Эльфийский бык 2
Шрифт:
— До крови?
— До пощады… а ты у меня её долго просить будешь…
— Секунданты?
— Чего?
— Те, кто будет смотреть, чтобы бой прошёл по правилам.
— Сразу видно, что ты, Шурка, благородный… — Глыба даже хохотнул. — Лады… эй, мужики, кто за меня посмотрит?
— Могу я просить вас… — Александр обратился к Седому.
— Несомненно.
Тот чуть нахмурился и спросил:
— Мы прежде не встречались? Вы мне кого-то напоминаете…
— Наверное, просто похож…
— Вероятно…
—
— Погодите, — Александр принялся разматывать пояс. Все же портить роскошный кафтан не хотелось. Бер не поймет. Да и перед девушками неудобно получится. — Сейчас…
Благо, штаны были широкими и двигаться не мешали, как и рубаха.
За домом обнаружилась тренировочная площадка.
— О! — Глыба, которого предстоящая драка привела в замечательное расположение духа, обвел рукой. — Цените! Так люди нормальные живут, а не эти ваши… коровницы… и вообще, Шурка, я тебе так скажу… служить надо нормальным людям.
Да… порой и идиоты говорят разумные вещи. Только смысл в них вкладывают иной.
Вслух этого Александр произносить не стал.
Охранники и водители отошли за черту. Седой и еще один хмурый тип, взявший на себя роль секунданта Глыбы, о чем-то тихо переговаривались. Глыба же, скинув пиджачок, хлопнул руками.
— Короче… приходи к нам… как оклемаешься. Я за тебя слово замолвлю. Всё ж ты не ссыкло, как иные…
И ударил.
Без предупреждения. До объявления начала драки. Пользуясь моментом… двигался Глыба, несмотря на размеры, быстро. И пожалуй, кто другой, пропустив этот удар, не поднялся бы.
Александр ушел.
И перехватив руку, извернулся, подныривая под тушу. Подсечка. И Глыба полетел по земле, поднимая пыль, чтобы остановиться. Подняться. И броситься вперед со звериным рыком. Лицо его исказила гримаса ярости. Глаза затянуло кровавой пеленой.
Да что с ним такое-то?
Александр с легкостью ушел в сторону и ударил вдогонку. Впрочем, ощущение было таким, что Глыба просто-напросто не чувствовал ударов.
Он крутанулся.
И всхрапнув, распрямился. И пошел на Александра. Медленно. Неспешно. Не пытаясь прикрыться… его голова опустилась, будто шея вовсе исчезла. Руки повисли, что придало Глыбе сходство с гориллой.
Александр ударил, целя в шею, но Глыба с легкостью отмахнулся от удара.
И ударил сам.
Раз.
И другой.
Он бил как-то по-звериному, широко, с размахом, не заботясь, что противник может сам добраться до туши. Александр и пытался. Он подныривал под огромные, шарящие в воздухе руки, ускользая из-под захватов, уклоняясь от ударов, и бил сам. Раз за разом. В какой-то момент даже услышал, как внутри Глыбы хрустнула кость. Но тот снова не почуял.
Что за…
Нормальный человек не может вот так.
Нормальный…
Огонь рванулся, желая помочь, но Александр одернул силу.
Нет уж.
Александр в очередной раз уклонился от удара, зашел сзади и, подпрыгнув, обхватил шею Глыбы, повис на спине его, сжимая захват. Если перекрыть воздух, то транс не поможет.
Глыба заревел.
И дернулся, пытаясь скинуть противника. Согнулся. И Александру пришлось обхватить его и ногами, а еще он подтянулся повыше, норовя сунуть руку поглубже под каменный подбородок Глыбы. Когда не вышло, ударил второй по затылку, отчего Глыба дернулся и голову поднял.
Вот так.
А теперь сжимать.
Держать.
И просто держать. Прижиматься к спине. И давить, собирая всю силу, какая есть. Захрипев, Глыба еще раз попытался стряхнуть Александра. А потом, резко остановившись, будто в голову его все-таки пришла какая-то донельзя занятная мысль, он резко запрокинул голову. Бритый затылок его впечатался в переносицу Александра, и что-то внутри неё хрустнуло, а в голове — зазвенело.
Вот только рук Александр не разжал.
Боль заставила лишь усилить захват.
Глыба же рухнул на всю спину.
Александр только выдохнул.
И руки не разжал.
Кости, кажется, затрещали… и подумалось, что если его сейчас раздавят, то это будет на редкость глупая смерть. Пожалуй, глупее, чем у отца… главное, даже на пьяное состояние не спишешь, потому что Александр трезв.
Глыба, перевернувшись на живот, попытался подняться.
И завыл.
Глухо, совершенно по-звериному. А потом руки его подломились и он-таки упал. Животом. Лицом. На землю… и затих.
— Твою ж… — раздался чей-то голос. — Охренеть…
— Эй, парень… отпусти…
Голоса доносились издалека. В ушах звенело… и руки надо бы разжать, но страшно, что эта туша притворяется, что…
— Отпусти, — Александра потрясли за плечо. — Слышишь? Как там тебя… ты отпусти. Сергеич, помоги, видишь, не в себе парень…
— В… — Александр выдохнул и успокоился. — В себе я. Он… точно?
— Точно, — хохотнул кто-то, подавая руку. — Ну ты даешь… дохлый-дохлый, а этого урода укатал… в жизни б на тебя не поставил…
Подняться получилось не сразу.
Руки дрожали.
И ноги тоже.
И главное, из носа лилось… лилось.
— Возьми, — Седой протянул платок. — Ты как себя чувствуешь? Голова болит? Кружится? Может, врача позвать?
Беспокойство его было вполне искренним.
— Спасибо. Я… живучий, — Александр платок все же взял. И прижал к носу. Оно-то, конечно, кровью не изойдет, уже останавливается, но зачем обижать хорошего человека.
— Все равно. Это было неразумно. Идем. Тебе надо посидеть. Могу отправить кого из своих ребят за руль.