Ельцин

Колтон Тимоти

Во всех этих событиях прослеживается двойная логика. Бег по бревнам и три авантюры, окончившиеся серьезным вредом здоровью (и случай с пожаром в бане, когда Ельцин был на грани гибели), относятся к сценарию, который можно назвать испытательным. Ельцин сознательно подвергал себя риску только ради того, чтобы ощутить возбуждение или продемонстрировать свою удаль (конечно, подростковые гормоны сыграли в этом не последнюю роль). Во всех испытаниях, описанных в «Исповеди», противниками Ельцина были природа или его сверстники, и он еле избегал серьезных ранений или смерти. Самое умопомрачительное испытание он устроил себе, когда в испепеляющую жару отправился вместе с одноклассниками в западные предгорья Урала, чтобы найти исток реки Яйвы, притока Камы. У них не было ни точной карты, ни достаточного запаса продуктов. Найдя сероводородный источник, дающий начало реке, приятели выменяли на свои рюкзаки и одежду плоскодонку и — после недели бесцельных блужданий по тайге и ночевок под открытым небом — в тифозной лихорадке все же приплыли на ней в Березники. Уже теряя сознание, Ельцин все-таки смог пристать к берегу, пришвартовав лодку к опоре железнодорожного моста. Это и подобные ему испытания больше волновали мать Бориса, чем отца, — возможно, потому, что Николай Ельцин подолгу не бывал дома, и Клавдия боялась остаться одна. Как много лет спустя говорила подруга Клавдии, из-за постоянного отсутствия Николая и доставшейся Борису роли защитника матери «ложилось все в основном тяжелое на Бориса. И в то же время, помогая матери, он старался куда-то удрать, убежать, уплыть, уехать, даже в самые маленькие годы… Она и [мне] говорит: „Так что он такового сделал-то, чтобы так мстить-то ему надо?“ Она все время вот такой вопрос задавала» [177] .

177

Таначева Аля, интервью с автором, 22 июня 2004.

Прочие происшествия были связаны с подростковым протестом против людей, наделенных авторитетом, на фоне мощного влияния гормонов, а возможно, и с политическим подтекстом. Бунтарский сценарий сформулирован

четко: непокорный школьник сталкивается с бездушными учителями и чиновниками от системы образования. Самый яркий случай хулиганства, по версии самого Ельцина, — это его выступление на собрании по случаю окончания семилетки. Он попросил слова, тепло высказался в адрес нескольких учителей, а потом — к всеобщему удивлению — яростно атаковал свою классную руководительницу, заявив, что она «не имеет права быть учителем, воспитателем детей — она их калечит». «Я очень резко обрушился на нее», — пишет Ельцин. Рассказал, как она могла ударить или унизить учеников, как заставляла школьников собирать пищевые отходы для своего поросенка. «Скандал, переполох. Все мероприятие было сорвано. На следующий день педсовет, вызвали отца, сказали ему, что свидетельство у меня отнимают» [178] . В ельцинском пересказе его враг почти всегда отступает перед несгибаемой волей школьника. Двойки были аннулированы, свидетельство восстановлено, злополучная классная руководительница уволена, а сам он сдал экзамены за десятый класс в школе имени Пушкина, самостоятельно пройдя за две четверти материал всего учебного года (заметим, что его приятели не удостоились такой привилегии). Только учительница немецкого языка, уколовшаяся патефонными иголками, хотя и не получившая серьезных ранений, не отступала. В тяжелых случаях в школу вызывали не мать, а отца, чтобы тот образумил отпрыска. Именно во время скандала со свидетельством об окончании семилетки, когда Борису было 15 лет (если его воспоминания верны), Николай в последний раз попытался выпороть сына. Тогда же Ельцин впервые вступил в контакт с политическими организациями. Чтобы все-таки получить свидетельство, он обратился к новому директору школы, Василию Занину, потом пошел в гороно, а потом туда, где решались все проблемы города, — в городской комитет Коммунистической партии: «…тогда первый раз и узнал, что такое горком партии» [179] .

178

Ельцин Б. Исповедь. С. 22–23.

179

Там же. С. 25. Когда Ельцин боролся с решением администрации школы по поводу десятого класса, он прошел тот же путь — «дорожка уже знакомая». К тому времени он был известен городским властям, поскольку добился успехов в спорте.

Любой, кто хочет понять, какой была жизнь Ельцина, должен знать о его проделках, невинных и не очень, но нужно помнить, что автор не устоял перед соблазном чуть-чуть приукрасить их. Речка Зырянка ниже по течению от плотины Первого пруда (в том месте, куда от церкви Усекновения главы Иоанна Предтечи примерно пять минут пешком под гору) не шире городской улицы. Даже во время весеннего паводка она не похожа на бушующий поток, каким предстает в описании Ельцина, что, впрочем, не означает, что на ней нельзя было устраивать состязаний по переправе по плывущим бревнам. Владимир Жданов не помнит, чтобы пятиклассники прыгали из окон, и указывает на то, что железнодорожная школа была одноэтажной и куда легче было просто прогулять уроки, чем устраивать такое представление. Некоторые случаи неповиновения Ельцина учителям выглядят скорее как озорство, чем как нахальство. Когда журналисты спросили Жданова, действительно ли учителя постоянно ругали Ельцина за его проделки, он ответил: «Они лишь теперь о них узнают» [180] . Рассказывая о некоторых событиях, Ельцин путает тонкости, но не знаковость произошедшего. По всей вероятности, прыжки из окон все же были, но уже в Пушкинской школе, располагавшейся в двухэтажном здании; класс Ельцина (я видел его в 2005 году) находился как раз на втором этаже [181] . История с учительницей немецкого языка в семилетке не подтверждается — скорее всего, этот случай также произошел в Пушкинской школе. Боксерский нос и оторванные пальцы, которых Ельцин всегда стеснялся, являются физическим напоминанием о его приключениях. В 2005 году я беседовал со священниками и прихожанами заново открывшейся церкви Усекновения главы Иоанна Предтечи, и они подтвердили, что во время войны в церкви действительно находилась мебельная фабрика и склад боеприпасов. Школьник вполне мог пробраться туда, чтобы выкрасть гранату, и никто не сомневался, что Ельцин действительно сделал это. История 1948 года с лесным походом и тифом подтверждается рассказами одноклассника Бориса [182] .

180

Барциц О. Школьные годы.

181

Интервью Абрамова (о прыжке из окна) и Пашихиной (об иголках в учительском стуле).

182

Интервью Молчанова. Молчанов оказался необычайно надежным источником по той причине, что он никогда не читал мемуаров Ельцина. Там воспоминания Ельцина об обучении в школе им. А. Пушкина более точны, чем о школе № 95. В Пушкинской школе он учился позднее, и школа все еще работает; школа № 95 в 1964 году была превращена в ПТУ, а в 1971 году закрылась (сохранилась лишь часть здания). Ельцин, который к тому времени руководил партийной организацией Свердловской области, к 50-летию школы им. Пушкина прислал скульптуру из уральских самоцветов. Он собирался присутствовать на празднике, но не смог, поскольку Борис Коноплев, занимавший такую же должность в Перми, не нашел времени, чтобы его сопровождать, как того требовал протокол. На 60-летие школы в 1992 году он подарил ей книгу с собственноручной надписью: «Спасибо за фундамент!»; ее можно увидеть в школьном музее. В 1990-х годах он направлял небольшие правительственные средства на ремонт и обновление школы. Его фонд продолжал помогать школе и после ухода Ельцина на пенсию.

Загадкой остается эпизод, которому Ельцин придает наибольшее значение, — выступление против классной руководительницы в школе № 95 и борьба за свидетельство об окончании семилетки. Рассказу самого Ельцина трудно доверять полностью. Он пишет, что после того, как все устроилось, он «решил не возвращаться» в эту школу и поступить в Пушкинскую, куда его и приняли. Но школа № 95 была семилеткой, так что Ельцину волей-неволей пришлось бы идти в другую школу после окончания седьмого класса. Единственной школой в Березниках, куда принимали мальчиков, была школа № 1 имени Пушкина. Добавляет путаницы еще одна деталь: в записях Пушкинской школы и на мемориальной табличке на школьном здании говорится, что Борис Ельцин перевелся сюда в 1945 году — то есть во втором полугодии шестого или в первом полугодии седьмого класса, а не после седьмого класса, как пишет он сам, потому что это была бы уже середина 1946 года [183] . Конфликт же с учительницей, если и был, не мог произойти на торжестве в честь окончания школы, поскольку Ельцин никогда не выпускался из школы № 95 [184] . Но все-таки там несомненно произошло что-то, что доставило Ельцину неприятности. Клавдия Васильевна позже говорила родственникам, что Борис ушел из первой школы из-за расхождения во мнениях с одной из учительниц. Для ученика советской школы покинуть ее до окончания обучения было неслыханным делом. Учителя Пушкинской школы считали, что решение было взаимным: выходки Ельцина — такие, как кража гранат, — накалили обстановку настолько, что юный Борис был счастлив уйти, а выведенные из терпения преподаватели школы № 95 были рады, что больше его не увидят [185] .

183

В аттестате говорится, что он поступил в школу в 1945 году, без указания месяца.

184

Жданов не помнит ни о том, чтобы учеников заставяли собирать пищевые отходы для учительской свиньи, ни о бунтарском выступлении Ельцина. Прочитав об этом в его мемуарах, он «даже хотел позвонить ему и спросить: „Ну откуда ты взял?“» (Барциц О. Школьные годы.) Превращение трех средних школ города в мужские и женские завершилось лишь в 1946 году, но в 1945 году, когда Ельцин перешел в школу им. А. Пушкина, туда уже принимали только мальчиков.

185

Интервью со Станиславом Глебовым, 11 сентября 2005, и Абрамовым. О том времени ходит немало небылиц, в которых утверждается, что Ельцин совершил какой-нибудь трусливый или подлый поступок. Одна из самых глупых состоит в том, что в эпизоде с ручной гранатой Ельцин якобы бросил ее в своих друзей и двоих убил. Об этом говорится в книге: Мухин Ю. Код Ельцина. М.: Яуза, 2005. С. 51.

Свободная и религиозная крестьянская семья, отличавшаяся гордостью и индивидуализмом, конфискация нажитой тяжелым трудом собственности, незаслуженный арест родственников, потеря близких, тайные антикоммунистические взгляды отца — любая из этих биографических подробностей увеличивала вероятность того, что со временем Ельцин пойдет по другой дороге. В этих превратностях судьбы по отдельности не было ничего уникального — подобные трудности в то время переживали многие. И другие советские лидеры росли в бедности, и с другими случались личные трагедии. В случае Ельцина нас интересуют не частности, а целостный образ.

История его жизни заметно отличается от жизни его будущего союзника и соперника Михаила Горбачева. На долю Горбачевых в селе Привольном Ставропольского края также выпали нелегкие испытания, но их семья была абсолютно нищей, поэтому неудивительно, что во время коллективизации, когда родились Михаил Горбачев и Борис Ельцин, семья Горбачевых активно поддерживала партийную линию. Дед Горбачева по материнской линии, Пантелей Гопкало, был коммунистом; в 1920-х годах он организовал крестьянский кооператив и стал первым

председателем местного колхоза. Отец Горбачева, Сергей, с которым Михаил всегда был очень близок, вступил в партию на фронте, во время Великой Отечественной войны [186] . Еще в Привольном в 1948 году Михаил Горбачев получил орден Трудового Красного Знамени, одну из высших советских наград, за перевыполнение нормы при уборке урожая (Сергей, работавший трактористом, получил орден Ленина), а в школе ему вручили медаль за хвалебное сочинение о жизни Сталина [187] . Ельцина, сына и внука кулаков, коллективизация выгнала из деревни, и ему пришлось расти в городе. Его отношение к вождю было неоднозначным, отношения с отцом — сложными, а первый орден Трудового Красного Знамени он получил лишь в 1971 году. В 1950 году юный Горбачев, собираясь уехать из Привольного, чтобы поступать в Московский государственный университет, подал заявление о приеме в коммунистическую партию и был принят на испытательный кандидатский срок, а в 1952 году, еще при жизни Сталина, вступил в нее [188] . Ельцин стал кандидатом в члены партии десятью годами позже Горбачева, а членом партии — спустя девять лет.

186

Страдания семьи отрицать невозможно. Горбачев не говорил об этом публично вплоть до 1990 года. В 1930-х годах оба его деда были арестованы, дед по линии отца (он вступил в колхоз только в 1935 году) провел год в Сибири, а несколько родственников умерло от голода в годы коллективизации. Деда Гопкало, арестованного в 1937 году, в 1938 году освободили и восстановили в партии, вернув также должность председателя колхоза. Дед Раисы Горбачевой по материнской линии был расстрелян в 1937 году. См.: Горбачев М. Жизнь и реформы. В 2 т. М.: Новости, 1995. Т. 1. С. 31–58.

187

Об очерке в мемуарах Горбачева не говорилось, но этот вопрос был поднят на заседании Политбюро КПСC в 1986 году. Горбачев сказал коллегам (в том числе и Ельцину), что предпочел бы, чтобы кто-то другой встретился с дочерью Сталина Светланой Аллилуевой, которая в 1967 году сбежала на Запад, в 1984 году вернулась в СССР и теперь снова просила разрешения на выезд (она его получила). Оскорбленный письмами, в которых Светлана критиковала своего отца, Горбачев сказал: «Если мне потребуется оценивать Сталина, Сталинград и т. д. …Я сам из такой семьи. Дяде подорвали здоровье [строя колхоз]. Пять по матери из беднейшей семьи. Я медаль получил за сочинение: „Сталин — наша слава боевая, Сталин — нашей юности полет!“» Стенограмма заседания Политбюро 20 марта 1986 года из архива Волкогонова (Project on Cold War Studies, Davis Center for Russian and Eurasian Studies, Harvard University). С. 41. Название сочинения совпадает с названием довоенной песни Матвея Блантера и Алексея Суркова.

188

В интервью 2000 года (см.: Горбачев вспоминал, что «партийные лозунги [ему] нравились, они произвели [на него] сильное впечатление. Они были очень соблазнительными, привлекательными, и [он] все их принял на веру».

Чтобы бороться с трудностями, которыми изобиловала его провинциальная юность, Борис Ельцин выработал ряд жизненных сценариев. Это были не просто возрастные стереотипы — все эти сценарии сыграли важную роль в его дальнейшей жизни. Каждый затрагивал определенную сторону отношений с социальной средой. Сценарий, нацеленный на выживание, позволил одинокому человеку и тем немногим, кому он доверял, добиваться целей, не полагаясь на случай и не говоря ни слова больше, чем следовало говорить. Следование чувству долга помогло смириться с условиями и соответствовать стандартам семьи, товарищей и начальства. Успеха он добивался в соревновании с другими, отнюдь не за счет стремления к безопасности или сотрудничеству. Устраиваемые им себе испытания также были нацелены на сравнение себя с другими, хотя большее значение для него имел не сам результат, а демонстрация своей способности действовать. Бунтарство в рамках советской политической системы требовало разрыва с условностями и нарушения норм субординации. Артистичное исполнение одной роли никак не мешало ему переходить к следующей. Мальчик с математическим складом ума обладал страстью к приключениям, достойной Тома Сойера. У учительницы Хониной он оставил впечатление, что «никогда не нарушал» правил; его год за годом избирали на должность старосты; в то же время сама Хонина отмечала его «вспыльчивый темперамент», а одноклассники видели в нем человека, способного нарушить любые правила ради своей, а порой и ради их выгоды. Как вспоминает друг Бориса, Сергей Молчанов: «Он выделялся, это однозначно. С ним… было небезопасно» [189] . То соглашаясь с официальной линией, то смеясь над ней, он явно не был заурядным лицом в толпе. Одно сравнительное исследование современных лидеров показало, что в юности большая их часть (61 %) соглашалась с авторитетами, в то время как нонконформистами были лишь 16 %. Ельцин соединил в себе обе эти черты [190] .

189

Интервью Молчанова.

190

Ludwig A. M. King of the Mountain: The Nature of Political Leadership. Lexington: University Press of Kentucky, 2002. P. 448. Из лидеров, описанных Людвигом, 32 % работали в группе, а 29 % были одиночками. У Ельцина в разные периоды проявлялись обе черты. 39 % лидеров, проанализированных Людвигом, были страстными читателями книг, как и Ельцин, но спортсменами были лишь 15 %. Близость к матери была характерна для 11 % лидеров, а временами враждебные отношения с отцом — для 21 %.

Общим фактором в этих пяти сценариях является крепкий как кремень дух самостоятельности и сила воли, столь свойственная самобытной субкультуре Урала. Как говорил сам Ельцин, он был человеком, которому «важно постоянно подтверждать свою физическую силу, свою способность преодолевать что-то, дышать глубоко… давать себе нагрузку до полной усталости». Пока его здоровье не пошатнулось в 1990-х годах, он был «моржом» — любил купаться в ледяной воде. И в здравии, и в болезни он начинал свой день с холодного душа, приписывая эту страсть своему деревенскому происхождению и унаследованным рефлексам: «Для меня это связано с детством… а детство — с деревней, с физическими нагрузками, с трудом. Там, если не развивать силу, — пропадешь» [191] . Чтобы выживать, выполнять семейные и общественные обязательства, утверждать собственное эго, реализовывать свои способности и не сгибаться перед бесчувственной властью, человек должен быть и выглядеть сильным. Физическая сила и способность к преодолению в большинстве культур считаются неотъемлемыми чертами настоящего мужчины. Но не следует забывать, что семейные реалии и гендерный дисбаланс, сложившийся в Советском Союзе, привели к тому, что в юности Ельцину постоянно приходилось подчиняться женщинам. Из всех способностей, проявленных им в политике, самой важной была интуиция, умение целостно воспринимать ситуацию. Этому он научился еще в Березниках, и эту черту принято считать чисто женской.

191

Ельцин Б. Записки президента. С. 155.

В 1949 году Ельцин собрался покинуть Березники и отправиться в Свердловск, чтобы попробовать себя на взрослом поприще и получить высшее образование. Он мечтал заняться кораблестроением (его кумир, Петр I, в 90-х годах XVII века некоторое время работал на голландской верфи), но потом решил пойти по стопам отца и стать строителем, только более квалифицированным, влиятельным и высокооплачиваемым. Дед по материнской линии дал Борису ценный урок уральской самостоятельности — заставил собственноручно построить баньку для семьи, которая позволила бы Ельциным не пользоваться городской баней и способствовала бы воссозданию атмосферы деревенской жизни. Василий Старыгин вполне мог дать такой урок — ведь его умение выживать в тяжелых условиях северной ссылки помогло ему и его жене избежать плачевной участи Игнатия и Анны Ельциных. Борис Ельцин уважительно отнесся к заданию деда. «Все строить будешь один, стало быть, от начала до конца, — сказал ему дед. — Я… к тебе даже близко не подойду». Дед договорился с леспромхозом, чтобы внуку выделили делянку, а больше и пальцем не шевельнул. Борис срубил сосны, 3 км тащил их до двора, сушил, пилил, сделал фундамент и сруб, выложил венец, проложил высушенным мхом, пристроил предбанник. Стройка заняла все лето. «В конце дед мне сказал серьезно, что экзамен я выдержал и теперь вполне могу поступать на строительный факультет» политехнического института. Мать Ельцина не возражала. «Ой, как я и плакала, как я переживала, — сказала она подруге сорок лет спустя. — Но ему же надо учиться» [192] .

192

Ельцин Б. Исповедь. С. 26; интервью Таначевой.

Глава 3

Только вперед

В сентябре 1949 года Борис Николаевич поступил в Уральский политехнический институт (УПИ) в Свердловске, путь до которого составлял 16 часов езды на поезде, идущем через Молотов (прошлую и будущую Пермь) и Уральские горы дальше в Сибирь. Свердловск он выбрал потому, что в Молотовской области не было технических институтов, а на Москву и Ленинград, главные центры высшего образования, он замахнуться не решился [193] . В отличие от своих родителей и деда с бабкой по материнской линии, которые в более позднем возрасте вернулись из Березников в Бутку, Борис сразу принял городскую жизнь. Тридцать шесть лет он пробыл свердловчанином — в три раза дольше его жизни в Березниках — и 22 года прожил в Москве.

193

Горный институт открылся в Молотове (Перми) в 1953 году и в 1960 году был преобразован в политехнический. Судя по фразе из первой книги Ельцина, которой нет в русском издании, впервые он увидел комплекс МГУ на Ленинских горах во время первого приезда в Москву летом 1953 года, вскоре после того, как узники ГУЛАГa завершили строительство. Ельцин был поражен великолепием университета и жалел, что не попытался поступить туда в 1949 году. Впрочем, потом он подумал, что вполне мог бы провалиться на вступительных экзаменах и, как гласит русская пословица, «лучше синица в руках, чем журавль в небе». Зенькович Н. Борис Ельцин: разные жизни. В 2 т. М.: ОЛМА, 2001. Т. 1. С. 27–28 (цитируется по норвежскому изданию «Исповеди на заданную тему»).