Елена
Шрифт:
В подвижности всей ее фигуры, в мягкости и тонкости очертаний было что-то кошачье. Густав бессознательно остановился и залюбовался этим очаровательным созданием. Казалось, лучшая мечта художника отделилась от полотна и ждала только нового Пигмалиона, чтобы затрепетать жизнью и любовью.
Ей было не более девятнадцати лет.
Не купив ничего, она дошла до последних лавок и, сообразив, вероятно, что наконец нужно же решиться, остановилась перед одной торговкой, у которой, впрочем,
Густав тоже остановился, будто для покупок.
— Почем этот розовый кустик? — спросила хорошенькая женщина, показав своею маленькою, обтянутою лайковой перчаткою ручкой на один из горшков с розами, симметрично расставленных на прилавке.
— Сорок су, — отвечала торговка.
— Ой, как дорого! — вскрикнула гризетка.
— Зато, девушка, самый лучший кустик. Посмотрите, какие цветы, все эти бутончики через два дня зацветут. У вас будут розы все лето.
— Полноте! Там у вас известка внизу, уж я знаю. Завянет через неделю.
— У нас есть розы и подешевле; посмотрите, если желаете. А известки в моих горшках нет! У нас нету этого и обычая. Возьмите подешевле.
— Нет, если я и возьму, так тот; а сорока су не дам.
Густав стал прислушиваться.
— Сколько ж вы даете?
— Двадцать су.
— За тридцать я уступлю.
— Двадцать.
— Дешевле тридцати в убыток себе продать.
— Как хотите. Не уступаете?
— Как же можно еще уступить?
Гризетка хотела уже уйти, но к ней подошел Густав и, вежливо приподнимая шляпу, сказал:
— Позвольте мне предложить вам этот розан; вам, я вижу, так бы хотелось иметь его.
— Извините, я не могу согласиться, — отвечала, вся покраснев, Нишетта. — Я не имею чести вас знать.
— Это будет прекрасным поводом к знакомству.
— Так вы с этим условием дарите мне розан?
— И не думал этого; я у вас не прошу ничего, кроме позволения предложить вам этот розан и другие, какие понравятся вам, цветы.
Нишетта взглянула на Густава и улыбнулась. Торговка знаками ей показывала, чтоб она согласилась.
— Заплатим пополам, — сказала гризетка.
— Позвольте мне заплатить одному, это не разорит меня. Опять повторяю вам, что розан в сорок су, разумеется, ни к чему вас не обязывает.
— Хорошо, я возьму. Дайте сюда розан, — сказала она, обращаясь к торговке.
Торговка с жадностью схватила деньги, а Нишетта взяла горшок под мышку.
— Я прикажу снести его к вам, — заметил Густав.
— Лишнее беспокойство.
— Так позвольте мне, в таком случае…
— Я донесу сама.
— Может быть, вы не так близко живете?
— На улице Годо.
— Можно мне проводить вас?
— Согласившись принять от вас розан, отчего ж не согласиться идти с вами?
Разговаривая, молодые люди дошли незаметно до улицы Годо. Разговор в таких случаях обыкновенный: любопытство и расспросы мужчины, некоторая недоверчивость и сдержанность женщины.
Дойдя до своих ворот, Нишетта протянула Густаву руку, просто поблагодарила его и хотела скрыться.
— Позвольте мне время от времени навещать вас? — сказал Густав.
— Когда вам угодно; я по целым дням дома, всегда работаю.
— Можно вас застать от двух до четырех?
— Во всякое время.
— Спросить вас?
— Спросите Нишетту. Это мое ненастоящее имя, но меня все зовут так: говорят, что я похожа на кошку.
Густав поцеловал руку Нишетты; она побежала за ключом и потом весело вспорхнула на свой пятый этаж.
На следующее утро он не преминул к ней явиться: она сидела за шляпкой у открытого окна, на котором величественно благоухал знакомый Густаву розан.
Нишетта не имела таких притязаний на добродетель, как Риголетта Эжена Сю; она была добрее; любовь была ей уже знакома — недавно и потому не так много, — но все-таки знакома.
Она не скрыла от нового знакомого своего прошедшего, и Густаву пришла очень естественная в его положении мысль:
«Если другие имели успех — отчего ж не попробовать мне?»
Нишетта в полном смысле была пленительна; живя почти исключительно сердцем, она жила как пришлось и сама не знала, чего хотела. Нравились ей и шум публичных балов, и деревенская тишина, и усидчивая работа, и разорительные наряды.
— Мне не нравится только одно, — говорила она, — слишком продолжительная любовь.
— Так любите меня, — сказал ей Густав, — как хотите и сколько вам угодно. Надоем я вам, и я не останусь ни минуты.
— Знаете что? — вкрадчивым голосом сказала Нишетта, окинув его бойким взглядом. — Заключим контракт. Будем любить друг друга, пока не отцветет этот розан. Там известка внутри, но это ничего: я буду поливать каждый день.
Густаву это показалось очень оригинальным, и он согласился.
Он каждый день и во всякое время стал ходить к Нишетте: прошло шесть месяцев, розан не увядал, Нишетта в точности соблюдала условия.
Мысль, что розан скоро увянет, сильно его тревожила, так он привязался к гризетке: он боялся, что с последним листочком улетит и ею счастье.
Розан цвел с изумительной продолжительностью.
Проходя однажды мимо цветочного рынка, Густав остановился, чтобы купить букет у торговки, продавшей ему неувядаемый розан.
— Помнишь, — сказал он, — розовый кустик, что торговала молодая дама и я купил?