Элидор
Шрифт:
—Просто старина Роланд ударил его как надо, — сказал Николас. — Слушайте, а старик опять запиликал.
Мелодия была все та же, но сейчас она увлекала сердца: это был необузданный танец... он звучал все быстрее, все выше... пока звуки не слились в один, улетевший за предел слышимого. Какое-то время эхо его еще дрожало в воздухе. А потом — смолкло.
— Что это Хелен там застряла? — спросил Николас. — Неужели еще не нашла мяч?
— Небось не может вылезти, — сказал Дэвид. — Пойду взгляну.
— Скажи ей,
—Ладно. Николас с Роландом остались ждать.
— Я и не знал, что существуют такие кварталы. А ты, Ник?
— Должно быть, вот это и называют "очистка трущоб", — сказал Николас. — Знаешь, в войну много домов разбомбили, а те, что остались, теперь сносят, чтобы построить новые. Вот, видно, потому здесь никто и не живет. Эти дома на слом.
— А где же люди живут, пока новые дома строят? — спросил Роланд.
— Не знаю. Только ты заметил? Там дальше по улице ещеживут. Может, те люди переедут в новые дома, которые здесь строят. И тогда тот квартал можно будет сносить.
— А вот и скрипка снова заиграла, — произнес Роланд. Скрипка звучала опять где-то вдалеке, но с той же необузданной страстью.
— А окрика я что-то не вижу. Где он?
— Что это с тобой сегодня, Роланд? Перестань дергаться — он где-то здесь.
— Да, но где? Секунду назад он стоял под фонарем, а оттуда до тех домов целая миля, не меньше. Ни услышать, ни увидеть его мы не могли бы.
—А я бы хотел знать, куда задевались Хелен и Дэвид, — сказал Николас. — Если они не поторопятся, мы не успеем найти мяч — рабочие вернутся.
— Слушай, а с ними ничего не случилось?..
— Да нет. Они нас просто разыгрывают.
— Может, они где-то застряли или дверь захлопнули, — предположил Роланд.
— Они бы нам крикнули, — ответил Николас. — Нет, тут какой-то розыгрыш. Покарауль-ка здесь — а то они еще попробуют сюда прокрасться... Я им сейчас покажу!
Роланд уселся на сломанный табурет, стоявший на земле. Его пробирал озноб.
И вдруг снова зазвучала музыка.
Роланд вскочил, но скрипача нигде не было видно; понять, откуда раздается музыка, было невозможно.
— Ник!
Музыка стихла.
— Ник! Ник!
В свете дня, клонившегося к закату, пустырь казался огромным, темнеющий воздух замер, дома стояли будто нарисованные. Они выглядели нереальными, словно берег, когда на него смотришь с моря. Где-то вдали брела женщина, толкая перед собой коляску.
— Ник!
Роланд обошел церковь, осторожно ступая по битому кирпичу. Он увидел распахнутую настежь дверь, повисшую на петлях; поперек дверного проема были прибиты две сорванные половицы. Роланд протиснулся внутрь: от двери шел коридор, по бокам от него виднелись какие-то комнаты. Вода сочилась из трещины в стене. Пахло сажей и кошками.
В комнатах не было ничего, кроме обычных вещей, которые бросают при отъезде.
— Ник!
Роланд вышел из коридора под церковные своды.
Пол в церкви был разобран, балки и все, что возможно снять, подняты и увезены — под ногами осталась обнаженная земля, вокруг — битый кирпич. Церковь была голая, как пещера. Над головой у Роланда три стрельчатых окна, глядевшие на запад, пламенели, словно свечи, огнем заката. Самое высокое, центральное, окно было разбито, на полу лежали осколки стекла. Но мяча нигде не было.
— Ник! Хелен! Дэвид! Где вы?
Сумерки, словно пыль, повисли в церкви.
Роланд вернулся в коридор. В конце его виднелась лестница. Перила с нее были сорваны, однако ступеньки уцелели.
— Дэвид! Ник! Спускайтесь! Ну, не прячьтесь, пожалуйста! Что за шутки!
Никто не отозвался. Шаги Роланда гремели по ступеням. Наверху на площадку выходили двери двух комнат; обе были пусты.
— Ник!
Эхо гулко разнеслось по церкви.
— Ник!
Крик Роланда прозвучал в церкви, а за ним вдруг возник какой-то гул, словно ветер в трубе: что-то поднялось, напряглось, стена задрожала, а пол под ногами заходил ходуном. Церковь наполнилась гулом, бьющимся о стены. Роланд услышал, как отворилась тяжелая дверь, закрылась, и шум стих. В церкви стало совсем тихо; лишь внизу в коридоре послышались чьи-то шаги.
— Кто это? — спросил Роланд.
Шаги приблизились к лестнице и стали подыматься.
— Кто там? — повторил Роланд.
— Не бойся, — произнес голос.
— Кто вы? Что вам нужно?
Шаги достигли верхней ступени. На площадку упала тень.
— Нет! — вскрикнул Роланд. — Не подходите!
В дверях стоял скрипач.
— Я ничего тебе не сделаю. Возьмись за конец моего смычка и поведи меня. Лестница небезопасна.
Худой и согбенный, он с трудом держался на ногах; голос у скрипача был старый; казалось, силы вовсе оставили его. Стоя меж Роландом и лестницей, он протянул смычок.
— Помоги мне.
— Хо... хорошо.
Роланд протянул руку к смычку, но не успел он коснуться его, как что-то ударило ему в кончики пальцев, и перед глазами вспыхнул свет. Словно какая-то ставня распахнулась в голове и тут же снова захлопнулась. Он успел что-то увидеть, но видение так быстро исчезло, что Роланд почувствовал лишь пустоту от его утраты.
— Что ты увидел?
— Увидел? Я не... видел. Я... сквозь пальцы... Увидел? Башни... словно пламя... Свеча во тьме... Черный ветер.