Эльф из Преисподней
Шрифт:
К Кристине потянулась цепочка людей. Я подошёл последним, забрал оставшийся листок из её пальцев. Ногти на них походили на когти и ядовито краснели.
— Желаю удачи в твоём предприятии, — тонко улыбнулась экзаменаторша. Я напрягся: неужели она разглядела Дженни? Но если так, то почему не сказала сразу? Её и посадили сюда, чтобы отлавливать тех, кто не хотел играть по правилам.
Я вернулся на своё место, понаблюдал за Кристиной, но она, казалось, потеряла ко мне интерес. Смотрела в мою сторону не чаще, чем на других, по крайней мере.
Я отослал Дженни подсматривать
Сам я изучил список предметов. Некоторые из них были помечены как обязательные, в графе цена напротив них стоял прочерк. Что ж, по крайней мере, за принудительную учёбу академия денег не брала.
В обязательных значились теоретические основы магии; магическая подготовка до третьего круга включительно (увидев слово круг, я скривился); история России (никоим боком не касавшаяся магии, но, похоже, без минимальной порции патриотизма, впихнутого в глотку, магом тут не стать); боевая подготовка; и невесть каким образом затесавшееся сюда зельеварение.
В этой, смешно сказать, академии готовили деревенских травников? Я горестно вздохнул и перешёл к списку факультативов. Он был куда объёмнее, но напротив практически каждого висела сумма, для простолюдина неподъёмная.
— Все животные равны, но некоторые равнее, — хмыкнул я, изучая список. Ритуалистика, астрономия и астрология, артефакторика (сумма для обучения едва влезла в отведённое для неё место), расширенная магическая подготовка, стихиалистика, алхимия (чем-то отличавшаяся от зельеварения, в первую очередь — ценой), менталистика, рунописание, куча теорий, стихосложение… Пункты следовали одним за другим, однако ничего, что подпадало бы под изучения Изнанки, я не нашёл. В самом конце скромно пристроилось чернокнижие. Оно едва пропечаталось на бумаге, а в графе цены круглел одинокий нолик.
Похоже, здешняя демонология была настолько непопулярной дисциплиной, что на неё заманивали всеми силами, в том числе привлекательной для черни стоимостью. А может, были и другие причины, мне неведомые.
Я отметил демонологию единственным факультативным предметом. И потому, что остальные меня не интересовали, и потому, что на них не было денег. Вряд ли и Лютиэна собралась по-настоящему здесь учиться, поскольку бандитскими деньгами расшвыривалась с потрясающей беспечностью. Я не препятствовал: умеренность была одним из немногих пороков, которые я терпеть не мог. Пусть сестра ни в чём себе не отказывает.
Вернулась Дженни, склонилась над бланком. При виде отмеченного чернокнижия она нахмурилась, возмущённо пискнула:
— Опять ты за своё?!
— Рад, что зрение тебя не подводит. И буду вдвойне счастлив, если ты поделишься со мной тем, что добыла с помощью этого самого зрения, — ответил я, переворачивая бланк. Вопросов было не так много. Складывалось впечатление, что это не приём в академию, а опросник в приходской школе.
Раздражение било из тщедушного тельца пикси ярким потоком. С недовольным видом она уселась на мою ляжку и нехотя забормотала ответы. Я записывал всё, что она говорила, кроме ругани в свой адрес.
— Да, я в курсе, как я прекрасен, — прервал я особенно затянувшийся пассаж Дженни, — Но если ты будешь чуть меньше говорить обо мне и чуть больше — о деле, может быть, вечером получишь воды с сахаром.
— Думаешь, меня можно купить?!
— Ты и так моя по контракту.
Дженни запыхтела, но признала очевидное. Правда, особо не повеселела, что странно: феи обожали сладкое.
Чтобы вернуть ей присутствие духа, я осторожно почесал Дженни между лопатками. Наполовину я ждал, что она снова укусит меня, но обошлось. Хоть пикси ни за что бы не призналась, ласку она любила, как и любое живое существо.
Дописав под диктовку (на фею периодически нападало веселье, источник которого не читался), я посидел немного, наблюдая, как сдают другие. Один за другим будущие студиозы подходили к Кристине. Она принимала их ответы, небрежно просматривала и кивала либо отрицательно качала головой. Кивала куда чаще, причём и простолюдинам. Вот и ответ: последняя часть экзамена — пустая формальность.
Поднявшись с места, я поднялся к кафедре. Протянул ответы. Едва взглянув на записи, Кристина поперхнулась. Подняла лицо к потолку — и громогласно, от души расхохоталась. В уголках глаз у неё навернулись слёзы.
— Золото, чистое золото!
Не та реакция, на которую я рассчитывал.
Отсмеявшись, Кристина перевернула лист и хмыкнула:
— Чернокнижие, получается? Мы с тобой — будущие коллеги, — подмигнула она, — Я ведь веду его. Подозреваю, что ты окажешься единственным студентом на занятиях. Предрассудки сильны в людях… В чём-то они правы: благословенный Николай Третий вывел чернокнижие из подпольной сферы. Но кто знает, что сделает его сын, когда взойдёт на престол?
Она положила мои ответы на стол.
— Теоретическую часть, юноша, ты завалил. С треском, да каким! Подумать только, последняя русско-японская война — и в водах Чёрного моря! Да ещё нашими силами командовал адмирал Эрнест Джозеф Кинг… Такое случайно не написать, только нарочно.
Тянуло обернуться к Дженни. Подставила меня, предательница! Я вытащил бланк. Напротив теоретической части красовался уродливый красный крест.
— Выше нос, у тебя две зелёные метки, — утешила меня Кристина, — этот экзамен — для того, чтобы убедиться, что человек хотя бы умеет внятно писать. Хотя в твоём случае… хм… Ну, история России у нас неспроста есть. Талантливых бойцов и магов никто гнать не будет, даже если они прибыли к нам из медвежьего угла.
Она наклонилась вперёд, и голос её опустился до доверительного шёпота. Из вежливости я приблизился к ней, хотя так и подмывало сообщить, чтобы чуть приподнялась. Всё-таки декольте было и впрямь низковато. Я видел вообще всё.
— Добрый совет от будущей наставницы. Намекни своей американской подружке, что шастать, полагаясь на полог, по коридорам не стоит. У нас достаточно преподавателей, которые в состоянии распознать её. А дальше… У нас тут просвещённый век, и император заставил церковь поумерить амбиции, верно. Но встречаться с инквизиторами ни ты, ни она всё равно не захотите.