Экзорцист: Проклятый металл. Жнец. Мор. Осквернитель
Шрифт:
– Вы только спросить не забудьте, зачем тут такая шобла собралась и кто их нападать на армейские обозы надоумил, – посоветовал Карл и зашагал к карете.
– А может, ты сам… – окликнул парня Эдмунд, – его поспрашиваешь, значит?
– Не, у меня и своей работы по горло, – отказался писарь, забрался в карету и помахал на прощанье рукой: – Бывайте!
К своему хозяйству Карл Вадер вернулся в приподнятом расположении духа. А почему – и сам толком объяснить бы не мог. Полдня потеряно, дел невпроворот, комендант
Впрочем, благодушного настроя хватило ненадолго. Тут же прибежал дежурный и все испортил:
– Господин Вадер, господин Вадер, – зачастил он, – торгаши волком воют. Один так и вовсе жаловаться грозится, если ему немедленно пропуск не оформят…
– Пошли глянем на твоих торгашей! – тяжело вздохнул писарь, рассчитывавший для начала заморить червячка. Не вышло.
– С тех бы, кто поближе едет, начать, а, господин Вадер? – заканючил не отстававший от него дежурный. – Просили очень…
– Просили, говоришь? – усмехнулся писарь, прикидывая, на какую мзду расщедрились хитрые торгаши в этот раз.
– Так и есть, господин Вадер. Да и нервничают они…
– Посмотрим, что можно сделать…
А торговцы и в самом деле заметно нервничали. Ну еще бы! Некоторые со вчерашнего вечера тут застряли. И если тем, кто частенько таскался с товарами по этой дороге, еще удавалось сохранять спокойствие, то первый раз попавшие в такую переделку рвали и метали.
– Кто на Ронев? – не повышая голоса, поинтересовался писарь, и в тот же миг наступила тишина. Купцы разом перестали галдеть, один из них, на ходу доставая бумаги, подбежал к Карлу.
– Я, ваша милость.
– Товар проверен? – изучая подорожные документы, уточнил писарь у дежурного.
– Так точно! – бодро отрапортовал тот.
– Отведи в канцелярию. Скажи, пусть пропуск оформляют.
– Так уже оформлено все, – вытащил пройдоха из-за пазухи слегка помятый документ. – Вот!
– Чернила и перо тащи. – Карл отошел под навес и уселся на придвинутую к столу лавку. – На Сарин кто?
– Но позвольте! – с возмущенным видом зашагал к писарю толстяк в не по погоде теплом плаще. – Что это получается?! Я здесь с ночи стою, а передо мной всех кого ни попадя пропускают! Вы вначале мне пропуск оформите, а потом уже…
– Вы плохо слышите? Я сказал: подходят те, кому на Сарин, – безмятежно глянул в небо Карл.
Толстяк не понравился ему с первого взгляда. И сложением, и беспардонными манерами он напоминал бургомистра Мерна, а тот был той еще сволочью. Да и сынок его ничуть не лучше.
– Я буду жаловаться! – завопил торгаш.
– Святые в помощь.
Писарь раскрыл принесенную дежурным чернильницу, поставил отметку на пропуске в Ронев и принял документы у знакомого купца, везшего ткани на ярмарку в Сарин. Следом подошли еще трое торговцев, но толстяк не унимался, от навеса не отходил и что-то тихонько бурчал себе под нос.
– Кто на Магрев,
Дежурный сунулся было к возмущенному толстяку, но тот даже слушать его не стал, с презрением что-то процедил и отвернулся. Старый служака сплюнул и вернулся под тент.
– Тупой жирдяй! – фыркнул он, и подписывавший очередной пропуск Карл Вадер ухмыльнулся. Именно что тупой. Не хватает ума договариваться, как все нормальные люди, пусть ждет. На час-другой позже в путь отправится, глядишь, в другой раз пасть свою открывать не будет.
Очередь толстяка подошла к двум часам пополудни. Шумно отдуваясь, он выложил на стол подорожные документы и скрестил на груди полные руки.
– Огюст Грамине? – уточнил Карл. – Следуете из Акраи в Ольнас?
– Так и есть, – буркнул купец.
– Товар досмотрен? – обмакнув перо в чернила, уточнил писарь. Тратить время на толстяка ему уже расхотелось.
– Никак нет! – радостно заявил дежурный.
– Как так? – бросил перо обратно в чернильницу Карл. – Это еще почему?
– Говорит, там фарфор дорогущий из Пахарты, – подмигнул старый служака. – Как бы мы, вскрывая упаковку, не повредили чего…
– Так и есть, – важно подтвердил толстяк. – Это очень-очень дорогой заказ нашего постоянного партнера. Если вскрыть упаковку, мы просто не довезем фарфор по таким дорогам!
– А я тут при чем? – фыркнул Карл и отправил дежурного в караулку: – Беги, парней позови.
– Упаковку нарушать нельзя, – продолжил гнуть свою линию толстяк, потом тяжело вздохнул и предложил: – В подтверждение своих слов я могу компенсировать ваше беспокойство…
– Беги-беги, чего встал? – одернул писарь замершего при этих словах на месте дежурного. Брать деньги у странного толстяка не хотелось. Как-то это все дурно попахивало. – Ничего с вашим фарфором, господин Грамине, не случится. После досмотра спокойно поедете дальше.
– Я хотел по-хорошему, – оскалился вдруг оглядевшийся по сторонам купец. – Но ты, мальчишка, намеков не понимаешь. Немедленно оформляй пропуск или пожалеешь!
– Что?! – От изумления даже привстал со скамьи парень. Чисто машинально он взял сунутый ему Огюстом листок и скрипнул зубами от досады.
Протянутый толстяком документ оказался охранной грамотой, подписанной лично начальником армейской контрразведки графом Нармильи. «Огюсту Грамине, уроженцу Стильга. Не чинить препятствий, не досматривать груз, оказать содействие…»
– Выписывай пропуск, щенок, – без приглашения уселся на лавку купец, спутавший задумчивость писаря с испугом. – И кто тебя только на службу взял?! Я такому коровьи лепешки собирать бы не доверил!
– Закрыли бы вы рот, господин Грамине, – совершенно спокойно попросил Карл. – А то плетей огребете.
– Что?! – в голос заорал толстяк. – Да как ты смеешь, ублюдок?!
– Вы плохо слышите? – глянул на подошедших караульных писарь.
– Ты пожалеешь! Немедленно позовите представителя контрразведки!