Эльф из Преисподней
Шрифт:
И ни одного упоминания Изнанки. Я думал, что, возможно, её посчитали запретной областью знания и запихнули в один раздел с чернокнижием. Но нет — земляне просто не были в курсе её существования.
Дальше шла классификация дьяволов, даты открытия различных видов, описание контактов с ними, объяснение исходившей от них опасности — ничего особенного.
С гордостью заявляю, что демоны куда изобретательнее. Хотя лично я, в силу присущего исключительно мне милосердия, злодействами не увлекаюсь.
Наконец сладкая парочка
В дверь слабо, на грани слышимости постучались.
— Войдите! — крикнул я, продолжая лениво листать страницы.
В комнату, застенчиво озираясь, прокралась Кана. Девчонке и в лучшие времена не хватало уверенности в себе, а сейчас она выглядела так, будто вот-вот грохнется в обморок. Когда же Кана увидела, что здесь никого, кроме меня, нет, к страху её добавилось разочарование.
— Пришла поблагодарить меня за то, что вступился перед Николаем? Раскрыть давно сдерживаемые чувства?
Кана заморгала. Встала посреди комнаты, не понимая, куда приткнуться, затем уселась на краешек кровати Петра.
— Нет… то есть… ты — хороший парень, и спасибо тебе, но…
Её взгляд упорно не сходил с крошечной пентаграммы, начерченной на корешке моей книги. Мои нестандартные увлечения и, чего уж там, предельная серьёзность, с которой я когда-то предложил расплатиться ей телом, пугали бедняжку.
Хотя её вообще много что пугало.
— Ах, моё разбитое сердце… Прихватила бы совок и веник, чтобы убрать с пола осколки.
— Какие осколки? — не поняла Кана; затем, распознав шутку, вежливо улыбнулась, — Если уж говорить о разбитых сердцах… обрати внимание на Софью. Мне кажется, она… иногда она на тебя странно смотрит. Не так, как сестра должна смотреть на брата. И словно бы ревнует… — Тут девушка залилась румянцем, — То есть я, конечно, ничего не предполагаю, однако… может быть, то, что она испытывает к тебе… Если я права… — Она замолчала. Спустя пару вздохов закончила, — Это не моё дело. Извини. Наверное, ты лучше меня знаешь, о чём она думает.
— Не переживай, я не дам её в обиду. А смотрит она на меня так, потому что понимает — лучше брата на всей планете не сыскать. Вот и завёлся у неё комплекс старшего брата, хоть я и младше её на несколько минут.
— Надеюсь, у вас всё будет хорошо.
А меня этот разговор заставил заскучать по своей очаровательной вещи. Как ни крути, когда вещь живая и передвигается самостоятельно, держать её при себе всё время не получается.
Интересно, что заставляет Лютиэну отираться рядом со мной? Сомнительно, чтобы её покорил эльф-недоумок, который семьдесят лет копался в пентаграммах.
Скорее всего, дело в родственных связях. Эльфы и на Мундосе всегда принимают сторону сородичей. А уж на Земле, где сама природа подталкивает к кровосмешению, это принимает совсем уж абсурдные формы.
Опять же, трудно не сжиться с кем-то, с кем провёл бок о бок почти век.
— Я бы хотела кое о чём попросить.
В смущении Кана затеребила край одеяла. Её голос, и без того не слишком-то громкий, упал почти до шёпота.
— Я бы хотела поближе познакомиться с Петром… Если ты не против… Мне сложно приблизиться к нему одной, — выдохнула девушка и закрыла лицо руками. Бушевавший в ней стыд окатил меня сладостной волной.
Сегодняшнее рыцарство оставило в душе робкой серой мышки отчётливый след.
Я мечтательно улыбнулся, представляя, какая драма вскоре развернётся в нашей компании. Страдающий от неразделённой любви Пётр проигнорирует Кану, а та, в свою очередь, будет таскаться за ним, не понимая причин, по которым её отвергают. Может быть, в конце для них всё сложится хорошо; может быть — нет. Но в любом случае я получу причитающиеся мне эмоции.
— Ах вот оно что, — понимающим тоном сказал я, и Кана дёрнулась как от удара.
Её слишком легко выбить из душевного равновесия.
— Разумеется, я помогу тебе, — продолжил я и отложил фолиант. Взял тёплые ладони Каны в свои и с воодушевлением сжал их, — Но моя помощь мало что даст, если ты бросишь попытки, почуяв неудачу. Ты должна стараться, добиваться своего, даже если считаешь, что шансов на победу нет. Понимаешь меня?
Густо покраснев, девушка кивнула. Я ободряюще похлопал её по плечу.
— Не переживай. Дорогу осилит идущий.
— Спасибо… — прошептала она, — Ты и правда… хороший человек.
Кану сильно растрогали мои слова. Она даже зашмыгала носом. Горячая её благодарность мной не усваивалась, и я отстранился, позволяя ей купаться в светлых мечтах.
Вскоре она ушла, лучась наивным счастьем.
День перетекал в вечер. Явился Виктор, и мы с ним скоротали часок за картами. Играл парень ещё хуже обычного, и по обрывочным его фразам я догадался, что он сегодня проигрался в пух и прах. Оттого он нервничал, а это вело к новым поражениям.
— Если с таким настроем сядешь играть с серьёзными людьми, от тебя даже косточек не оставят, — заметил я.
— К дьяволам настрой! И твои советы туда же! — внезапно взорвался Виктор. В его голосе прорезались истеричные нотки. Он забрал колоду и убрался из комнаты.
К его вспышке я отнёсся благосклонно. Смертные — поразительные создания. С ними никогда не заскучаешь.
Дотянувшись до последних крох ярости, что витали в помещении, я вернулся к книге и закончил с ней уже за полночь.
Пятница была целиком посвящена магии. Сперва нас долго потчевали магической теорией. Занудный сухопарый мужчина, назвавшийся Эммануилом, вещал, как важно глубинное понимание процессов, творившихся при произнесении заклинания.