Экспроприатор
Шрифт:
Молчать мне быстро надоело, да и он вроде бы был спокоен. Хотя по нему хер проссышь, пока действительно беситься не начинает и вокруг себя мертвую зону не создает.
— Сам развил? — думая о времени в тюрьме негромко спросила я, снова срезая дорогу дворами.
— Природа наградила. У этой твари вообще оказалось своеобразное чувство юмора.
Вот и понимай, как хочешь, ни эмоций в голосе, ни прозрачных намеков. Хотя, может, опять глумиться начинает, типа бери давай у меня интервью, я тебя всю затроллю
— Казаков, у нас же стосунки, да? — Задумчиво спросила я, бросив на него беглый взгляд.
— Наблюдательность уровня Бог. — Он закурил и зевнул, бросая телефон на приборную панель. — Ну, и?
— Расскажи о себе. Про меня ты явно все знаешь, — вот и страшно про последнее, и поглумиться хочется, учитывая, что Ерохин тылы прикрыл. Правда, кто знает насколько хорошо…
— Не расскажу. — Чувствовала его изучающий взгляд на моем профиле.
— Почему?
— Потому что ты не выкупаешь, когда я издеваюсь, а когда серьезен. Меня просто разорвет от сарказма.
Я бросила на него гневный взгляд, он усмехнулся, чуть прищуриваясь и глубоко затягиваясь, Выдохнул не сразу, язык скользнул по нижней губе и в темных глазах пока еще мягкое, но такое знакомое веяние горячего хаоса, мгновенно напомнившее моему телу, что природа действительно тварь и в мужском плане она одарила Казакова прекрасно. И он умеет этим пользоваться.
Отвела взгляд, стараясь вообще думать, что его не существует. Он тихо и на удивление приятно рассмеялся. Заставив ощутить томление, наливающееся теплом внизу живота.
— Межекова, может, тормознем в подворотне? Ты сверху, мне понравилось.
Я проигнорировала, стараясь загнать в темный угол разгорающееся внутри уже вполне отчетливое возбуждение. Ждала, что сейчас начнет приставать, но он этого не сделал, чем немало удивил. И, тварь такая, раздосадовал. В плане, что возбуждение утихло, но оставило после себя тяжесть. Разумом я, конечно, против была. Я бы точно отказала. Чувство тяжести внутри, питающее уже нарастающий голод мне явственно возразило.
Продуман вонючий.
Мне кажется, что даже мой раздраженный взгляд после этих мыслей, он понял прекрасно, безошибочно засчитал в список своих побед, хотя лица ко мне так и не повернул. Просто мерзко, но довольно улыбнулся. Снова этим взбесив.
До ресторана доехали молча. Уютный приглушенный свет фойе, девушка-администратор кивнувшая ему и сказавшая:
— Восьмой кабинет.
Казаков, минуя гардероб, направился к широкой мраморной лестнице, ведущей на второй этаж. Я, немного замешкавшись, пошла за ним.
— Еще одного дракона надо убить? — спросила я, со скукой оглядывая интерьер с претензией на помпезность, когда мы
— Нет, мы вдвоем. — Не оборачиваясь бросил он.
— Зачем? — Я остановилась, когда зал мы пересекли почти наполовину, мрачно глядя на повернувшегося ко мне Влада.
— Как ты правильно заметила, у нас стосунки, Межекова. — Разговаривая со мной как с непроходимой тупицей, не понимающей элементарных вещей произнес он. — Девушек надо кормить в романтической обстановке. Я в кино видел.
Вроде и говорит он ровно, с небольшой иронией, но я начинаю чувствовать. Еще пару фраз он кинет так же с иронией, а потом я выхвачу. Брыкаться можно, но не на людях. Это очень отчетливо читалось в карих глазах.
— Что опять не так? Неужели даже в кино врут? — его предпоследний предупреждающий выстрел.
— Ты совсем дикий, да? — едва не оскалилась.
— Не представляешь, насколько. — Он усмехнулся. Усмехнулся ровно и спокойно, а вот глаза потемнели. Это уже не предупреждение. Это гарантия. Это возврат к тому, что было, что я видела в нем, пока он кукухой не поехал в сторону, что у нас отношения. — Идем, сказал.
— Да, хозяин. — Мстительно улыбнулась. Тоже взглядом обещая, что ничего хорошего он для себя из этого не извлечет.
Воздух разрезало холодом, тьмой и давлением — он был раздражен. Почти прошла мимо. Перехватил и прижал к стене. Губы в губы, языком по зубам. На глазах посетителей ресторана. Оттолкнула с силой, отступил. Но только на полшага, рукой уперевшись в стену над моим плечом.
— Ты меня еще трахни тут! — рыкнула я, чувствуя как предательски загорелась кровь. И задрожал голос.
— Уверена?
Я смотрела исподлобья, понимая тон вопроса. Понимая, что он ничего не говорит просто так, особенно когда вот этот мрак в глазах. Тихий гомон в зале стих. И я поняла, что это тоже его территория. Здесь много людей, почти нет женщин. Много таких, похожих на тех, что были в загородном доме. В логове. Я снова в его логове и эти шакалы несмотря на любое его действие слова против не скажут. Потому что это Казаков. И самое худшее — он раздражен. А я в его логове.
— Запугивание не лучший способ добиться расположения. — С трудом сглотнув, негромко произнесла я, глядя ему в глаза.
— Я добиваюсь в отношении тебя только одного и чего именно я уже сказал. Хватит воздух тратить. Пошли, я голоден.
Отдельный уютный кабинет, снова приглушенный свет. Полный стол, мягкие диваны.
Ужинали молча. Точнее он ел, смотрел в негромко блеющую плазму на стене, я сидела рядом на диване, скрестив руки на груди и смотрела в пустую тарелку перед собой. Снова давление. То самое, что витало в помещении загородного дома.
— Казаков, ты… — прикрыв глаза и стараясь говорить ровно.