Элрик: Лунные дороги
Шрифт:
Эта мысль пришла мне в голову, когда я зачарованно смотрела, как из реки поднимается длинная блестящая шея, затмившая свет. С огромного тела стекали мощные струи воды, грозившие перевернуть каноэ. Айанаватта крикнул, чтобы я выровняла лодку, а затем взял одно копье из тех, что лежали у него под ногами, и умело метнул его в плотную на вид кожу. Копье вонзилось глубоко, словно в кучу мокрой стружки, вода забурлила, тварь зашипела, затем застонала. Такого я не ожидала. Голос походил на человеческий, и это сбивало с толку. Тварь забилась и, освободившись от копья, поплыла вверх по течению, время от времени издавая стоны. Голова рассекала воду, оставляя на воде тонкую ленту желтой сукровицы, похожей на дым.
– Ничего подобного не видела с Нижнего девона. – Я все еще дрожала. Слово «пожирать» наполнилось для меня новым смыслом. – Оно что, хотело напасть на нас?
– Вероятно, надеялось съесть. Но по всей реке их называют трусливыми змеями. Как ты видела, его нетрудно отогнать, но если бы оно перевернуло каноэ, мы бы попали в беду.
Хотя меня и учили думать нелинейно, я понимала, что в этом мире гигантские водяные змеи давно вымерли. Я сказала об этом Айанаватте, пока он направлял лодку туда, где в заросших камышом водах древком вверх плавало его копье. Резкий сосновый запах и птичий гам доносились с берега, и я проникалась запахами и звуками, чтобы успокоиться.
Сверхъестественный мир был мне знаком намного лучше, чем тот, что мой муж настоятельно называл «нормальным», но меня раздражало, что пришлось лишний раз рисковать в поисках Улрика. Я поделилась этим с Айанаваттой.
Князь могавков успокоил меня. Он просто плывет по течению сна. А это значит, что мое собственное путешествие переплетается с его путешествием, и, пока мы будем придерживаться плана, не совершая серьезных ошибок, наши поиски ждет успех. Мы оба обретем желаемое.
Ветер хлестал нас, пытаясь сорвать одежду. Я поплотнее закуталась в накидку. Айанаватта почти не замечал, что температура упала. Он сожалел, что мы подверглись «доисторической» опасности. Такие аномалии, сказал он, стали происходить все чаще. Он считал, что источник наших проблем что-то нарушил в этом мире. На пастбищах великих прерий достаточно добычи для хищных зверей. Но в последнее время они начали мигрировать на юг, и из-за изменения климата их стало все больше.
Я заметила, что стало ощутимо холоднее.
Айанаватта, все так же не обращая внимания на холод, вздохнул:
– Когда-то здешние места стояли нетронутыми. Раньше змеи никогда не спускались так низко по течению. Это значит, что вся рыба в реке скоро исчезнет, и не успеешь даже глазом моргнуть, как нарушится весь естественный порядок вещей. Последствия будут катастрофическими. Оседлый образ жизни станет невозможно вести. Ты видела хоть одно поселение на берегах? Разумеется, нет! А раньше здесь было так хорошо. Девушки махали тебе вслед. Люди приглашали к себе, чтобы послушать истории…
Ворча, он продолжал машинально работать веслом. Встреча с речным змеем не столько напугала его, сколько вывела из себя. Даже я не испугалась зверя. Заведенный порядок и ход путешествия были нарушены, и, кроме того, Айанаватта беспокоился о ветре.
Он снова удивил меня. Он замечал все и вся, хотя казалось, что он погружен в свои речи. Для таких людей слова иногда являются препятствием, глазом бури, местом, откуда они могут наблюдать за миром (хотя сам мир ничего не замечает).
Ветер – король прерии, продолжил Айанаватта. Он – самая важная сила. Айанаватта начал подозревать, что мы как-то разозлили его.
Он перестал грести и вытащил флейту. Выдул несколько пробных нот, а затем заиграл пронзительную медленную мелодию, что разнеслась эхом до дальних гор, а потом вернулась обратно, и казалось – весь мир запел вместе с ним.
Ветер вдруг затих. И когда это случилось, флейта Айанаватты тоже замолчала.
Невероятная красота вокруг нас, что казалась вечной, начала изменяться, когда свет погас и сгустились сумерки. С реки доносилось бормотание и шепот.
Айанаватта сказал, что пороги мы пройдем завтра, а пока нужно до заката разбить бивак. Он пообещал, что сейчас наловит рыбы, если змей что-нибудь оставил.
Когда утром я проснулась, индеец исчез. Лишь ленивый дымок вился над костром, и было слышно, как плещет вода и меланхолично плачет речная птица. Подо мной задрожала земля. Неужели это пороги, о которых мы говорили вчера?
Я быстро встала, почти поверив, что это землетрясение. Слышно было, как громко и пронзительно квакают лягушки и стрекочут насекомые. Чувствовался запах дыма и густой землистый аромат сосен, кисловатый – дубов и сладкий – пепла. Птицы порхали над головой, хлопая крыльями, а затем раздался грохот воды. Я посмотрела вверх и увидела ястреба, несущего в когтях птицу. Задумалась, нет ли какого-то магического смысла в том, что я увидела.
Земля снова содрогнулась, в лесу затрещали деревья. Я поискала глазами лук и стрелы Айанаватты, но не нашла. Только копья лежали на дне лодки, и я вооружилась. Но почти сразу поняла, что каменное копье, даже магическое, не особо поможет новичку. Из глубины леса, разбрасывая поломанные ветви и листья, появилось нечто фантастическое – и нависло надо мной.
Я видела домашних слонов, каких используют в Азии. Но никогда не видела человека, сидящего на спине черного шерстистого мамонта с длинными бивнями, что огибают пространство площадью по меньшей мере футов в двадцать!
Приближающийся наездник выглядел почти как местный воин, лишь одежда немного отличалась; на лице черная раскраска, на бритой голове – длинная прядь волос, в левой руке – копье и боевой щит. Правой он сжимал узорчатый повод своего огромного скакуна. Рост наездника определить было трудно, но сразу стало ясно, что мамонт немолод.
Потрескавшиеся старые бивни были перевязаны, но легко могли убить любого, кто осмелился бы напасть на его седока.
Сердце мое бешено заколотилось. Я пыталась найти хоть какое-то преимущество. В последний момент мамонт миролюбиво поднял хобот. В тот же самый миг и воин в боевой раскраске поднял руку, чтобы успокоить меня.
Мамонт склонился вперед и встал на колени, пришелец беззаботно скатился со спины зверя и спрыгнул на землю.
Тон его голоса совершенно не сочетался с жуткой черной маской.
– Пророчество подсказало мне, что здесь я встречу своего друга Айанаватту, и намекнуло, что с ним будет спутник. Извини, если я потревожил тебя. Пожалуйста, прости за раскраску смерти. У меня только что состоялась довольно напряженная дискуссия.
Разукрашенный человек вел себя с таким же достоинством, как и Айанаватта, но что-то в его движениях показалось мне очень знакомым. Его настроение, однако, было более угрюмым. На черной маске лица ярко горели два рубиновых глаза. Я подняла копье и сделала шаг назад. Мне стало не по себе, когда я узнала его.