромиссным.
Пальцами потянулась к вороту рубашки, за него и под него. Его кожа горячая, пускающая онемение в кончики пальцев. Мало. Мешает ворот. Мало.
Отстранил руки резко, почти грубо. Впился в губы, запуская взрывную волну, краткий рывок за полы своей рубашки. Пуговицы в сторону, легкая волна дурманящего парфюма. И я почти простонала от дикого ощущения, когда скользнула наконец ладонями по его телу без раздирающей ткани.
С моей одеждой еще проще, юбку вверх, блузка задрана и горячий язык по грани кружева. Ввело просто в неистовство. Ударило вниз живота болью, требовательной, сильной и горячей. Сейчас… Если не сейчас…
Пряжка ремня, дерущие в клочья и так подыхающую от жара душу секунды на последнюю борьбу с тканью и дернул рукой за мой подбородок заставляя смотреть себе в глаза, когда я чуть приподнялась, готовясь подписать обоим приговор. Медленно двинулась вниз. Его глаза подернулись поволокой и мой сорванный сдавленный возглас
Вжал в себя, убивая поцелуем, запуская остервенелость в мой ритм на нем. Быстрее. Жарче. На пределе выносливости. Накаляя, подстегивая движениями в такт, множа и подкрепляя торжествующе ревущее безумие — ему тоже мало.
Мои стоны почти не осознанные, почти неслышные из-за гула в ушах, стоны, сжигаемые им в рваных поцелуях. Но громче, потому что внутри накатывало. Замедлился, прекратил, надавил руками, вжимая в себя теснее — и я с обрыва в пропасть. Тело бросилось вперед, вжалось лицом в его шею. С хриплым не то всхлипом, не то скулежом от мощи наслаждения запускающего дрожь под кожу, бьющей. Убивающей.
Дал тянущиеся миги на возможность осознания, а потом подстегивающий укус в плечо, напоминающий, что я тут как бы не одна. Напоминающий не мне, а огню внутри, который жадно вспыхнул еще, но тело нас сдавало.
— Слабачка… — Хрипло, с насмешкой.
— Сучня… — Почти неразличимо от сбитого дыхания и отчаяния, что жжет внутри, а я не могу двигаться.
Скинул с себя резко, грубо. Навалился сверху. Удар бедрами, заставивший мое тело выгнуться к нему навстречу, вжаться в него обхватить ногами и руками. На миг пауза. Резко вжал собой в сидение, обжигая горячим частым дыханием шею и еще удар. За ударом.
Вырывая и срывая из меня голос. Теснее. Горячее. Жарче. Еще.
— Нет-нет-нет… — с немеющих губ, безотчетно попыталась уползти, опасаясь, умоляя, приказывая.
Его сорванная усмешка и последний самый сильный удар. Последний. Для обоих. Скрутило еще в момент, когда он отстранялся. Быстро, моментально сжигая мир вокруг и накрывая волной горячего пепла зазвеневшие нервы. Слепящим наслаждением. Бесконтрольной дрожью. Истомой.
Сходило медленно, оставляло ватную слабость. С трудом свела колени и приподнялась на локтях.
Сидел рядом откинувшись на спинку дивана. Рука испачкана, отведена на подлокотнике. Голова тоже откинута, глаза прикрыты, дыхание учащено.
Медленно повернул голову и посмотрел сквозь ресницы. Расслаблено, сыто.
— Межекова ты просто не оставила себе шансов. — Голос еще ниже, чем обычно, с еще больше выраженной хрипотцой, удлиняющей и без того медленный сход истомы.
— Что? — Вяло скривилась, падая назад и прикрывая лицо ладонью. Молодец, Полина. Просто красава. Идиотка.
— Я не умею делать комплименты. — Слабая насмешка в голосе, едва слышный скрип дивана и шелест оправляемой ткани. — Не бревно ты, говорю. Это прямо последний гвоздь. — Звук шагов к двери. — Сутки тебе на плевание от злости, что ты все-таки мне дала, послезавтра заебу. Ой, в смысле заеду. — Да ага, «ой». Ага, да. Звук поворачиваемой дверной ручки. — Спасибо, до свидания.
И дверь за них захлопнулась, заставив меня взвыть и швырнуть в нее туфлю.
* * *