Элита и зло
Шрифт:
– тем более, что большинству не понятно, как эта инновация была произведена и зачем,
– а потому результаты ее внедрения, и тем более возможные последствия, совершенно неясны.
Для того, чтобы преодолеть непременное сопротивление большинства, элита должна сделать инновацию «понятной». И самое эффективное – добиться того, чтобы большинство сочло эту инновацию очевидной, как бы само собой разумеющейся новостью. А если эта новость, как должно показаться большинству, несет практическую выгоду, то ее доброжелательное принятие будет гарантировано.
При восторженном принятии первых
самолетов,
из истории авиации
При этом авторы инноваций (элита), конечно же, осознают, что на самом деле большинство так и не понимает инновации. Для большинства всякая инновация избыточна, уже потому, что оно, это большинство, так никогда и не поймет, как инновация была произведена, что в ней такого, что позволяет совершенно по-иному рассматривать не только решенную проблему, но и все бывшее, нынешнее и будущее существование.
И потому элиту можно извинить за ее стремление придать инновации привлекательный характер. Элита считает своим долгом осуществить ее внедрение, а без активного участия в этом большинства это становится невозможным. Кроме того, элита, даже будучи автором инновации, сама еще в полной мере не представляет всех ее возможных последствий. И, потому, отчасти, придание инновации, так сказать, «товарного вида», необходимо для самой элиты, уверенность которой в необходимость и целесообразность ее внедрения, от этого только повышается.
Для этого в предлагаемой инновации всячески подчеркивается практическая выгода. Однако, элита, как бы смущаясь такой, как она считает, неблаговидной работы, перепоручает рекламную компанию инновации своей псевдо элите, которая, не понимая того, что такое инновации, охотно берется за это, не без основания считая, что это позволит ей укрепиться в системе исполнения власти. Особенность псевдо элиты как раз и состоит в том, что она интуитивно определяет в каждой инновации именно то, что может быть ей полезно для достижения собственных целей. Она вовсе не интересуется подлинной значимостью инновации, но готова внедрять ее, правда, до тех пор, пока не исчерпает весь ее прагматический эффект. После этого псевдо элита «бросает» любую инновацию, что бы обновить арсенал своих обещаний.
партия объективно исполняемых желаний
всегда права.
П.Слотердайк
ВПОЛНЕ ПРЕДСКАЗУЕМО, ЧТО
– в своем стремлении привлечь большинство в свои сторонники, псевдо элита будет заниматься внедрением инновации, правда, редуцируя ее содержание, максимально упрощая его, в попытке довести до уровня понимания большинства,
– что имеет своим последствием еще большее снижение способности большинства воспринимать какие бы то ни было инновации.
Для того, чтобы инновационное решение
управляло большинством, оно должно
обещать этому большинству прекрасное
будущее.
П.Сэлфинг
Своеобразное коварство всякой инновации состоит в том, что она одновременно и освобождает, и закрепощает. В этом нет никакого парадокса. Инновация освобождает от предыдущего инновационного решения проблемы, как, например, изобретение и внедрение телеграфа решило проблему быстрой передачи информации на большие расстояния. Одновременно инновация в самой себе несет ограничения, которые когда-то обязательно проявятся, правда, тогда, когда она уже не будет соответствовать новым условиям. Так, почти мгновенное внедрение мобильной связи определялось стремлением большинства к быстрому установлению контакта.
И это вовсе не противоречит всегда весьма настороженному отношению большинства к любой инновации, которую оно зачастую считает злом, и лишь затем добром, когда она становится незаменимым и очевидным атрибутом существования, а потом снова злом, когда эта, так сказать, отработанная инновация уже не удовлетворяет новым потребностям. Причем большинство не осознает, что подобная метаморфоза отношения к инновации сама по себе и есть зло. Оно построено на обмане-заблуждении, вначале пугая большинство своей новизной, затем обманывая надеждами на «прекрасное будущее» от инновации, и вновь разрушая их, нанося еще один удар по уверенности большинства в том, что именно оно и есть «царь природы».
Приходя, свобода позволяет человеку заменить
свой ошейник с надписью «Раб», на ошейник с
надписью «Иван Петрович Смирнов».
по М.Гаспарову
Подобная метаморфоза восприятия связана с тем, что большинство, на основании собственного опыта, убеждено – всякая инновация в конечном итоге обязательно приводит к негативным последствиям. Что, впрочем, не мешает этому же большинству тут же забывать об этом, как только инновация начинает приносить комфорт существования.
Но позитивное отношение к инновации недолго. На каком-то этапе, а для большинства это всегда вдруг, оказывается, что этот комфорт имеет свои и, причем, весьма существенные, недостатки – приходится подчиняться этой уже внедренной инновации, которая начинает активно управлять поведением. Многим это стало понятно после аварии на Чернобыльской АЭС.
Что будет делать житель небоскреба в случае
отключения воды?!
из газет
Способность к инновациям – это дар, который дан только элите,
– а результат этого дара – инновация, как подарок большинству от элиты,
– и потому элита не ожидает от большинства никакой компенсации.
Впрочем, упрекнуть большинство в излишнем стремлении выразить благодарность элите невозможно. Большинство практически никогда не может самостоятельно определить, что является инновацией. Это делает элита, которая представляет большинству то, что нужно считать инновацией и как следует к ней относиться. Точно также элита определяет и то, кого большинство будет считать автором инновации и чаще всего таким публичным автором выступает какой-то представитель псевдо элиты, который, в соответствии со своими индивидуальными способностями, может не только нужным образом «подать» инновацию, но и сумеет организовать ее внедрение в практику. Он же управляет и процессом «оценки» этой инновации большинством, «позволяя» этому большинству «увидеть» в инновации все то, что позволит инновации так сказать «овладеть массами». Наглядным примером этого можно считать ежегодное присуждение так называемой нобелевской премии, особенно в области литературы и мира.