Ельцын в Аду
Шрифт:
А теперь, раз уже здесь состоялись мастер-классы по пропаганде, дайте мне возможность рассказать о вкладе, который внесла в эту сферу собчачья команда — каюсь, при моем непосредственном участии. В качестве сплетни поведаю, что эти «... планы мы стали с трудом внедрять, учитывая потрясающую неорганизованность и забывчивость, а посему необязательность Собчака. Он всюду опаздывал. А столкнувшись, скажем, в коридоре, любому назначал время приема и тут же, расставшись, забывал об этом начисто, чем порой ставил своих помощников в довольно сложное положение. Прибывшим посетителям, приглашенным самим Собчаком и от этого очень спесивым, бывало трудно, сохраняя вежливость, объяснить, что, несмотря на пустой кабинет, «патрон» их не обманул и не прячется от них. Просто у него возникли «непредвиденные обстоятельства», и поэтому встретиться с ними он сегодня не может, но имеет честь передать извинения и прочее. В общем, дальше начиналась сплошная «ламбада». Поэтому в итоге мы стали применять силовое планирование, разумеется, комплектуя рабочий день интересующими Собчака темами и встречами»...
– Кончай трендеть!
– оборвал его разглагольствования пахан.
– У меня от сорока досудебных суток кропаль времени осталось, панимаш... А ты, вишь, свободные уши нашел ( надоедаешь болтовней)...
– Перехожу к сути дела! Нужно было опорочить коллег-депутатов, выступивших против «самого». Ставку было решено сделать на ТВ, в частности на новую передачу «600 секунд». «Благодаря заранее просчитанному подходу, творческое самовозгорание Невзорова состоялось, и теперь уже он сам наперебой фонтанировал разные сценарии под единым названием сериала - «Власть».
После моей обычной наводящей идеологизированной обработки Невзоров сфантазировал в спешном порядке найти не менее 150 жутких крыс, причем чем противнее — тем лучше. Записным сценарием он пренебрегал всегда, полагаясь лишь на свое вдохновенное чутье и мгновенный экспромт. Поэтому весь черновой антураж пришлось дорабатывать мне. Он включал в себя равное крысам количество депутатских значков, сувенирную копию памятника Петру I и многое другое. Поиск крыс сразу зашел в тупик. Одновременный отлов такого числа трудящихся городских помоек трудно было даже себе представить, а не то, что организовать. Я, перебирая разные варианты, вспомнил о постоянном использовании этих пакостей для биоопытов в Институте экспериментальной медицины, куда тут же позвонил. Мне обещали помочь, хотя немало озадачились запросами советника нового председателя Ленсовета. Купленные вскоре институтские крысы оказались милыми белобрысыми тварями с красненькими бусинками глаз и носов, но с длинными хвостами и ровно откормленные. Невзоров, увидав их в клетке, охотно и с интересом разглядывающих его самого, запсиховал и стал кричать, что с такой «массовкой» ничего не получится, поэтому снимать он не станет, так как нужны серо-мерзкие отродья, схожие с их депутатскими сородичами из Мариинского дворца, а не реклама для прилежных юннатов. Во весь рост встал вопрос об искусственной перекраске отвергнутых телемэтром мирных крысок.
Мой стародавний, пожизненный друг, кандидат педагогических наук Гена Разумов, которого периодически арестовывали только за то, что мы знакомы, взялся изменить крысиную окраску цивилизованным методом окунания каждой в ведро с крепким раствором марганцовки. Однако крысы перекрашиваться таким симпатичным способом не пожелали, с обидой поглядывая на экспериментатора, фыркая и стряхивая со шкур даже не смачивающую ворс жидкость. Тогда кто-то притащил походный пульверизатор и банку черной масляной краски. А дальше пошло...
Невзоров, осмотрев въерошенных, перевалявшихся друг о дружку крыс не известной природе масти, взвыл от восторга и торжественно заявил, что ничего более схожего с персонажами задуманного сериала он представить себе не может.
К моменту съемки был изготовлен просторный аквариум с примыкавшей к нему клеткой, куда пересадили очумелых от насильственной перемены цвета грызунов, при кошмарном виде которых могли сдохнуть от страха их самые отважные и мерзопакостные аналоги, обитавшие всю жизнь в подвалах, на чердаках и в продовольственных складах. В аквариуме был размещен огромный красивый торт, с любовью сотворенный кондитерами гостиницы «Ленинград». На него водрузили большую сувенирную копию Медного всадника, полностью облитую шоколадом. Голодные крысы агрессивно оживленно наблюдали из клетки за приготовлениями к столу. Невзоров расставил аппаратуру. Тут я предложил для более полного отождествления надеть грызунам депутатские значки на резиночках. Но «отважный телерепортер» струсил сознательно подчеркивать и так явное сходство образа. По его команде препятствие между крысами и тортом с Петром I убрали. Что тут началось! Не обращая никакого внимания на софиты, съемку и окружающих, животные набросились на торт, как «демократические реформисты» и активисты разных преобразований на государственную казну нашей страны. Вмиг завалили Петра I и обглодали весь шоколад. От торта через несколько минут остались только одни дырки, из которых нагло поглядывали обожравшиеся и не желавшие даже двигаться, совсем еще недавно симпатичные, почти домашние твари.
После окончания съемки, предельно наглядно продемонстрировавшей полное совпадение низменных нравов и поведения известных животных с «реформатами», работник крысиного питомника сообщил нам, что внезапно объевшихся грызунов в нормальное состояние привести уже никак нельзя. Поэтому в дальнейшем они ни к чему путному пригодны быть не могут. Их нужно просто усыплять.
Реакция зрителей, просмотревших этот невзоровский крысиный политдебют, была непредвиденно ошеломляющей. Первый же показ частички задуманного сериала дал обнадеживающие результаты. Как мне сообщили, даже крысиные прототипы долго не могли прийти в себя от наглости и нахальства показать их в таком, мягко говоря, не только малопривлекательном, но и вовсе неприглядном виде. Тут же стали поступать смелые предложения от «демократов-гуманистов» касаемо ближайшего будущего Невзорова. Они настаивали сперва его повесить, а уже затем предъявить обвинение. Ну, а если уж придется зачитать ему приговор, то только ту часть, где указано имя «счастливчика-демократа», которому поручается Невзорова сопроводить к месту казни...
Наш ломщик привычного уклада городской жизни просидел не шелохнувшись все 600 секунд. Жена тоже замерла на месте после появления на экране мужа в крысином окружении. В ходе гениальной работы Невзорова внятно напрашивалась масса аналогий и сравнений Собчака то с Петром I, то со львом, то еще с кем-то, а «депутаты-демократы», даже под пристальным наблюдением, неизменно оставались крысами, только обожравшимися».
– Описанная Вами картина полностью относится и ко всей России, - как всегда, влез с непрошенным комментарием Ницше.
– Поменяйте ленинградских депутатов на ельцинскую команду — никаких различий! А что случилось потом?
– Это был запуск компромата. А вскоре пришел черед операции по отмыванию добела черного кобеля, под коим я разумею вожака собчачьей стаи. «Первая политическая передача Невзорова... реабилитирующая Собчака в глазах горожан, застала «патрона» на гулянке в царском дворце. Такие маскарады с горячительными напитками еще только входили в моду. Почему «демократы», придя к власти, среди прочего, взялись осквернять не имеющие равных по великолепию наши дворцы, понять до сих пор» сложно. Вот почему патрон в конце концов проиграл Яковлеву и ушел в политическое небытие, - сократил Шутов свою речь, узрев гневное выражение на фантомном лице Ельцина.
– Слышь, Прохфессор, ты давай чисто конкретную предъяву мне кидай, раз меня заказал!
– заревел пахан.
– Ты меня на крючке держал, дыхнуть не давал, раскороновать помог, в стойло поставил, с помощью ручных ментов закрыть хотел, так что я с больничной койки вынужден был с твоей зоны откинуться...
– Не фиг было с Черномырдиным к моему трону грабки тянуть! И если б я захотел, то тебя даже б на четыре кости поставил... А я тебя только поставил на лыжи (заставил перевестись) из хаты! А откинуться я тебе позволил не куда-либо, а в Париж! И «рыжье» твое не тронул, а ведь мог бы и отобрать! Ты за мою доброту еще передо мной в обязаловке!
– Так я ж ничего чисто конкретного против тебя и сделать-то не успел!
– Я с тобой, как с честнягой, а ты фуфлометом оказался! Я сук за километр чую! Ты почему, когда обо мне базарил, метлу не привязывал (язык не придерживал)? Кто чернуху гонит, тому язык обрезают! Я бы, может, всегда за тебя мазу тянул, но такие слова за пьяный рупь бросать нельзя. Так что в рот тебе ногу! Че я — волчара позорный, дьявол зачуханный, что ты не врубился, с кем финтами шпилишь?!
Все окружение пахана — положенцы, смотрящие, шестерки и торпеды — начали, совсем как в былые времена, воздавать укоризну чепушиле: