Елка и терн. Тетралогия

Гончарова Галина Дмитриевна

– что ж, – похабству улыбочки на морде Дирмаса мог позавидовать любой режиссер порнофильмов. Он достал из кармана что-то похожее на палочку с несколькими сучками и последовательно надавил на четыре из них – Теперь вы никому не сможете причинить вред и не сможете совершить самоубийство. Вот ключи от ваших наручников. Расковать друг друга вы и сами сможете. И трахайтесь на здоровье… ха-ха пока оно у вас есть…

Так мерзко посмеиваясь, он вышел за дверь. Тёрн тут же схватил ключи, притянул меня к себе – и принялся возиться с цепями. Не прошло и минуты как они оказались на полу, а я взялась освобождать элвара.

– Ну вот. Мы почти свободны. Замечательно.

– Замечательно!? Ёлка, ты с ума сошла?! Зачем тебе понадобилось торговаться за такую чушь!?

Я только головой покачала. И показала на ошейники, на комнату вокруг – недаром же Дирмас обе-щал наблюдать за нами… И мягко взяла элвара за руку.

– Я тебя тоже люблю. Пусть хоть это у нас будет, если больше ничего нельзя.

Фиалковые глаза были полны тоски и боли.

– почему так поздно для всего… так поздно…

– Мы еще живы, любовь моя.

Другие слова его не убедили бы. Я первая потянулась губами к его губам, и Тёрн поцеловал меня, сперва стесняясь и медля, а потом более сильно и страстно.

Мы срывали друг с друга одежду, как безумные. Не знаю, о чем думал Тёрн. А у меня в голове би-лось суматошное: Вот так вот… Лишь бы не догадался… Лишь бы я смогла… Первый порыв страсти хлестнул по нам ураганным ветром – и умчался, оставив нас на кровати – об-наженными и пристально глядящими в глаза друг другу. Фиалковые глаза элвара светились любовью и нежностью. Родной мой, как же ты так… Почему я не подумала, почему ты не подумал… Единственный мой, неповторимый, любимый… почему я раньше этого не понимала, почему не го-ворила… Я потянулась к элвару и пробежалась кончиками пальцев по его лицу, стараясь запомнить все, до самой малейшей черточки. До последней морщинки, мельчайшей складочки… Самый красивый мужчина. Мой любимый мужчина. Как жаль, что этот час – все, что у нас будет. Так мало… Так много… Видит небо, если бы мне предложили целую жизнь без элвара – или вот эти десять минут – и смерть, я бы не колебалась в своем выборе. Хотя я и так не колебалась. Тёрн крепко прижал меня к себе, я чувствовала его возбуждение, но почему-то он не двигался.

– Любимый мой…

Элвар моргнул. И я увидела, как по его щеке катится слеза.

– Ёлка, до чего же я нас довел! Мой клятый авантюризм! Мое самомнение! Я должен был прошер-стить всю память Эли! Пересмотреть каждый день, каждый ее час…. Но я просто побрезговал! А те-перь мы погибнем здесь. И я буду

знать, что ты остаешься в лапах этого подонка… Я так мечтал по-дарить тебе весь мир. И отнимаю твою жизнь. Я бы лучше сам тысячу раз умер.

Я глядела ему прямо в глаза. Тёрн был искренен, как никогда. Можно было бы соврать даже Богу. Их Величества способны и не на такое. Но здесь и сейчас, МНЕ Тёрн не лгал. Он любил меня. Любил больше, чем себя. И я твердо знала – если бы сейчас ему предложили выбор – он или я, он подарил бы мне жизнь. Даже если бы это стоило ему не только жизни, но и посмертия.

Я ласково стерла эту единственную слезу. Она сказала мне больше, чем миллионы чувствительных эльфийских романов. Родной мой…

– Я люблю тебя, – тихо-тихо шепнула я. – И никогда ни о чем не пожалею. Время, которое мы были вместе – это самое лучшее, что было в моей жизни. Помни об этом, пожалуйста. Я знаю, жестоко просить тебя об этом, но я хочу, чтобы ты и я…. Чтобы хоть ненадолго мы были вместе. Даже если я умру – я буду умирать – и помнить тебя. Только тебя. Всегда тебя.

– Ёлка…

Элвар зарылся лицом в мои волосы. Я уткнулась носом в его плечо. И тихо шепнула то, что должен был услышать только он один.

– Не хочу, чтобы он был у меня… первым. – И чуть более громко. – Люби меня, родной. Люби, как я люблю тебя… Пожалуйста…

Несколько секунд Тёрн оставался неподвижен. А потом… На меня словно вихрь обрушился. Вихрь из его рук, его губ, его тела… Он был везде. Его пальцы скользили по моему телу, за ними следовали губы, его тело накрывало меня, как волны прибоя. И я старалась нырнуть еще глубже в это безумие. Отвечала такой же страстью на его страсть, и поцелуями на его поцелуи. Мое тело выгибалось струной, дрожало в его руках, я то прижималась к нему, словно стараясь стать с ним одним целым, то отстранялась, чтобы взглянуть на человека, которого любила – больше своей жизни. Больше всего мира. Больше – всего. Где-то в самой глубине разума оставался маленький холодный уголок. Но он молчал до той секунды, пока Тёрн не вошел глубоко внутрь меня. И только тогда – проснулся. И я резко – словно одним ударом – увидела глаза элвара над собой – и его лицо. Он не мог не почув-ствовать мою магию. И понял, что я колдую, каким-то странным образом, но колдую. Но сделать уже ничего не успел. Это были основы некромантии. Самая страшная жертва, которую может принести маг – это он сам. Самая страшная и самая сильная. Недаром столько говорится о самопожертвовании. А если человек осознанно идет на смерть, знает это и готов пожертвовать всем – силой, жизнью, перерождением – перед таким склоняются даже боги. У меня был только один шанс. И я им воспользовалась. Ошейники запрещали нам причинять вред друг другу. Но лишение девственности – не есть вред. Это – нормально. И кровь пролилась. Несколько капель. Но мне и этого хватило. Моя магия была заперта. Здесь, в цитадели чужой силы, она не могла работать. Но – самопожертво-вание…. Это – другое. И это сработало бы даже в мире без магии. Кровь освободила на миг мою силу. Жизнь пошла на подпитку заклинания. И я вспыхнула огнем ма-гии. Мне требовалось только одно. Телепортировать Тёрна – в Универ. Ориентиры я не забыла бы и на смертном одре. Элвар закричал, растворяясь в воздухе. И я знала – это крик отчаяния. Вспышка моей силы освободи-ла и его магию. И он – понял. Но остановить меня никто бы уже не успел. Даже ворвавшийся в комнату Дирмас… Подглядывал, извращенец… Я медленно уплывала в небытие. Я, Ёлка, УМ факультета боевой магии Магического Универа, кровь от крови и плоть от плоти друго-го мира, добровольно отдаю – все. Кровь. Плоть. Боль. Силу. Жизнь. Смерть. Посмертие. Я – умираю. И знаю, что буду умирать медленно и мучительно. Знаю, что от меня ничего не останет-ся. Развоплотится даже моя душа. Но сейчас меня это ни капельки не волнует. Я всего лишь ухожу в небытие. Одна я. Тёрн – будет жить. Будет цел и невредим. Будет встречать рассветы и провожать закаты. Будет править Элварионом. Ко-гда-нибудь полюбит. У него будут дети. И если хоть однажды, в дождливый ненастный день он вспомнит меня, этого будет достаточно. Я не знаю, что меня ждет в посмертии. Будет ли оно у меня? Все равно. Тёрн останется жив. Остальное – неважно. Волны боли уносили меня все дальше и дальше. Скоро я уже не смогу вернуться. Да и не надо. Я осознанно шла на это. Тёрн будет долго горевать обо мне, я знаю. И прошу мир только об одном. Пусть он найдет утеше-ние рано или поздно. Та, кто придет потом, не займет мое место. Это – невозможно. Ведь у каждого оно – только свое. Но мне будет достаточно, если она будет любить моего элвара… Хотя бы на десятую долю так же сильно, как и я. И разве можно его – не любить? Прощай, любимый… *** Рассказывает Лорелайн ан-Астерра. Я опять висела в кабинете у Директора. Он недавно вернулся из Элвариона за какими-то амуле-тами. Пройти по следу заклинания не удавалось даже ему. Словно что-то отбрасывало. И никто не мог понять, в чем дело. – Откат? – предположила я. Но Директор только покачал седой головой. – Нет. Это не откат. Но такое ощущение, что им там место, а нам – нет. Вот и не пуска-ет. – А такое бывает? – Нет. Я не помню даже, чтобы я об этом читал. – А Виктор? – Тоже молчит. Говорит – Ворота стандартной структуры, но в заклинание встроено несколько дополнительных контуров. Там и жертва и отчаяние и что-то еще… пока мы не можем разобраться да-же в его структуре. Как это смогла твоя внуч… Отчаянно взвыли сирены тревоги. Вой раскатился по коридорам и кабинетам. 'Запрещенное заклинание!' 'Незаконная телепортация в Универ!!' 'Вторжение!!!' 'Чужой в зале телепортаций!!!' Система сигнализации вопила от души. Антел Герлей взлетел из-за стола, как молоденький. Хотя… видела я его без этой маски. Маль-чишка! И через триста лет будет мальчишкой! – В зал для телепортаций! Срочно!!! Я рванулась сквозь стены. Директор помчался по коридорам. В экстренных случаях, таких, как сейчас, телепортироваться в стенах Универа становилось небезопасно. Можно было и в стенку впа-яться на молекулярном Уровне. Эта защита была установлена еще Основателями и с тех пор не давала сбоев. Я добралась до зала первой. И замерла растерянным столбиком. В горящей лиловым светом пентаграмме лежал… элвар!!! И тьма меня сожри, если этот элвар не был мне хорошо знаком! Особенно корона на его голове. – ТЁРН!!! – завопила я во всю мощь привиденческих легких. – ТЁРН!? – выдохнул магистр Теодорус, замирая у пентаграммы. – ТЁРН!!! – Антел Герлей с трудом затормозил в дверях, а потом уже чуть медленнее (чтобы не влететь с разгона в пентаграмму) подошел к ней и положил ладонь на большой голубой ка-мень. – Доступ высшего уровня директора Универа. Несколько секунд ничего не происходило. А потом… Камень осветился розоватым светом. – Директор Универа Антел Герлей. Доступ разрешен, – пропел мягкий голос. – Отмена боевой тревоги. Свои. Отключить защиту. Сияние словно впиталось в пентаграмму. Антел Герлей убрал руку и поглядел на магистра Тео-доруса. Но тому приглашение и не требовалось. Магистр уже стоял на коленях у тела элвара и пытался перевернуть его на спину. Перевернул. И быстро повел руками над неподвижным телом. – Ничего страшного. Магический шок. – Как скоро он придет в себя? – Сейчас встанет. Магистр пропутешествовал руками обратно. Но на этот раз его ладони светились ясным зелено-ватым светом. Я даже восхитилась. Алхимик – и такие познания в целительстве! – Не в целительстве – ответил Антел Герлей. – Только неотложная помощь и диагностика. Ос-тальное уже не его… магистр Фейрл! Наконец-то! Магистр Фейрл – тоже наша местная знаменитость. УМы давно прозвали его ходячей панацеей. И это справедливо. Для лекарей он то же что Виктор для телепортеров. Чудо. Гений на земле. Медик от бога. А ведь был когда-то обычным студентом-медиком, в Великую Отечественную партизанил, за-ведовал полевым госпиталем… В портал попал случайно – и с тех пор живет медициной, стараясь спасти даже самых безнадежных больных. Фейрл, конечно, не настоящее его имя. Но он так сжился с ним за время учебы, что оставил навсегда. Магистр внимательно поглядел на колдующего Теодоруса, чуть повел рукой и кивнул. – Повреждений нет. Магистр Теодорус отлично справился без меня. Я здесь не нужен. – Все равно останьтесь, магистр. Есть еще одно…То есть одна. И я подозреваю, что ей еще хуже. Тёрн застонал и открыл глаза. Высшие силы, в каком же он был виде. Весь голый, растрепан-ный, с какой-то пакостью на шее… – Где я? Директор в два шага оказался рядом с ним. – В Универе. Где остальные? Ёлка, Элиссиана? – Ёлка!!! Элвар взлетел, словно подброшенный взрывом. – Ёлку нужно срочно спасать! Вы можете пройти по следу заклинания!? Мне чуть плохо не стало. – Где моя внучка?! Тёрн даже ухом не шевельнул в мою сторону. Он вцепился в руки директора. – Можно!? Сколько времени это займет? – Ёлка перенесла вас? – Да. – Чем она пользовалась? – Неизвестно. Я подозреваю, что магией крови. Другое просто не пробилось бы. Нас постара-лись лишить всего. Этот ошейник… Антел Герлей осторожно провел пальцами вдоль шеи элвара, не дотрагиваясь до грубого ме-таллического кольца. – Не знаю. Ошейник мы сейчас снимем. А Ёлка… мы не можем найти вас. – Нас здесь и не было. Я все расскажу, но потом. – Лучше начните сейчас, – посоветовал Директор, протягивая руки над пентаграммой переноса. – Все равно мне нужно время, чтобы отследить дорожку и запомнить ее. Элвар сверкнул потрясающими лиловыми глазами. – Время! Сейчас каждая секунда для Ёлки смертельно опасна. Ее могут убить в любой миг. – Могут убить? Элвар опустил ресницы, внезапно смутившись. – Да. Пока она еще жива – я знаю. – Откуда? – Мы… Свою супругу я способен чувствовать везде. – Кого!? – я чуть не развоплотилась

от шока. – Супругу? – выдохнул магистр Теодорус. – когда успели? – насмешливо поинтересовался Директор. – Элоэ тайа, – просто ответил элвар. – Потом поженитесь по всем правилам!!! – взвилась я. Элоэ тайа. Если кратко – полевой брак. Так клялись на войне, если рядом нет ни одного свя-щенника или жреца. Перед боем, перед смертью… Этот брак принимался действительным на год. А потом надо было либо официально подтвер-дить его, либо он признавался незаконным. В случае, если обе стороны были живы и дееспособны. Нет, ну когда они успели!? И зачем?! Можно подумать, их здесь не поженили бы! – у нас не было выбора. Так получилось. Вы уже знаете, что на меня было совершено покуше-ние. Нас выбросило в прошлое нашего мира. Временная петля. Директор со всей силы хлопнул себя по лбу. – Ах я старый идиот! Конечно же! Вы должны были пройти! А нас прошлое просто отбрасыва-ло! Мы-то там чужие! – именно. – Вы сделали все необходимое? – Да. Но допустили ошибку, перемещаясь. Мне надо было быть осторожнее и умнее. И надо было сразу убить Элиссиану. Дирмас встроил в ее тело нечто вроде системы сигнализации. – А куда смотрела Ёлка? – Магию крови им еще не читали. Она не всеведуща. Тем более магию крови пополам с некро-мантией. Только чистую некромантию и пока очень ограничено. Разве нет? – Не читали. Это на двух последних курсах – и только для избранных. Слишком страшное мо-жет получиться оружие, – кивнул магистр Фейрл. – Ёлка и не заметила. И даже не подумала, что это надо искать. Эля изначально предназнача-лась на роль камикадзе. Вот и пропустили… – И когда вы опять очутились здесь… – Нас нашли. Дирмас просто захватил нас, воспользовавшись слабостью после переноса. В этот раз мы не приносили жертв, просто пользовались накопителями – и в результате меня чувствительно тряхануло, а Ёлка вообще вырубилась. Как и Эля. Не успели мы прийти в себя, как нас схватили. Ка-менные элементали – те еще твари. – молодой человек, а кто вообще такой – Дирмас? – не утерпела я. Тёрн скорчил рожу. – Подонок. – Это понятно. Но на кой леший ему нужны вы? – У моей матери был брат. Младший, – процедил Тёрн. – У него был сын – Дирмас. Братик убил родную мать, пытался убить сестру и узурпировать власть в Элварионе. За что и был казнен. Но его вдове с сыном удалось скрыться. Вдове – ненадолго. Мы ее нашли. А вот Дирмас… как-то она умудри-лась его спрятать. – Даже через родственную кровь не нашли? – искренне удивился Антел Герлей. – А вы вспомните, какой магией он пользуется! Это ведь все он! И та война, и алхимики, и Буздюк… – Сука, – коротко высказался магистр Теодорус. – … и …, - чуть ярче выразился Директор, который все это время копался в пентаграмме. – Пе-ренос отследить не получается. Элвар вскинулся всем телом. – КАК!? – Молча. Защита стоит. И какая! – Ёлка говорила. Но она же меня перенесла? – Чудо, что она еще жива – уронил Директор. Было б у нас хоть что-то от нее, я бы постарался к ней пробиться, а так… – Но у вас есть я… – Ты ей не родня. – Нет. Но мы все-таки муж и жена. – И давно? Элвар покраснел. Директор бросил на него внимательный взгляд – и вдруг ухмыльнулся, уста-вившись на что-то ниже пояса Его Величества. – Кровь – её? Вот никогда не думала, что элвар может покраснеть весь. Целиком. Но Тёрн умудрил-ся. – Е…ё… – Вот и отлично. Смывать или стирать не удумай. Магистр Теодорус, возьмите у него образец крови нашей ученицы. Лорри, успокойся, а то сейчас от возмущения по ветру развеешься. – Не дождешься, – огрызнулась я. – Магистр Фейрл, прошу вас послать за всеми необходимыми вам реактивами. Нашей ученице может понадобиться медицинская помощь. А я – собирать магов. Думаю, человек двадцать хватит. Магистр Теодорус, чтобы к моменту моего возвращения, образцы были готовы! Директор вылетел из комнаты. Магистр Теодорус фыркнул ему вслед – и повернулся к элва-ру. – Ну что, иди сюда, твое величество. Будем образцы собирать. Я отвернулась. Высшие силы, скорее бы! Моя внучка в опасности!! Где лешие носят этого архимага!?!!! Минут десять все были заняты. Магистр Теодорус собирал образцы с багрового от смущения эл-вара, магистр Фейрл одним движением руки вызвал к себе старую целительскую сумку и теперь про-верял наличие в ней нужных снадобий, я тупо глядела в пентаграмму… А в голове было пусто, как в котле у бедняка. И крутилась только одна мысль. Только бы ус-петь. Только бы успеть! Когда Антел Герлей влетел (в буквальном смысле) в зал, а за ним ввалились два десятка боевых магов, я отлетела подальше от пентаграммы. И директор протянул над ней руку. Привычно влил немного силы, чтобы активировать… И тут-то жизнь преподнесла свою подлость! Вместо привычного синего огня, пентаграмма засветилась ярко-красным. – Что происходит!? – рявкнул директор. – Нарушены управляющие контуры заклинания. Системе требуется восстановление, – пояснил оказавшийся рядом магистр Верлас. – Сколько!? – вызверился Директор. – Часа два, судя по интенсивности свечения. То, что произнес Тёрн, приличные женщины не должны были даже думать, не то, что слушать. Но мне хотелось выразиться и похлеще. Антел Герлей судя по виду, тоже хотел выругаться. Но вместо этого просто плюнул на пол. – Господа маги! Все садимся и ждем восстановления портала. Магистр Теодорус, кровь гото-ва? – Готова. – Передайте мне. Я сделаю пока болванку заклинания. Активируем при переносе. Ваше Величе-ство… – Я с вами, – Тёрн так сверкнул глазами, что Директор даже сделал шаг назад. Потом опомнил-ся и пристально поглядел на элвара. – а как же долг перед страной? – Страна переживет. А я – нет. Так что спасти свою жену – это мой прямой долг перед роди-ной! – Жену!? Из угла послышалось какое-то бульканье. Я пригляделась. Неразлучная троица – Лерг, Лютик и Эвин зажимали рот что-то булькающему Кану. Понятно. Либо сами увязались, либо даже Директор не посмел им отказать. Ёлка им почти родная… Директор сверкнул в тот угол глазами, но смолчал. И вместо этого повернулся к магистру Тео-дорусу. – Магистр, отдайте мне образец крови. И принесите Его Величеству штаны, что ли! И оружие. Мы все-таки врагов собираемся убивать, а не совращать. Терн величественно повернулся к Директору голой задницей. Алое сияние все не угасало. Директор осторожно держал в руках платок с пятнами крови. Маги разминали пальцы и еще раз проверяли наличие всех амулетов. Тёрн, натянув штаны, отошел в угол, к Лютику, Лергу и Эвину. Кан попытался что-то вякнуть, но потом передумал. Понял, что иначе его просто вышибут вон. Мальчишки были бледными и решительными. – Лорри! Лорри, твою аристократию!!! Я дернулась. И повернулась к директору. – Брысь от пентаграммы! Развоплотиться на декаду хочешь?! Это запросто! Я послушно отплыла подальше. Но из комнаты не ушла. Не могу же я бросить внучку в такую минуту? Казалось, прошла вечность, прежде чем пентаграмма опять загорелась голубым огнем. И маги начали уходить туда. Один за другим. Первым шел Директор. А я могла только молиться. Молиться всем богам всех миров. Только бы с ней все было в порядке. Только бы не опоздать! *** Боль. БОЛЬ. БОЛЬ!!! Она была повсюду. Она пронизывала каждую клеточку моего тела голубоватыми всполохами. Своди-ла судорогой мышцы и терзала острыми когтями внутренности. Мышцы? Внутренности!? Я что – ЖИВАЯ!?!!! Невозможно. А с другой стороны – у мертвых ТАК ничего не болит. И я открыла глаза. Зря. Во-первых, стало еще больнее, а во-вторых, первым, что я увидела, был Дирмас. Элвар внимательно вглядывался в мое лицо – и чему-то паскудно ухмылялся. Пришлось скорчить ему рожу. Дирмас отодвинулся на расстояние. А я подумала, что надо было таки в него плюнуть.

– Я… жива?

– Даже и не сомневайся. Хотя ты сделала все, чтобы себя угробить. Где этот сукин сын!?

Говорить было трудно, но как не поиздеваться над врагом? Авось, выведу его из себя – прибьет бы-стрее.

– Тебе его уже не достать.

– ГДЕ!?

Я зловредно оскалилась.

– В Универе. Сходи в гости, вынесут твои кости…

Дирмас тоже зло оскалился.

– Даже и не подумаю. Сам придет. За тобой придет.

Я резко выдохнула воздух. Боль по-прежнему рвала все тело на части, но стоит ли обращать на нее внимание? Тем более, нас всех учили ее терпеть. Иногда ведь боевого мага могут и ранить. И приходится сражаться. Сдерживать боль – и драться.

– Хабер швардец!

Ругательство на гномьем помогло. Тварь. Так вот почему я жива… Но – как?

– Я думала – умру.

Дирмас покачал головой.

– Нет. Ты не умрешь, пока я не захочу. Мой братец ценит тебя. Он обязательно придет за тобой. И по-падется в мои руки.

– Почему я не умерла? Я же…

– Отдала себя всю. Так. А что говорит по этому поводу ваша наука?

– Смерть. Или жертва.

– правильно. Повернуть голову можешь?

Дирмас сделал шаг назад. Я с усилием шевельнула головой, разворачивая ее в нужном направлении. И – увидела.

Я находилась в большом помещении с высоким сводчатым потолком. Черные колонны плавно пере-ходили в арки. В тщательно выписанных пента-, секста- и октограммах стояли алтари. И я сейчас на-ходилась именно в пентаграмме.

Два алтаря были связаны сложной вязью символов. И на одном лежала я. а на другом…

Элиссиана так и не смогла спастись от своей участи. С самого начала Дирмас предназначил ей стать жертвой – и она стала жертвой. Только в первый раз она должна была убить. А сейчас…

В осях – я поняла, что сделал Дирмас. Он воспользовался силой Эли, чтобы вернуть жизнь мне. Фак-тически, осуществил переливание жизненной энергии. Из нее – в меня.

Элваресса при этом, естественно, умерла. Умирала. Медленно и мучительно. Пока ее жизнь и сила переходили в меня. И лицо ее было искажено болью и ужасом. И – недоверием. Она до последнего верила, что с ней так не поступят. Она ведь до последнего любила этого подонка. До последней секунды своей коротенькой и не очень счастливой жизни. Я сглотнула комок в горле и отвернулась. Дирмаса это не смутило. Он просто обошел алтарь – и оста-новился с другой стороны.