Элемента.М
Шрифт:
– И ты не хуже меня знаешь, что это бред. И все эти его лекарства, и все эти сказки про Бессмертную помещицу, - зло ответила Вики.
– Правда? А вот твой ненаглядный мемо в него верит, - хитро улыбнулась бабка, - И не ты ли плела для него эту паутину и всякими правдами, и кривдами заставила отца взять на эту работу именно его?
– Да там никаких кривд и не понадобилось, - посмотрела она на бабку с вызовом.
– Естественно, не понадобилось. Тебе достаточно было попросить что угодно, и отец бы в лепешку разбился, чтобы тебе угодить, - ответила
– О, да! – всплеснула руками Вики, - Если бы только ты постоянно не встревала, и не мешала мне!
– О, да! Ты слишком рано поняла, что можешь им манипулировать! – возразила бабка, - И это чувство вины жжет ему сердце, но прожигает огромную дыру у него в мозгу, который отказывается понимать, что ты им просто пользуешься. Конечно, я не могу тебе этого позволить! Если ты не забыла – он все-таки мой сын!
Виктория передразнила ее, но возражать не стала. Бабка все же была права.
– Бедная мама, - неожиданно сказала девушка, - Но зачем она согласилась выйти за него замуж и родить больного ребенка?
Виктория сначала спросила, а потом догадалась.
– Подожди, так он ей не сказал? – она с сомнением уставилась на Марго.
– Конечно, нет, - Марго махнула рукой, встала, снова пересела к столу, и начала собирать разбросанные карты, - Он не сказал ей ни про ребенка, ни про жену, которая у него уже была. И меня он с ней познакомил, когда она была уже глубоко беременна тобой. Спустя пару месяцев после похорон.
– И как она отнеслась к этому, когда узнала? – продолжала допытываться Вики.
– Вики, она не знает, - ответила бабушка, - Ничего не знает до сих пор. Конечно, она расстроилась, когда узнала, что ты больна. Конечно, переживала. Но она никогда не любила твоего отца так же как он никогда ее не любил. Она оставила тебя мне и укатила со своим Лоренцо. Причем, я же ее с ним и познакомила.
– Шутишь? – не поверила Виктория.
– Нет, - ответила Марго, все еще тасуя любимую колоду, - Я, конечно, не нарочно. Просто это я настояла переехать с тобой в Италию, и она согласилась. Но здесь ей было так невыносимо скучно. Ты выглядела вполне здоровой, приступы у тебя были очень редко, и я отправила ее во Флоренцию, пожить у моей подруги.
– Там она и познакомилась с Лоренцо? – догадалась Виктория, - Что прямо на улице как обычная смертная?
– Прямо в садах Боболи, как какая-нибудь глупая студенточка, - улыбнулась бабуля.
– Как ты думаешь, его то она любит?
– Трудно сказать, - пожала плечами Марго, так и не начав раскладывать карты.
– Также трудно как понять любит ли она меня? – усмехнулась Вики.
– Она любит тебя, - возразила бабушка, - Может быть не так самоотверженно, как другие матери. Может чуть меньше, чем ты того заслуживаешь. Но любит. И напрасно ты злишься на нее за это.
– Я злюсь? Нет, я не злюсь. Я презираю ее за то, что свои плотские утехи она предпочла больному ребенку, вот и всё. Это всего лишь презрение, а не злость.
Марго вздохнула, пересела к ней на кровать и погладила ее по голове, как маленькую.
– Девочка, моя! А на что ты способна ради своей любви? – сказала она мягко и внимательно посмотрела на внучку.
– Знаешь ли ты, что у твоего ненаглядного Дэна есть девушка?
– Девушка? Но ведь он… Я так и знала, что ты что-то видела! – хотела выкрикнуть она бабке в лицо, но голос ее предательски сорвался и заскрипел.
– Я не видела, - все так же мягко возразила Марго, - Я просто поговорила с твоим отцом.
– Кто она? Он любит её? Где они познакомились? – шипя и почти плача задавала свои вопросы Вики.
– Вот завтра сама всё и узнаешь, - ответила Марго и встала.
– Нет, ба, не уходи. Расскажи мне кто она, откуда она вообще взялась? Она мемо? Ба! – хныкала Виктория.
Но Марго четко дала понять, что разговор на этом закончен - она пожелала ей «приятных слов» и ушла.
Виктория была в панике, а может в ужасе, ведь столько всего нужно было осознать, понять, принять, переосмыслить, тут уж точно не до «приятных снов». Но это был слишком длинный день. Она закрыла глаза, чтобы собраться и подумать, но уснула, едва ее голова коснулась подушки.
Глава 26. Прогулка по парку
В ярком свете дня великолепный Замок Иконниковых был еще красивее, чем ночью. День был на удивление теплым и вместо того чтобы сразу идти в дом, Ева пошла побродить по парку, насладиться его великолепием, и воздухом подышать.
Все дорожки были почищены. Под слоем снега угадывались очертания кустов, подстриженных в форме правильных геометрических фигур. Но, несмотря на белизну и свежесть снега, на его фоне античные статуи, установленные по парку, были всё равно белее. Куда убирали снег с широких подъездных дорожек, для Евы было загадкой. Она вспомнила снежные сугробы, нагребаемые дворничихой за зиму вдоль тропинки к подъезду. Представила белоснежные статуи в этих грязных завалах несвежего снега с бычками и жёлтыми разводами, поморщилась и восхитилась, что здесь даже уборка снега была организована красиво. Наверно, снег просто вывозили.
По центру площади перед центральным входом был круглый фонтан. С невысоким бортом и узнаваемой фигуркой Фавна по центру, сейчас он был полон снега. С двух сторон от фонтана тоже стояли белоснежные статуи. Ева подошла к ближайшей из них. Небольшая металлическая пластинка на постаменте у ее ног гласила "Гера. Юнона". Вот так, чтобы без вопросов, имя богини было дано и в древнегреческой и в римской интерпретации. Изящные ступни в сандалиях. "Размер 37-38" - определила Ева на глаз. Она немного отошла, и внимательно оглядев строгую богиню, решила, что, если бы не постамент, который поднимал ее на метр с лишним от земли, то ростом она была бы не выше Евы. Значит, выполнена в "человеческом" масштабе. Приятная такая античная очеловеченность. Она проследила за взглядом безжизненных мраморных глаз. Гера смотрела на статую с другой стороны фонтана. А куда же еще могла смотреть ревнивая Гера? Конечно, на Зевса! Вернее, за Зевсом! Этого бородатого ловеласа трудно было с кем-нибудь спутать. А любвеобильный Зевс, ожидаемо, смотрел в сторону. Можно даже сказать налево. Налево от Геры, и прямо на дорожку, которая огибала дом. Ева, одарив лохматого громовержца недобрым взглядом, по ней и отправилась.