Эльф из Преисподней. Том 3
Шрифт:
— Неплохо целуешься… для молодого смертного.
Жил я побольше обычного смертного, но к чему эти подробности?
Пассажиры корабля пялились на нас со слабым интересом.
Искусительно усмехнувшись, Верилия шагнула ко мне. Я почти видел, как в её сознании провернулись винтики, отвечающие за обольщение. В отличие от демонов, дьяволы оставались рабами своих телесных форм. Суккуба натянула роль соблазнительницы, как натягивают проверенные временем удобные перчатки.
— Один момент, — остановил её я и бросился к каюте.
Лютиэна идею тройственной любви не оценила. Не оценила настолько, что я едва
А он, несмотря на нескончаемые траты, всё ещё был способен расшибить лоб зазевавшемуся эльфу.
В общем, наше путешествие на «Свирепом Ястребе» не встречало препятствий и было на редкость мирным.
До того, как на дирижабль напали пираты.
Глава 13
Дирижабль плыл среди облаков. Занимался закат, и белые эфемерные башни подкрасило в рыжеватые оттенки. У горизонта вырисовывались изломанные очертания гор: до Хребтов Безумия было рукой подать.
Несмотря на мои выверенные и полностью обоснованные предложения спать всем вместе, Лютиэна составила график, по которому мы делили каюту с Верилией — так, чтобы я не попал в одну постель с суккубой. Недоверие возмущало меня, а больше возмущало то, что, преодолев первоначальное недоверие, эльфийка стала общаться с Верилией едва ли не по-дружески. Конечно, многое изменилось бы, если бы ей кто-то рассказал о поцелуе. Однако я рассудил, что убийств на почве ревности следовало по возможности избегать, и промолчал. К схожим выводам пришла и суккуба.
Я околачивался на палубе, когда над ней скользнуло нечто серое, хищное, опасное — как акула, которая зачем-то выбралась из воды и поднялась в небеса.
Из туманной мглы вынырнул воздушный корабль, снизил высоту, выравниваясь бортом к баллону «Свирепого Ястреба». Разговоры на палубе рассыпались и смолкли. Разумные застыли на месте. Побледнели.
Серовато-рыжие разводы покрывали внезапного гостя, из-за чего он сливался с окружением. Было в его присутствии нечто призрачное, неуловимое; он двигался совершенно беззвучно. И лишь когда из недр хищника донёсся пронзительный скрип талей, а на корме рывками стал подниматься чёрный флаг с белым черепом и костями, пассажиры очнулись.
— Пираты! Это пираты! — послышался вопль из кубрика.
Распахнулся неприметный люк, и метким ударом из катапульты снесло баллисту — единственное противовоздушное оружие на «Свирепом Ястребе».
Тряхнуло, многие не удержались на ногах. А по прокинутым канатам на палубу уже съезжали, разухабисто гикая, пираты.
А во мне боролись, тесно сплетаясь между собой, понятное раздражение и неуместная ностальгия.
Должен признать, действовали захватчики с профессиональной выучкой и, что совершенно не вязалось с образом лихих бесов, весьма аккуратно. Они собрали всех пассажиров «Ястреба» на палубе, обойдясь без сражения. И хотя во многом отсутствию кровопролития поспособствовали сами пленники, не выказавшие воли к сопротивлению, обычно флибустьеры не сдерживали себя и могли убить ради убийства. Когда готовишься к отпору, к хорошей драке — и не получаешь её, кулаки так и чешутся кому-нибудь врезать.
Особенно у дьяволов как средоточия всех возможных пороков разумных.
Пострадавших не было. Хорошее начало для пьесы, смысла которой я пока не представлял.
Зачем грабить такую рухлядь, как «Свирепый Ястреб»? По виду он еле держался в воздухе. Опытный глаз с первого взгляда определит, что поживиться здесь нечем.
Прямо сейчас пиратский корабль тащил на буксире пойманную пташку — в сторону Хребтов Безумия. Против этого я не возражал, даже вздохнул с облегчением. Несколько раз за время пути казалось, что наша лохань вот-вот пойдёт к земле. Дополнительная страховка ей не повредит.
А на палубе перед нами расхаживал, красуясь белоснежным кителем, капитан пиратов. Это была единственная белая деталь в его облачении. На макушке молодцеватого инкуба красовалась засаленная треуголка, волосы были сплетены в десятки косичек, отчего он походил на дикаря. Мешковатые штаны и разношенные сапоги тоже внушения не добавляли.
А вот клинок, рукоять которого он беспрестанно поглаживал, с первого мгновения притягивал взгляд.
От него несло божественным проявлением. Это чувствовал я, это ощущали остальные — и боялись. Боялись силы, что была заключена в нём, боялись неизвестности.
Почему божественный артефакт позволял дьяволу пользоваться им?
Сестра жалась ко мне. Я взял её ладонь в свою, успокаивая.
Инкуб остановился, крутанулся на носках.
— Я капитан Спаррин, а эти джентльмены — моя выдающаяся команда, — с подчёркнутой грацией указал он на свору широв и дретей, среди которых затесалась парочка бримораков. Пираты держали пленников на прицеле арбалетов. Непростых, судя по тому, что на наконечниках их болтов плясало пламя.
— Полагаю, вы смущены, даже напуганы. Вы не представляете, ради чего вас могли остановить. Теряетесь в догадках, какие сокровища мы углядели в трюме вашего… судна.
— Судна?! Это полнокровный боевой дирижабль! — возмутился Зурин. Несмотря на дрожащий голос, держался шир молодцом. А может, был настолько пьян, что не понимал до конца, что происходит.
Спаррин изящно воздел бровь, и к Зурину подскочил пират, двинул ему по морде. С тихим шорохом капитан «Свирепого Ястреба» сполз на пол и неподвижным кулем.
— Так-то лучше, — кивнул Спаррин, — Видите ли, наша миссия, миссия «Арс Буста» — это не простое извлечение выгоды из несчастий других. Нет, я мыслю иначе, совсем по-другому! Я с детства был тонкой натурой, увлекался вещами, которые сверстники считали скучными или глупыми — читал про разные культуры, про далёкие измерения, про работы философов и эпические приключения. Чтение сделало меня таким, какой я есть сегодня. Оно воспитало из меня разумного, который возвысился над своей природой. Не секрет, что абсолютное большинство инкубов и суккуб думают лишь о плотских утехах.
Он задорно подмигнул Верилии, которая закатила глаза.
— Блуждая по измерениям, я осознал, что найти достойного дьявола — очень непростая задача. В чём причина? Могло ли повальное скотство быть следствием свойств изначального материла? Мог ли гаввах управлять нами после того, как даровал нам сознание?
Спаррин воздел палец.
— Нет! Ведь я служил живым доказательством обратного. Я возвысился над низменными желаниями. И какова причина? Она проста — это знания. Читая, я обрёл мудрость, а мудрость привела меня к просветлению. Книги — вот то, что сделает из полуживотных разумных, которыми можно гордиться.