Эльфдом
Шрифт:
Лейн взяла Тинкер за правую руку и легонько провела по яркой мозаике сиреневых и желтых пятен, покрывающих предплечье. — «Ты сломала ее?»
Тинкер пыталась не дергаться — даже легкое как перышко касание отдавалось болью. — «Только трещина. Я проспала неделю под действием лечебных заклинаний, и теперь она снова как новенькая».
«Со всеми нашими технологиями, мы еще не способны так быстро сращивать кости».
«Заклинание направляет магию на способность эльфов к восстановлению и невероятно усиливает ее, поэтому я и проспала
Лейн поцеловала ее в лоб. — «Я беспокоилась за тебя, божья коровка. Рада, что ты выглядишь по прежнему».
«Это все футболка». — Тинкер не хотела идти на улицу в одном топике и опять порылась в запасах Яростной Песни. Трофейная футболка тоже относилась к ограниченному тиражу Таракана — на ней красовался скользящий боком ховербайк. Поднятое им облако пыли образовывало слово «Тинкер» (она бы ни за что сама не позаимствовала ее, но Яростная Песня сама с ухмылкой натянула на нее футболку).
Лейн обняла Тинкер и отошла. — «У меня было предчувствие, что ты зайдешь в гости, так что я приготовила печенье и лимонад».
На столе посреди огромной кухни лежало ружье — «Винчестер». Это ружье 21-го калибра было самым слабеньким из вооружения Лейн, просто шутиха по сравнению с ее винтовкой «Баррет Лайт Фифти». Для любых походов в девственный лес Эльфдома просто необходимо хорошее ружье, а иногда и огнемет. Лейн часто собирала образцы местной растительности, держала их месяц в карантине, а затем отсылала на Землю во время Выключения.
«Ты идешь в лес?» — Тинкер вздохнула, увидев, что Пони и Яростная Песня встали между ней и Лейн. Ей хотелось стукнуть их за такое проявление недоверия. Но, честно сказать, она не могла винить секаша за это. Они были с ней, когда Лейн призналась ей во всем. Они видели, как сильно Тинкер страдала из-за этого. Они знали, как Лейн и ее сестра Эсме, биологическая мать Тинкер, сводили ее с ума.
«У меня проблемы с сурками». — Лейн достала кувшин с лимонадом из холодильника и поставила его около ружья. Секаша вздрогнули. — «Я расширила внешние пашни и сплошь засеяла их бобами кева. Проклятые грызуны решили, что эта их кормушка».
Раз Лейн пока не собиралась идти с оружием в лицо опасности, Тинкер взяла ружье со стола и отнесла его к шкафу в центре прихожей. «Баррет Лайт Фифти» не было на месте. Крупнокалиберная винтовка служила защитой от гигантских рептилий — завров. Использовать ее против сурков — все равно что палить из пушки по воробьям. О чем только думала Лейн? — «Почему ты не используешь ловушки?»
«Думаю, моим соседям лучше знать, что живущая у них под боком маленькая старенькая немощная леди вооружена до зубов».
К концу восемнадцатого века район Обсерватории Хилл
Неприятно осознавать, что все соседи Лейн успели прожить на Эльфдоме всего пару месяцев. Они — абсолютные незнакомцы, которые подписались на тридцатидневную поездку на чужую планету, и теперь надолго здесь застряли. — «Они же ученые! Ты серьезно думаешь, что они могут напасть на тебя?»
«Я не знаю их, божья коровка, а они не знают меня».
Тинкер вспомнила исчезнувший Баррет и звук его выстрела, больше похожий на пушечный залп. — «При таком раскладе они побоятся знакомиться с тобой».
«Меня это полностью устраивает», — ответила Лейн. Тинкер знала, что она говорит это на полном серьезе. «Одержимость уединенностью» была неотъемлемой чертой их семьи. До того как стать эльфом, Тинкер целыми днями копалась на свалке в полном одиночестве, увлеченная очередным изобретением. Теперь, вспоминая об этом, она понимала, что глубоко внутри все же ощущала себя одинокой.
Как чувствовала себя Лейн? У Тинкер хотя бы был Масленка, постоянно находившийся поблизости, когда она в очередной раз входила в режим сумасшедшего ученого. Он всегда с молчаливой настойчивостью защищал ее. Весь Питтсбург знал, что кузены боролись со всеми препятствиями дружной командой.
«Будет тяжелая зима», — произнесла Лейн. — «Все местные знают, что я заготавливаю пищу. Сама я, конечно, никому об этом не рассказывала, но появившийся акр бобов кева трудно не заметить. Эти приезжие не знают меня. По их мнению, я всего лишь безобидная искалеченная чудачка».
Внезапно Тинкер стало неловко оттого, что Лейн должна жить в одиночестве. — «Эсме не останется с тобой?»
В ответ с кухни донесся только громкий звон столового серебра. Похоже, не только Тинкер была не в духе от младшей сестры Лейн.
Она поставила Винчестер на место и заперла оружейный шкаф. Видя, что ружье находится на безопасном расстоянии под замком, секаша отступили назад, создавая иллюзию уединенности, пока Тинкер возвратилась на кухню. — «Ты встречалась с Эсме?»
Лейн рассмеялась. — «Если считать тот раз, когда я видела ее спящей в больнице Mercy Hospital, то да, я встречалась с ней. Похоже, она страдала от истощения. Когда я вчера вернулась туда, она уже выписалась и ушла».
«Ты шутишь! Ее же не было…»