Экстрим
Шрифт:
Тереза повернулась и пошла прочь, злая и раздраженная тем, что позволила этому мальчишке втянуть себя в разговор; мысль, которую он перебил, продолжала ее тревожить.
Так что же тогда случится? Что будет происходить в сценарии, если она найдет какой-нибудь филиал «Ган-хо» или забегаловку вроде этой, да что угодно с «Экс-экс»-оборудованием, и войдет там в другой сценарий?
Что тогда будет с виртуальностью? Если прежде реальности соприкасались, не станут ли они пересекаться?
— Эй, леди!
Тереза шла, не замедляя шага.
— Леди! — Парень оставил свой боевой пост, догнал Терезу и тронул ее сзади за локоть.
Тереза резко отдернулась.
— Отвяжись! — выкрикнула она. — Мне ничего от вас не надо!
— А вы, леди, вы тоже из наших? Вы Шенди?
Голос парня перестал быть скучным и монотонным, голосом скучающего зазывалы, теперь в нем звенел искренний интерес. Парень указывал на ее шею. Он был совсем еще мальчишка, лет семнадцати, не старше. Он повернул голову в сторону и чуть вниз и тронул пальцем свою собственную шею. Там был вживлен клапан для наночипов. Сомнений не было, хотя он ничуть не походил на клапаны, виденные Терезой прежде. Больших размеров, он был сделан из ярко-красного пластика и вмонтирован в круглую блямбу из какого-то серебристого материала, возможно, тоже пластика. Это выглядело как поддельный рубин в грубой, безвкусной оправе.
Тереза всегда стеснялась вживленного в шею клапана, думая, что те, кто не знает, непременно решат, будто это последствие какой-то операции. Поэтому она взяла за обычай маскировать свою шею высоким воротником или шарфиком. А вот клапан мальчишки был вызывающе выставлен напоказ. Это яркое пятно было в чем-то подобно пирсингу, было данью моде, громким заявлением о принадлежности к некоему племени.
— Вы торчите на «Экс-экс», леди? Вы фирмовая! Огромные, огромные скидки для фирмовых «Экс-экс»! Зуб даю, мы подыщем вам Шенди!
— Нет, — повторила Тереза, хотя и с меньшей, чем прежде, уверенностью. — Послушайте, я знакома с «Экс-экс». Я просто удивилась, найдя его здесь, в открытом доступе.
— Только для членов. Нужно вступить! Так вы не зайдете? Специальное предложение в дневное время.
Еще раз поняв, что зря тратит время и занимается этим уже давно, Тереза отступила в сторону. Мальчишка продолжал свои уговоры, но она повернулась к нему спиной и пошла прочь с абсолютно, как хотелось ей думать, непреклонным видом. На углу Шефтсбери-авеню ей пришлось остановиться и подождать, пока сменится сигнал светофора; она оглянулась и облегченно вздохнула, не увидев нигде зазывалу.
Она дошла до Черинг-Кросс-роуд и, чтобы отвлечься, провела около часа в одном из больших книжных магазинов, а затем вернулась в окрестности Лестер-Сквер и зашла в кино. Она прибыла на вокзал за несколько минут до отправления последнего поезда на Булвертон; расписания она не знала и лишь потом обнаружила, как здорово ей повезло.
Часом позднее, когда поезд уже миновал Танбридж-Уэллс и въехал в почти беспросветную тьму Сассекса, Тереза, кроме которой в вагоне никого не было, закрыла глаза и попыталась задремать. Но сон не шел, прогулка по Лондону, измотавшая ее физически, оставила голову абсолютно свежей. Тереза вновь и вновь возвращалась к мыслям, возникшим у нее в кино. Несмотря на громкую музыку и ошеломительные спецэффекты, она с трудом следила за ходом экранных событий. Ей было совершенно не до того; нечто, бывшее до того непонятным, неожиданно прояснилось. Перед началом сеанса, когда в зале еще не потух свет, она вспомнила разговор с Кеном Митчеллом, его непонятные доводы против ее пребывания в гостинице. Тогда все эти разговоры о провенантной целостности и линейной когерентности казались Терезе напыщенной заумью, жаргоном компьютерных фриков. Но сценарий Шенди подорвал в ней прежнюю уверенность. У входа в «Экс-экс»-забегаловку у нее возникла идея, как можно заставить реальность пересечься с самой собой; теперь эта идея позволила ей наконец-то понять, о чем говорил Митчелл.
«Экс-экс»-сценарий уже сам по себе являлся своего рода пересечением. Он находился на стыке между человеческими переменными и двоичной логикой.
Программисты брали воспоминания людей о неких событиях, ощущения, вызванные у них этими событиями, их позднейшие рассказы об этих событиях, их воображаемые представления об этих событиях и даже их догадки о том, чем были события на самом деле, они брали все это и переводили посредством кодирования в некий вид объективированного опыта, заставляя исходные события казаться реальными — виртуально реальными. Так создавались сценарии.
Митчелл говорил об «эндогенном кроссовере» — ситуации, когда пользователь «Экс-экс» непреднамеренно вмешивается в структуру сценария, так что в дальнейшем будет казаться, что сценарий изменился в результате предыдущего посещения — или посещений.
Интерактивная природа «Экс-экс» была понятна ей и раньше. Последние дни прибавили только лучшее понимание того, как можно использовать интерактивность, чтобы выявить пределы сценария.
Но с какой такой стати в Терезе видели угрозу для программистов, оставалось для нее полной загадкой.
Оставалось, пока не мелькнула эта дикая мысль — войти в сценарий с Шенди, погулять в нем, испытывая его пределы, отвести «Экс-экс»-Шенди в «Экс-экс»-забегаловку, что на Шефтсбери-авеню, там войти в другой «Экс-экс»-сценарий, модель внутри модели…
Ничего бы из этого не вышло. Ведь это был 1990 год, в то время «Экс-экс» не стал широкодоступным, возможно — не был даже еще разработан. В эмуляции родного для Шенди Лондона не могло быть «Экс-экс»-забегаловки.
Но со временем все изменилось. Глядя невидящими глазами на экран, Тереза вспоминала загадки, окружавшие Джерри Гроува. Двойной комплект оружия, необъяснимые причуды времени в этот последний в его жизни день.
Имелись достоверные свидетельства, что в промежутке между первым актом трагедии, когда Гроув убил в лесу под Нинфилдом молодую женщину и ее ребенка, и финальным побоищем он заходил в салон «Экс-экс». Не было только известно, что он там делал.
Тереза обратилась с расспросами к персоналу, однако те, кто соглашался с ней говорить, рассказывали нечто туманное, даже противоречивое. Устроенная Гроувом бойня была для Булвертона едва ли не самым трагическим событием со времен Второй мировой войны, а свидетели одного из главных ее эпизодов почти ничего не сумели запомнить.
С точки зрения Кена Митчелла и его коллег, любое воссоздание событий этого дня должно учитывать и эпизод с «Экс-экс». Митчелл сказал это прямо и однозначно.
А что, если Гроув успел тогда войти в «Экс-экс»? Что, если в результате две реальности пересеклись?
Не может ли это объяснить загадку оружия, лежавшего в украденной им машине? Достоверно известно, что у Гроува были пистолет и винтовка и что в тот день он взял их с собой. В его доме при обыске их не нашли. Один такой набор был найден в машине, другой при нем, по завершении бойни. Эти наборы пересекались: создавалось впечатление, что это один и тот же.