Ельцын в Аду
Шрифт:
– «А кто же сумеет доказать, что они преступники, или снова обман ради обмана и старый судебный произвол? А как приоритет права, о котором постоянно всем внушают?» - не унимался я.
– «Если за основу принять, что преступления совершают преступники, то, как следствие, сперва нужно назвать кого-то преступником, а уж затем искать сами преступления. Эта мысль, воплощенная в жизнь, во-первых, сильно упростит следствие как таковое; а во-вторых, сведет к минимуму трудности с отправлением закона при судопроизводстве. Реализацию этого проекта нужно совместить с желанием градоначальника карать своих врагов, для чего все правоохранительные органы в городе должны быть полностью в руках главы. А чтобы судейские и разные прочие прокуроры никаких вольностей себе не позволяли, необходимо вообще всю эту махину так называемого правосудия подчинить подведомственному лишь городскому голове очередному комитету, или как он еще будет там именоваться... В общем, выходит что-то похожее на «демократию закрытого типа» с ограниченной определенным кругом лиц ответственностью, где хозяин города может карать кого ему будет угодно, независимо от желания либо нежелания, к примеру, судей».
– А как же закон?
– Запомни! Закон — это право сильного!
– подытожил Собчак с наркотическим блеском в глазах.
– И еще: все вышесказанное касается лично уголовной преступности, но отнюдь не попыток коммунистического реванша! Если же их лидеры попытаются мобилизовать народ против «демократии», то новой власти нужно будет решительно с ними кончать!
– Как кончать — с массовыми жертвами представителей этих классов или без них?
– Это уж как получится, - бросил Собчак.
– Во имя большого нередко приходится жертвовать малым. Скажем, во имя демократии необходимо поддерживать национальные правительства бывших союзных республик. Однако они не хотят иметь дело с русскими.
– Да ведь в большинстве из них русские составляют чуть ли не половину населения!
– перебил его я.
– Неважно! Здесь нужно добиться компромисса, о котором я говорил во время своих выступлений в Прибалтике. .. Вместо безоговорочного изгнания следует создать временные резервации для русского населения на территориях прибалтийских республик. Заметь, как хорошо я запомнил тот наш спор!
– Затем ты многословил различными идеями государственного обустройства постсоветского периода в России, где нужно будет постоянно грабить население и периодически кое-кого убивать, дабы люди не думали, что о них новые власти перестали заботиться. Твое выступление было восторженно встречено, если так можно сказать о прибалтах», - съязвил Шутов.
– Весьма спорное мнение, - покачал фантомной головой Ницше.
– «Если в проводники избрать свинью, то путь неминуемо приведет к помойке», - усилил высказывание немца бывший помощник питерского мэра.
– А вы бы послушали бредовые идеи нашего профессора, кои он мне однажды в порыве откровенности выложил!
«По Собчаку выходило: достаточно поменять общественные приоритеты человеческих устремлений, сыграв на своекорыстных рвениях, свойственных, в чем был уверен «патрон», всем без исключения людям, одновременно лишив их завоеваний социализма в виде защиты, опоры и опеки со стороны государства, как тотчас умственное одичание закончится, и звезда процветания культуры, науки и прочих прелестей прогресса непременно взойдет над нашим потускневшим небосклоном, ибо должен будет запуститься механизм борьбы за выживание одиночек среди голодной стаи, который враз заставит человека много, вдохновенно и качественно трудиться. Только уже на собственное благо, а это, само собой, послужит началом великого зарождения нового общества свободных от государственной соцповинности и потому очень цивилизованных людей, не в пример сегодняшним... Единственная сложность такого всенародного перерождения, по мнению Собчака, состоит в строгой идеологической дозировке пропагандирования самой этой идеи, дабы, как выразился «патрон», «не повторить ошибку коммунистов», долгое время махавших у всех перед лицом красной тряпкой, чем был вызван, несмотря на бесспорные для простого люда преимущества социалистической системы, массовый «бычий синдром». Для достижения этой «блестящей» цели необходимо будет подчинить себе все источники информации: радио, телевидение, газеты, чтобы с их помощью доводить до исступления народ подстрекательством к овладению государственной собственностью и воспитанию у каждого желания превратить свой дом в филиал художественных останков «Эрмитажа».
– Я заботился о народе по-иному, чем коммуняки, тебе, Шутов, застрявшему в советской эпохе, этого не понять!
– Твои способы проявления «заботы» ни один разумный человек постигнуть не в силах! «Собчак всерьез начинал рекомендовать всем жителям переходить на самодобычу пропитания в собственных огородах, публично разглагольствуя без тени улыбки о желаемом наступлении такого «прекрасного, деклассированного времени», когда свиньи с кроликами станут повсеместно жить на балконах и лоджиях городских квартир вперемешку с собаками и избирателями».
Пенсионеров он вообще в расчет не брал! «Нелишне напомнить, что и сами мы когда-нибудь окажемся пенсионерами. Я... некоторое время доказывал разумность управления городом с учетом нужд большинства его жителей, но после того как... Собчак назвал ветеранов войны «красными недобитками», резко прекратил разговор».
А как он прятался от того самого народа, который привел его к власти и в верности которому он клялся! И к чему это привело! «Пропускной режим в Ленсовет был срочно восстановлен и значительно усилен новыми, неведомыми коммунистам формами, до каких предшественники даже додуматься не могли либо не захотели, или убоялись, ограничивая желание каждого попасть в здание лишь предъявлением на входе любого документа, удостоверяющего личность. Модернизированную пропускную систему избиратели восприняли без особого протеста, хотя теперь даже с большими потерями времени и многократными приходами в бюро пропусков попасть простому человеку к своим обуянным принципиальностью избранникам стало очень проблематичным делом, так как дозвониться до не желающих этих встреч депутатов было практически невозможно. В общем, вдрызг разбитый после выборов старый бюрократический порядок спешно реставрировался, но в сильно искаженном, прямо-таки каком-то маниакальном варианте. Однако всех это почему-то устраивало. Я никак не мог свыкнуться и понять причину отсутствия всеобщего возмущения такой доведенной быстро до абсурда новой «барьеризацией», осуществленной одновременно с разрушительной «переделкой» вчерашнего советского аппаратного механизма, еще совсем недавно хотя и раздражавшего всех своей волокитой, но имевшего все же конкретные сроки рассмотрения и исполнения заявлений. Взамен родился злобный недоносок, полностью отторгающий любого обратившегося со своей бедой человека. Стало просто невозможно получить даже доступ к интересующему его чиновнику, а если это случайно происходило, и к тому же удавалось всучить новому «слуге народа» свою челобитную, то никто бы не удивился, обнаружив ее, спустя некоторое время, среди туалетных обрывков. Пошла какая-то доселе небывалая, с явным преимуществом свежечиновничьего аппарата игра в вопросы без ответов, но с громогласно-видимым желанием их дать. Стало образовываться некое недосягаемое для простых смертных депутатское могущество, как следствие присвоенных государственных возможностей, возложенных на них обществом».
Впрочем, чего можно было еще ожидать от собчаковской своры, состоявшей либо из казнокрадов, либо из непроходимых идиотов? Расскажу об одном из городских лидеров — Щелканове. Его любимое присловье - «молодые побеги плодоносных деревьев цветут вовсе не для шакалов». Он много раз «... довольно толково и убедительно доказывал, что слухи о его многолетнем наблюдении в районном психоневрологическом диспансере не лишены оснований. Так, например, на вопрос из зала о стратегических планах новой городской администрации по улучшению жизни населения Щелканов без тени улыбки, с пафосом и даже с некоторым кокетством поведал о своем «историческом» директивном указании руководителям торговли организовать сезонную продажу дынь не только поштучно, но и на разрез дольками для тех, кому купить ее целиком не по карману. От таких бредней и подобного «громадья» планов городского рыночного романтизма — новатора № 1 зал охватило легкое веселье...
Затем Щелканов ни к селу, ни к городу объявил о своем желании сравнять количество якобы очень нужных всем новых открывающихся коммерческих банков с числом самих вкладчиков, от чего, по мнению Щелканова, уровень жизни населения страшно подымется. Он также заверил транспортников, что этот акт по зачатию новых банков будет проводиться совместно с регулированием численности городского населения, дабы за счет коренных жителей случайно не осчастливить полстраны...
Ответами же на вопросы избирателей «...Щелканов пародийно смахивал на атамана банды — главного героя известной кинокомедии «Свадьба в Малиновке». Тот на сельском сходе, помнится, громогласно заявил, что «программа» его шайки — освобождение личности. «Значит, будут грабить», - заключили внимавшие атаману крестьяне».
Понятно, что во всех бедах ленинградцев виноват не один наш горе-профессор. «Ворье обычно не трудится в одиночку. Как правило, жулики сбиваются по отраслевому признаку в профгруппы и более-менее устойчивые «коллективы», делясь на карманников, домушников, медвежатников, угонщиков авто, рыночников, «управителей» чужим имуществом и т.п. Следовательно, Собчак просто обычный «солист» аналогичного «товарищества», называемого, и не только на блатном жаргоне, «городским правительством», сформированным из завсегдатаев студенческих закусочных среднего пошива, владельцев пороков, дорого оплачиваемых в подворотнях,... отжеванных КГБ «резервистов», рожденных устоявшимся внутри комитета правилом: отбросов в ГБ нет, есть только «резервы». Судя по «великолепным» результатам, «петербургское правительство» с городским имуществом и государственной собственностью управляется, словно долго не кормленные и оттого нервные пираньи со случайно сунутым в аквариум пальцем ротозея. Что же касается теперешнего состояния самого городского хозяйства, то оно доведено до коллапса».
На вечерних тусовках в советское время, с бокалами шампанского в руках и бутербродами с осетриной или красной икрой, будущие хозяева Питера соревновались в остротах по поводу никчемности тогдашнего руководства города и полагали: все, что у них на столах, в холодильниках; все, что на прилавках магазинов и на складах Ленинграда, появлялось само собой, поступало по распоряжению откуда-то свыше. И не догадывались, что манна с неба не валится и насколько трудна работа чиновников мегаполиса: ездить по регионам, заключать договоры на поставку зерна, мяса, молока, фруктов, овощей и всего остального.