Ельцын в Аду
Шрифт:
А она гордыню усугубила тщеславием и жадностью: безумно увлекалась обогащением и скупкой всякой недвижимости, а «изысканный» вкус «прославил» ее на всю страну. Внезапное богатство, неверие в будущее и зыбкость настоящего породили у нее непреодолимое желание разодеться в пух и прах на пару с супругом. Как она шокировала всех сочетанием тюрбана-чалмы с газовыми шальварами! Прямо одалиска из сексуальной сцены в «Тысяча и одной ночи»! А не стоило бы забывать: подобные «претенциозные» наряды — признак мелких, тщеславных, провинциальных обывателей. Причем такая вычурность — и твоя, и супруги — очень невыгодно контрастировала с окружавшей почти всех бедностью.
По частоте зарубежных вояжей жена старалась Собчаку не уступать и ползала
А как ты испортил свою меньшую дочку! Ее даже в школу возили на машине и с личной охраной! По Московскому проспекту с ней носились, изумляя скоростью испекторов ГАИ! Когда вы с ней опаздывали на самолет, то рейс задержали...
– Ах, Ксюша-Ксюша, горе мое...
– прослезился Собчак.
– Эт ты зря, - выразил недоумение пахан.
– Она же — блондинка в шоколаде! Клевая бикса, неглупенькая, из «голубого ящика» не вылазит, матом ругается почище иного грузчика... Ништяк маруха!
– Ах, она, защищая меня, заклеймила себя позором навеки! Когда я откинулся с той зоны в эту, ей еще не было двадцати. Ее квартиру обчистили, взяли слама - рыжья (золото) и камешков — на 650 тысяч баксов. Фуфлометы из СМИ завизжали, что все было куплено мною за взятки! А бедное дитя встало за папочку грудью, заявив, что она — взрослая женщина и ей это подарили любимые мужчины.
– Да, чтобы передком в столь юном возрасте заработать такую сумму, надо быть отъявленной профурой, - сообразил ЕБН.
– Впрочем, тебе-то чего сидеть на гуммозе? Во-первых, народ все равно верил больше в твои взятки, чем в Ксюшины постельно-денежные подвиги. Во-вторых, сейчас такая репутация для шлюх... не, гетер... куртизанок... точнее светских львиц очень даже выгодна.
– Ну, разве что так, - попытался задышать полной фантомной грудью успокоенный отец.
– Значит, я все-таки правильно ее воспитал! Ладно, соглашусь, не все у меня было в порядке с семейной жизнью. Зато я прославился как общественный деятель и патриот…
– Чего?
– фыркнул Ельцин.
– Да ты ж свою державу (слово это ты всегда произносил с презрительным смешком) навеки опозорил, обозвав ее «отощавшей лахудрой — дворнягой».
– Помолчал бы уже! Ты ведь у нас — автор афоризма, что работа — это время, начисто потерянное для бухалова!
– А ты исповедывал принцип, что тот, кто не обворовывает государство, наносит непоправимый ущерб своей семье!
– Это - единственный принцип, которого и ты придерживался! Остальные ты предал, особенно коммунистические!
– Чья бы корова мычала!
– заступился за Ельцина лукавый.
– Вспомни, Собчак, свое заявление от 1988 года о приеме в КПСС! В нем ты пылко клялся в преданности идеалам партии, если только тебя туда примут! Оно, кстати, было зачитано на сессии Ленсовета и сильно взбодрило присутствующих, дружно потребовавших объяснить, почему их глава предал эти самые идеалы всего лишь полтора года спустя, если они, разумеется, были. Ты тогда попал в двусмысленное положение. Независимо от отношения к КПСС сидящих в зале, все понимали: предавать так быстро нехорошо и подло. Ведь чуть больше годика для полной политической перелицовки маловато человеку. Тебя выручил твой помощник Юрий Шутов. Ты позднее с ним рассорился — и он написал про тебя две злобные книги «Собчачье сердце» и «Собчачья прохиндиада». Ну-ка, Юрка, расскажи нам, как ты своего патрона спас!
– «... Мне пришла в голову простейшая мысль связать вступление в партию с каким-нибудь значимым событием, которое бы достойно украсило очередное предательство Собчака и вполне удовлетворило общественное мнение. Такая связь была вскоре найдена — начало вывода наших войск из Афганистана. Правда, сама дата вступления «патрона» в партию была намного раньше начала войсковой операции, но кому придет в голову их стыковать, решили мы. Вот тогда из уст Собчака, с пафосом посрамляя глупцов, пытавшихся его обвинить, и пошла гулять по свету легенда о том, что «патрон» предложил себя в услужение КПСС, потому как сильно зауважал партию после принятия ею исторического решения об окончании войны в Афганистане. Кстати, по-моему, он эту ложь увековечил в своей книге «Хождение во власть».
Причину же выхода из партии Собчак придумал сам, распустив слух, что якобы дал честное слово Ельцину поддержать его в аналогичном порыве. На самом же деле все оказалось обыденней и проще: когда надо ехать — сел в поезд, доехал до нужного места — сошел. И не было у «патрона» никаких запутанных, терзаемых сомнениями отношений с партией. Он просто попользовался ее могучими возможностями, пока она ему была крайне нужна и не ослабела окончательно».
– Зуб даю, вместе с Прохфессором мы на выход из коммуняк не подписывались!
– подтвердил пахан.
– Не любим мы бывшего патрона, а, Юрец?
– с издевательской заботливостью вопросил Люцифер.
– Я его терпеть ненавижу! Сколько добра я ему сотворил, а он меня выгнал, под надзор ментов и КГБ отдал, сделал все, чтобы я в тюрьму сел, довел меня до слишком ранней смерти.
– Ну так поведай нам о делишках своего шефа!
– С удовольствием! Вы уже упоминали Нарусову, так я добавлю одну пикантную деталь. «…Став всего еще только месяц назад «первой леди» города, Собчиха... к ужасу директрисы, «обнесла» музей фарфорового завода им. Ломоносова, забрав за бесценок хранившуюся в нем испокон века уникальную посуду, чем враз перещеголяла всех вместе взятых жен партбаронов прошлых лет». Благодаря моим усилиям «...наш город и страна о фарфоровых проделках Нарусовой не узнали.
Вскоре после «разграбления» музея будущая «дама в тюрбане» совершила еше один набег на небольшой складик городского Исполкома, где предшественники Собчака собирали и хранили разнообразные сувениры, в том числе янтарные ожерелья и другие украшения для одаривания высоких делегаций. Легко преодолев отчаянное сопротивление заведующей этим хранилищем, жена «патрона» и тут прибрала к рукам все, представляющее хоть какой-нибуль интерес».
– Признаю, что супруга немного переборщила... Однако, повторяю, сам я оставался честным человеком, несгибаемым демократом и истинным патриотом!