Ельцын в Аду
Шрифт:
– Облажался, Прохфессор!
– Косишь, падла!
– Глянь, как трясется! С понтом, на кумаре...
– Харэ с ним базарить!
– Надо с него спросить как с гада!
– Пусть идет в шерсть (между мужиками и опущенными)!
– Какого клевого главшпана вломить (предать) пытался!
– За такой косяк на жало сажают!
– Ждем тебя на правилку!
– Очко на английский флаг порвем!
Какая странная любовь и у российских правоохранителей, и у урок к государственной символике Великобритании, в очередной раз удивился Ницше.
– Давай, пока люди тебя на правеж не поставили, кидай предъяву!
– приказал ЕБН.
– Считай, что у нас сейчас концевой разбор (высший тюремный суд)!
– «Я как профессор права...» - начал со своей привычной фразы Собчак, однако его тут же прервали:
– Хавало прикрой!
– Привяжи метлу!
– Мазево живешь, дядя!
– Гасить тебя надо!
Как похоже на дебаты в Госдуме!
– подумал экс-гарант.
– Чего вы мне рот затыкаете?!
– окрысился экс-мэр.
– Не коси, тут твои мастырки не канают (симуляция не проходит)! Ты ершом выставляешься (присвоил не принадлежащие ему регалии)! Ты такой же урка, как все!
– Харэ, буду по-российски базар вести. Трехпалый — непуть (плохой человек)! И главшпан бестолковый! Вы тут все время про людей рамсы ведете, а у россиян от постоянного держания в карманах кукишей уже пальцы свело! Ты, Борис, приучил народ к тому, что верхним мастям нижние касты верить не должны. Сказал, что дефолта не будет — а он через три дня грянул! Не по понятиям это! Слово вора тверже железа!
– Гля, как он лихо подельника грузит (дает показания против)!
– загоготал Дьявол.
– Мою ветвь власти постоянно раздалбывали.. долбо...дятлы вроде тебя!
– огрызнулся ЕБН.
– А ты смотри, не загрузись, как Боинг (не бери на себя слишком много)! И ваще, падлой буду, не секу, что ты на меня наехал, в натуре?! «Паровозом» за все наши общие делюги хочешь сделать?!
– За державную зону мне обидно — вот я прилюдно и объявляю тебя негодяем. Я тебе спрос учиню! Наша зона нуждается в уходе — твоем уходе! Знаешь, что при твоей жизни низшие касты хотели бы сказать тебе в лицо, да боялись? «После Вас — хоть потоп!» И немудрено: ты превратил перестройку в катастройку; из-за твоих «загогулин» всю страну постоянно трясло, словно малярийного больного, бросало то в жар, то в холод. Все производство России в гражданской сфере благодаря твоему «умелому» руководству вкоре должно было ограничиться производством мочи и кала, так что торговать стало бы нечем.
– Дрэк! Как показал опыт и Брежнева, и Горбачева, и мой, у нас продается все! Даже такая гадость, какую ни в одной другой стране ни за что не купят!
– Не вижу, чтобы ты переживал из-за этого!
– А чего я должен садиться на колпак (сходить с ума) из-за обиженки?! На хрену я их видал! Да не так уж они и страдали, как ты тут трепешься! Я ж свои обещания выполнял!
– Брешешь! Ты в интервью заявил, что твоя главная цель - «укрепление экономики и постепенное улучшение жизни людей. Если этого не случится — лягу на рельсы».
Но время шло, а улучшения — как не было, так и нет. Даже напротив: уровень жизни катастрофически падал. Но президент уговаривал подождать еще чуть-чуть, обещал! Вот-вот. Еще немного.
Декабрь 1991 года: «Нам будет трудно, но этот период не будет длинным. Речь идет о 6-8 месяцах».
Апрель 1992 года: «Возможно, какое-то начало стабилизации может быть к концу года, а в дальнейшем, в 1993 году — улучшение жизни людей. В этом я убежден».
Октябрь 1992 года: «В прогнозах могут быть ошибки. Но это ошибки не на годы — на месяцы».
Ноябрь 1992 года: «В первом квартале будущего года начнется финансовая и экономическая стабилизация».
Апрель 1993 года: «Я уверен, что 1993 год будет годом переломным, годом стабилизации, поскольку вот уже три месяца уверенно идет снижение уровня инфляции, а производство становится на ноги».
К декабрю 2000 года, когда ты ушел в отставку, ни один из этих прогнозов так и не сбылся. Но на рельсы ты почему-то не лег...
– Эт никогда не поздно!
– «утешил» Дьявол.
– Радуйся, Борька: рельсы для тебя уже положены, миллион раз кидаться под поезд будешь! Выполнишь свое обещание здесь!
– Сам Трехпалый на суицид не пошел, а вот других фактически заставил! С 1991 года пошел рост самоубийств в России и продолжался до 2000 года. Это ведь — ельцинский период! В 1988 г.
– 25 человек на 100 тыс. населения; 1991 — 38; 1994 — 41; 2000 — 40; лишь в 2006 году снизилось до 30.
А как изменилось к нему отношение в обществе! В начале 90-х его чуть ли не боготворили. Но уже год спустя из-за шоковой терапии стали ненавидеть. И двух месяцев после Нового года не прошло, а в центре Москвы состоялся уже шумный антиельцинский митинг, вышло на который аж сто тысяч человек. В мае по всей стране начался сбор подписей за отставку президента. Летом толпы оппозиции окружили кольцом телецентр «Останкино»: разгонять их было некому. Новый, демократический начальник столичной милиции Аркадий Мурашев укатил в тот момент на Филиппины: участвовать в каком-то неотложном шахматном мероприятии. А чего, собственно, я голос рву? У тебя ж здесь есть личный прокурор — бывший министр Титкин! Пусть он тебе объ...бон и огласит!
– Если летом 1991 года за Ельцина проголосовали 57 с лишним процентов россиян, то уже через год тебе доверяли лишь 24 процента респондентов соцопросов. А дальше все шло по нисходящей — ибо ты продолжал кидать пленсостав (простонародье). В ноябре 1995 года твоим указом был создан федеральный фонд защиты вкладчиков и пенсионеров, который должен был компенсировать потери от «пирамид». Но в указе была строка, разрешающая фонду... самим составлять список жертв! В результате их число оказалось близким к нулю!
В конце 1995 года в стране прошли парламентские выборы. Безоговорочную победу на них одержали коммунисты. Лидер Компартии Геннадий Зюганов сразу после этого триумфа отправился на экономический форум в Давос. Там его встречали как будущего русского президента. Именно с папой Зю все добивались встречи, именно его мнением интересовались. А Ельцин... Ну что Ельцин?.. Случайно оказавшийся во главе страны, ты должен был освободить место следующему поколению.
Совсем плохо стало перед выборами 1996-го года. Надо отдать тебе должное: ты не сдавался! Всеми своими речами и жестами президент демонстрировал несокрушимую волю и железную непоколебимость. «Мы победим, чтобы не допустить возврата к временам, когда Россию считали «империей зла», «У меня есть силы и воля к победе!», «Лучше я умру, чем проиграю!»