Элемента.М
Шрифт:
Дом стоял на склоне и дорожка, по которой пошла Ева, оказалась широким пологим спуском, если огибать дом по большему радиусу или небольшой крутой лестницей, если идти ближе к стене. Ева выбрала лестницу, на всякий случай, покрепче держась за перила и внимательно глядя под ноги. Только ступив на ровную поверхность, она позволила себе поднять глаза.
С этой стороны дом выступал в сад большим полукруглый эркером, над которым был открытый балкон с ровными столбиками массивных перил. Таким же полукругом, только большего диаметра, обрамленная такими же перилами, выдавалась вперед площадка перед домом. Пока Ева видела впереди за ней
– Охренеть!
– вырвалось у нее вслух.
"И они живут здесь вдвоем, с поваром и экономкой? В замке, похожем на Версаль?" Евины чувства не вмещались в переполненный эмоциями мозг. Представшая перед ней картина и восхищала, и угнетала ее одновременно. Немного придя в себя, она начала замечать детали. Все те же белые статуи, стоящие по парку и на лестнице, спускающейся вниз широкими пролётами с двух сторон от площадки, на которой она сейчас стояла. Арки, ажурные, полукруглые, изящные, перекрывающие в нескольких местах дорожки. Ева пыталась представить, как все это будет выглядеть весной: широкая синяя лента реки в изумрудном обрамлении полей; белоснежные каменные фигуры в изгибах замысловатых рисунков кустов, покрытых мелкими листочками словно плотным темно-зеленым бархатом; и плетущиеся по перголам розы: красные, белые, розовые, персиковые, желтые. Ева даже закрыла глаза, чтобы представить себе эту картину. Но ее прагматичный мозг лишил ее этой возможности. "В нашем климате не растут розы!" - вспомнила она и, опечалившись, открыла глаза. И эти витые голые арки показались ей такими одинокими. Никакие другие растения кроме роз, она представить себе на них не могла. Она тяжело вздохнула.
– Наверно, летом здесь еще красивее, - прозвенел тоненький как ручеек голос прямо рядом с Евой.
Она дернулась от неожиданности.
– Простите, я не хотела Вас пугать, - сказала неизвестно откуда появившаяся девушка, - Вы, наверно, Ева?
В длинной белой шубе с накинутым на голову капюшоном она не была похожа на земное существо. И сверкнувшие, как показалось Еве, в свете солнца ледяным блеском пронзительные голубые глаза вызывали стойкую ассоциацию со Снежной королевой. Правда, льняные волосы странного зеленоватого оттенка придавали ей большее сходство с Русалочкой, как и этот высокий, но неровный, словно ломающийся, голос.
– А ты, наверно, Виктория, - догадалась Ева.
– Виктория Шейн. Рада с Вами познакомиться, - и она потянула Еве тоненькую как веточка руку.
Ева удивилась этой протянутой руке («разве девушки так здороваются?»), но виду не подала, сняла перчатку и аккуратно пожала эту холодную как лед куриную лапку.
– Взаимно. Ты не замерзла?
– отпуская руку девушки, забеспокоилась Ева.
– Нет. А руки у меня всегда холодные, - улыбнулась эта девушка-девочка.
Ева помнила, что ей должно быть что-то около двадцати лет, но глядя на это тщедушное существо, Ева не дала бы ей больше пятнадцати.
– Сегодня замечательный день для прогулок, - сказала Ева, - Солнечно и очень тепло.
– И всюду снег, - поддержала ее Виктория, глядя вдаль, - Я так люблю снег! И Россию, - добавила, она, немного помолчав, - Но мама увезла меня в страну, где не бывает снега. Хотя, спасибо, что не в Африку.
И она искренне улыбнулась Еве.
– Россия - большая. Здесь тоже не везде бывает снег, - улыбнулась Ева.
– Это не правда! Не всё, где бывает снег - Россия, но в России снег бывает всегда!
– ответила Виктория и они обе засмеялись.
– Я тоже пыталась представить себе этот парк весной, - сменила тему Ева.
– И цветущие розы на всех этих арках.
– Хотела бы я это увидеть!
– искренне поддержала ее Виктория.
– Но розы в нашем климате не растут, - вздохнула Ева.
– Так странно слышать это "но", - ответила собеседница, - Не растут или не зимуют?
– А есть разница?
– удивилась Ева.
– Колоссальная!
– удивила ее Виктория.
– Пойдёмте! Если, конечно, Вы не против прогуляться, - пропищала она.
– Я не против, - согласилась Ева.
– Тогда вниз, - и Виктория показала рукой на левую, ту, что была со стороны Евы, лестницу.
На площадке перед спуском стояла женская статуя с длинными распущенными вьющимися волосами и полуобнаженной грудью. И смотрела прямо перед собой, на статую на правой лестнице. Ева готова была к надписи у ее ног. «Афродита. Венера.» Но на кого она смотрела?
– Подожди, - сказала Ева Виктории, резко сменив направление и почти побежав на противоположную сторону площадки.
К ее удивлению Виктория последовала за ней.
– Гефест?
– уставилась Ева на коренастую фигуру бога.
– Гефест. Вулкан, - прочитала вслед за ней Виктория.
Гефест смотрел вниз. На женскую фигуру у подножия лестницы.
– Но почему Гефест?
– недоумевала Ева, спускаясь.
– Почему что?
– спросила ничего не понимающая Виктория.
– Почему Афродита смотрит на Гефеста?
– толи ответила, толи спросила у девушки Ева.
– Наверно потому, что она статуя и ее так установили, - ответила она недоумевая.
– Да, они все статуи, но мне кажется, в том, куда направлен их взгляд есть определенный смысл. Вот Афродита. Гефест был ее мужем, но любила она Адониса. Вот не удивлюсь, если там стоит Адонис, - и она показала пальцем на подножие левой лестницы.
– Адонис умер, и ее выдали замуж за Гефеста, - ответила Виктория.
– Адонис не умер, его убил Арес, - сказала Ева.
– Ну, живее от этого он не стал, - парировала своим писклявым голосом Виктория.
– Как раз стал! Каждую весну его отпускали на землю повидаться с тоскующей по нему Афродитой.
– По ее просьбе! Или по просьбе Персефоны, - удивила Еву девушка.
– То есть?
– не поняла Ева.
– То есть сам Адонис если бы и вернулся, то только ради Диониса, - улыбнулась в ответ она.
И они спустились к подножию лестницы. Впрочем, судя по шлему, который был виден издалека, Ева и так знала, что Гефест смотрит на Афину. И табличка гласила "Афина. Минерва".
– Гефест смотрит на Афину, - констатировала Ева.
– А Афина смотрит на небо, - задирая голову, сказала Виктория, - Что лишний раз подтверждает ее статус богини-девственницы.