Элайзабел Крэй и Темное Братство
Шрифт:
Гости отозвались на его шутку дружным смехом, и это общее веселье слегка разрядило ощутимо напряженную и нервозную атмосферу.
— Но есть еще одна причина, по которой я пригласил вас сегодня к себе, — сообщил Пайк, когда улеглись последние волны смеха. — Мне понадобится ваша помощь. Шесть десятков человек должны собраться нынче в час пополуночи для чтения Дистилляции Чендлера. Добровольцев попрошу подойти ко мне после ужина. Я дам им подробнейшие инструкции по части проведения этой церемонии.
«Нынче? — удивился Майкрафт. — Но это означает…» Он машинально повернулся к Блейку и вопросительно на него взглянул. Американец самодовольно
Будь проклят этот душегуб, до чего же Майкрафт его ненавидел!
18
Комната с низким потолком была огромной, квадратной, грязной и обшарпанной. Голые каменные стены были покрыты трещинами и причудливыми рисунками. Отсветы костра заставляли плясать по стенам узкие заостренные тени, похожие на кинжалы и кривые сабли. Жара и духота стояли невыносимые, остро пахло потом и кровью. Хаотично разбросанные по стенам и потолку изображения магических символов — переплетавшихся алых линий, оккультных знаков, контуров каких-то фантастических зверей — уподобляли помещение чудовищной утробе, испещренной сгустками засохшей крови.
Комнату заполняли люди в зеркальных масках. Малиновые рясы, капюшоны над овальными зеркалами, скрывавшими лица. В каждом из зеркал под капюшоном каждого из членов секты отражалась вся комната — тлеющие угли костра, рисунки на потрескавшихся стенах, фигуры в малиновых рясах. Они что-то читали нараспев, и звуки чужого гортанного языка терзали слух и наполняли душу ужасом. Над огнем был установлен большой решетчатый куб, в середине которого в некоем подобии гамака из толстых веревок, потемневших от бесчисленных изображений магических знаков, висела Элайзабел Крэй — словно мошка в паутине.
Взгляд девушки безостановочно блуждал по комнате, натыкаясь то на зеркала, то на зловещие рисунки. Пот тек с нее ручьями, и Элайзабел казалось, что еще немного, и все ее тело растает, как воск. В венах ее вместе с током крови циркулировал сильнодействующий наркотик, так что она почти не отдавала себе отчета в происходящем, не помнила, как она здесь очутилась, и вряд ли была бы в состоянии назвать собственное имя.
Монотонное бормотание стало громче и отрывистей, звуки его нестерпимо резали слух. На решетке под гамаком стояла широкая металлическая лохань, куда стекал пот, насквозь пропитавший тонкую белую рубаху, в которую была одета девушка, и сочившийся вниз. Горло Элайзабел пересохло, губы потрескались, намокшие спутанные волосы облепили голову и шею. Из груди у нее вырывалось тяжелое, прерывистое дыхание. Она ничего не помнила, ничего не знала, она чувствовала только, что вокруг творится что-то странное, и изнемогала от жары. Она была словно младенец, озадаченно взирающий на новый для него мир и всецело отдающий себя на милость окружающих.
Но вот внутри нее что-то встрепенулось. Она ощутила чье-то постороннее присутствие в себе, чужая злая воля владела и распоряжалась ее телом куда свободнее, нежели она сама. Элайзабел силилась и не могла расслышать какие-то слова, обращенные к ней. Нахмурившись, она попыталась сосредоточиться.
«!!Да!!!! Да!! О-о, ты, поди, себя считала самой умной, милочка? Но кто-то тебя пере хитрил! Кто из нас теперь главный, а? Ты ужасно скверно обходилась со старой Тэтч, отвратительно! Но ты за все мне ответишь, голубушка, за все!!»
«Кто ты?» — спросила она саму себя.
«!!Тэтч, я сказала!! Ты что, оглохла? Я спрашиваю, оглохла ты?!»
Элайзабел обдумала это предположение.
«Я ведь тебя слышу. Разве это означает, что я глухая?»
«!!Бестолковая идиотка!!» — последовал ответ, и наступила тишина.
Сектанты в зеркальных масках перешли почти на визг, повторяя свои песнопения. Это смутно напомнило Элайзабел что-то очень неприятное, какие-то недавние события, о которых она предпочла забыть.
«Что происходит?» — обратилась она с вопросом к тому голосу, который гнездился в ее теле.
«!!Вот ведь дурища-то, а?! Они вынимают меня из тебя, вот что, и как раз вовремя. И поселят меня в другую молодую девицу, чтоб на этот раз все вышло гладко! Она умрет как положено. Не то что ты, тупица. Она будет не чета тебе, ясно?! Ух, как я тебя ненавижу!!»
«Почему вы так говорите? Что я вам сделала?»
«!!Молчать!! Молчать, мерзкая тварь!»
Элайзабел подчинилась. В глубине души она понимала, что все происходящее должно было наполнить ее душу ужасом, но восприятие ее притупилось под действием наркотика, а также из-за усталости, обезвоживания и жары.
Краем глаза она уловила какое-то движение у входа в комнату и ухитрилась вывернуть шею так, чтобы видеть дверь. Словно в тумане, она разглядела девушку в белой рубахе, которую ввели в помещение. Ее тоже накачали наркотиками, каким-то чутьем поняла Элайзабел, но бедняжка пыталась сопротивляться фигурам в малиновых рясах, которые тащили ее к огню.
«Нет, ей не наркотик дали. А яд», — вдруг поняла Элайзабел.
На краткий миг ее сознание прояснилось. Она вдруг вспомнила, что с ней самой несколько дней назад проделали в точности то же самое. Церемония была немного иной, но все же очень похожей на нынешнюю. Вступая в Братство, ее родители и помыслить не могли, какой жертвы от них потребуют. При всем равнодушии к дочери они отказались отдать ее Братству в качестве вместилища для духа Тэтч. Поэтому Братство похитило их всех, завладело Элайзабел, а родителей умертвило. Потом ее напоили отравой, поместили в колыбель, подобную той, в которой она находится сейчас, и стали бормотать свои заклинания. Сегодняшняя церемония немного отличалась от прежней — ведь теперь члены Братства извлекали чуждый дух из тела Элайзабел, чтобы вселить его в другую жертву, обреченную на смерть. И бедняжка, несмотря на действие яда, сковывавшее ее движения, пыталась бороться за жизнь.
Как ни ужасно было собственное положение Элайзабел, она почувствовала острую жалость к обреченной девушке. На глаза ее навернулись слезы, сквозь которые она не могла различить черты лица несчастной, но это не помешало ей безошибочно почувствовать, каким страхом полнится сердце этой новой невинной жертвы. Элайзабел ощущала, как девушка в белой рубахе слабеет, как жизнь с каждым биением сердца медленно покидает ее тело.
«??Это еще что такое? Это что такое, спрашиваю?! Горюешь никак? Не кручинься, дорогуша. Церемония, поди, и тебя тоже убьет! Вот так-то!!! Ты-то уж всяко свое получишь!!!»