Елена Троянская
Шрифт:
Улицы Трои были запружены людьми, которые проталкивались к стене, пихались. Я вглядывалась в их лица — на них не было испуга, они вели себя как дети, которым не терпится увидеть новую забаву. Вон сколько кораблей приплыло поиграть с ними!
Я пробилась через запруду из человеческих тел в свой дворец, быстро поднялась на плоскую крышу: теперь я могла с личной смотровой площадки наблюдать за морем. До сих пор я надеялась, что корабли растают, как мираж, но меня постигло разочарование.
Спустившись
Тишина этого места подействовала на меня. Тишина и сознание того, что я нахожусь под землей, а значит — в другом мире. Медленно, бесшумно священная змея подползла ко мне из темного укрытия и замерла возле моих ног. Она приподняла головку и словно ждала, что я скажу ей.
Но мне нечего было сказать. Все наши расчеты обернулись просчетами. Мы думали, что Менелай не будет преследовать меня. Что женихи изменят старой клятве. Что Агамемнону не удастся собрать большую армию. А если даже удастся, люди не станут подчиняться ему с его деспотизмом. И все оказалось ошибкой, все.
Эвадна в своем вещем сне видела корабли, которые движутся на Трою, но увидеть их наяву — совсем другое дело.
Такое множество кораблей! Смогут ли троянцы устоять? А что, если — подумать страшно! — Троя падет? Да, немыслимо, но ведь многое нам казалось немыслимым — а в результате греческие корабли на подходе.
И начнется великая война, и множество греков погибнет…
Но если погибнет множество греков, то, значит, и множество троянцев. И все из-за того, что я решила сбежать с Парисом.
Я сама себе говорила то, что часто говорила другим: не я причина войны. Агамемнону нужен был лишь повод. Но мне не становилось легче. Ведь поводом-то стала я!
Чувства ужаса и вины охватили меня, сжали в тисках так сильно, что заболело сердце. Эти люди — они пришли уничтожить мою новую семью, мой новый дом. Но ведь среди них могут быть члены моей бывшей семьи… Мои братья, например. Находятся ли на корабле Менелая Кастор с Полидевком? А мой отец? Впрочем, не могут же все они покинуть Спарту — кто-то должен остаться, чтобы управлять.
Только бы братьев не было среди прибывших!
Змейка коснулась моей ноги, заскользила по ней холодной гладкой чешуей.
«Скажи мне что-нибудь!» — взмолилась я, но ее черные глаза безмолвствовали.
Наступила ночь, в сумерках темнота ночи смешалась с темной тучей, надвигавшейся с моря: корабли были уже совсем недалеко от берега. Завтра они причалят.
Приам собрал чрезвычайное совещание по условному сигналу факельщиков. Люди стали собираться в мегароне; в слабом свете трудно было разобрать лица. Приам, в крайнем возбуждении, заговорил, не дожидаясь, пока придут все.
— Все мы знаем, почему собрались здесь, — приступил он к делу, отбросив обычные церемонии. — Греки идут на нас! На рассвете они высадятся на берег! С наблюдательных постов сообщают, что число кораблей превышает пять сотен. Точнее сосчитать нельзя, пока они не встанут на причал.
Приам помолчал, переводя дыхание. Я заметила, что его руки дрожат, но он сжал их в кулак, чтобы скрыть это. Он протянул руку в сторону старейшин, приглашая их подойти поближе. Тимоэт, Лампий, Клитий и Гикетаон заняли свои места рядом с царем. Гекуба встала позади, прячась в тени.
— Антимах, Антенор.
Те вышли вперед.
— Мои сыновья.
Парис оставил меня и встал рядом с братьями.
— Наши женщины и дети!
Приам обвел всех глазами, задерживаясь взглядом на каждом лице.
— Троя никогда не встречалась с таким врагом. Но я знаю, что она непобедима вашей силой и мудростью. Сначала послушаем наблюдателей, пусть расскажут, что нас ждет.
Два молодых воина, которые вели наблюдение возле гробниц Сигия и Эситес, выступили вперед.
— Мы думаем, господин, что кораблей больше пяти сотен, но меньше тысячи. Допустим, что их семьсот пятьдесят.
Услышав это, Приам возопил и схватился руками за голову.
— Семьсот пятьдесят! Даже если их всего пятьсот и в каждом корабле всего пятьдесят человек, и то набирается двадцать пять тысяч! А если оправдаются наихудшие опасения и кораблей окажется тысяча, по сто человек на каждом, то получается стотысячное войско!
— Да, господин, — кивнул наблюдатель.
Приам медленно опустил руки и поднял голову.
— Хорошо. Как будет, так будет. Каковы, по вашему мнению, — я спрашиваю всех — должны быть наши ближайшие действия?
— Это же очевидно! — взял слово Антимах. — Атаковать их с берега, когда они попытаются высадиться. Захватить, когда они наиболее уязвимы. Сколько подготовленных воинов мы сможем выставить?
— Около семи тысяч, — ответил Гектор. — Если считать самых отборных.
— Значит, они по численности превосходят нас, самое малое, в пять раз? — вскричал Антенор.
— Если учесть союзников, то скоро наши силы уравняются, — успокоил его Гектор. — Я приведу их!
— Конечно, — согласился, кивая головой, Приам. — А Деифоб и Эней поведут запасные отряды.
— А я? — не утерпел Парис.
— В этой операции нам не нужны лучники, — отрезал Деифоб. — Оставайся, охраняй стены.
Полумрак скрыл выражение самодовольства на его лице, но в голосе оно прекрасно чувствовалось.
— А как же я? — воскликнул Троил.