Элрик: Лунные дороги
Шрифт:
Я смотрел на тело чахлого фурна, родича моих предков. Некоторые говорили, что мы родились из одной и той же утробы еще до начала времен.
Жители Юных королевств называли фурнов драконами. Но они таковыми не были. Фурны летали между мирами, не имели инкарнаций, но вся мультивселенная служила им пространством для полетов. Фурны завоевывали целые вселенные, были свидетелями гибели целых галактик. Они – родичи принцев из Мелнибонэ, которых кормили их ядом, именно так между ними возникали физические и духовные узы, результатом коих становилось еще более ужасное потомство, полуфурны-полулюди. Они были верны лишь подобным себе – и той жизненной материи, из которой состоит мультивселенная.
Кровь моя заговорила с кровью этого чудовища, и я сразу понял, что оно больно, возможно, умирает, и душа его полна печали. Я понял, что мы – родичи. Этот фурн был братом моих предков. В прошлом на долю несчастного создания выпали тяжелые страдания, и теперь оно было почти полностью истощено. Его яд капал из полуоткрытой пасти и попадал на корни дерева, которое он поклялся защищать. Он был слишком слаб, чтобы отодвинуть голову. Крупные ртутные слезы текли из его подслеповатых, подернувшихся молочной пленкой глаз.
Его плачевное состояние было очевидным. Исчезла скефла – мембрана, которая подпитывалась от мультивселенной и позволяла фурнам путешествовать, куда они хотели, а также питала и самого фурна. Возможно, он умрет лишь через тысячи лет, но без скефлы фурн в конечном счете стал смертным. Теперь их осталось совсем мало. Они были слишком любопытны и безрассудны, поэтому и не выжили. Этот величайший из фурнов стал избранным, ему доверили охранять Душу Мироздания. Древние существа слабели очень редко и никогда не болели.
– Что за сверхъестественная сила могла украсть скефлу у великого змея? – послышался голос Сепириза. – Кто посмел это сделать? Ведь он охраняет корни древа мультивселенной и обеспечивает безопасность Космического Равновесия.
– Он болен, – ответил я. – А в таком состоянии их яд становится еще опаснее…
– Корни отравлены, поскольку Равновесие нарушено. Добродетель превратилась в порок. Это символ всех наших конфликтов по всей мультивселенной.
К нам подошел Лобковиц. Полевые цветы текли вокруг наших ног, как вода, но их тошнотворный аромат стал невыносимым.
– Только лишь символ? – спросил я.
– Символ сам по себе не существует, – ответил Сепириз. – Все сущее имеет множество значений и функций. Символ в одной вселенной становится живой реальностью в другой. И одно будет функционировать как другое. Объект становится сильнее, когда символ и то, что он символизирует, объединяются.
Владыка Сепириз переглянулся с князем Лобковицем.
Непонятно откуда раздался высокий прекрасный звук флейты. Айанаватта начал играть.
Какатанава встрепенулись. Подняли огромные головы и начали озираться. Орлиные перья, вплетенные в волосы, задрожали. Они перехватили боевые дубинки и копья, закрылись щитами, тщательно готовясь к бою.
Неужели пришло время их последней битвы, думал я.
Звук флейты затих, заглушенный более резким ревом. Я огляделся в поисках его источника.
Над нами стоял Элрик из Мелнибонэ и дул в украшенный орнаментом бычий рог, который принес с собой Гейнор. Черный шлем Элрика засиял тревожным светом, когда он откинул закрученный плащ и поднял голову, издав длинную резкую ноту, почти прорезавшую воздух, от которой расцвели и разрослись огромные темно-зеленые облака, земля затряслась под нашими ногами и треснула. Из щелей просочилась серая липкая жижа, которая с явным удовольствием лизнула мои ноги.
Я отскочил от этой субстанции. Вдруг это щупальце какого-то чудовища, тянущееся из глубины? Я слышал, как кто-то ворчит внизу.
Защищенный индейцами-какатанава, я подошел к фурну. Рядом с этим древним существом я выглядел словно ворона рядом с мамонтихой Бесс. Пройдя через лес высоких стеблей, а может, огромной травы или молодых побегов древа, я в конце концов заглянул в огромные тусклые глаза, чувствуя, как дрожит внутри почти сыновнее сочувствие.
«Что тебя беспокоит, дядя?» – спросил я.
Тонкий пар вырывался из ноздрей зверя. Его длинная красивая голова лежала у основания дерева. Яд пузырился на его губах с каждым тяжелым вдохом и впитывался в корни внизу. Его разум коснулся моего.
«Я слишком медленно умираю, племянник. Они украли мою скефлу и разделили ее на три части, разбросав по мультивселенной. Восстановить ее невозможно. Так они помешали мне обрести силы. Я знаю, что дерево отравлено моей смертью. Ты должен убить меня. Такова твоя судьба».
Какой-то жестокий разум придумал, что фурн должен умереть. Разум, который понимал, какую тяжесть вины должен испытывать фурн из-за того, что предал свою судьбу. Разум, который оценил иронию того, что защитник древа превратится в его убийцу, а родич фурна – в его палача.
«У меня нет оружия, дядя. Подожди. Я сейчас его найду».
Я оглянулся, чтобы спросить лорда Сепириза. Но он исчез.
Вместо него недалеко от меня стоял Гейнор Проклятый. Его доспехи блестели зеркальным серебром. По правую его руку возвышался Иоганнес Клостергейм в своем пуританском черном костюме. Полевую – Элрик из Мелнибонэ в традиционном воинском снаряжении. Обнаженный темный меч лежал в руке Гейнора, закованной в латную перчатку. Элрик тоже вынул черный клинок, и тот затрепетал и начал петь, желая напитаться кровью.
Они выступили вперед как один, и эффект был поразительный. По мере того как они приближались ко мне, размеры их уменьшались, пока мы не встали лицом к лицу, оказавшись одинакового роста.
Я пытался разглядеть, что скрывается за их спинами, но не мог определить, что это.
– Как же хорошо, что ты пожалел дракона, кузен Улрик, – тихо произнес Гейнор в шлеме, в голосе его слышалось удивление. – Настанет время, и он умрет. Кажется, свою жену ты тоже убил. Твое путешествие, видимо, не увенчалось успехом. Так что же заставляет тебя верить, что подобная трагедия не будет повторяться во всех мирах на протяжении множества веков? Тебе не уйти от судьбы, кузен. Тебе предназначено сражаться вечно, как и мне предназначено нести в вечности мгновение моей смерти. Итак, я принес нам обоим благословение. Или, по крайней мере, завершение. Тебе не суждено жить в мире с женщиной, Защитник. Все это ненадолго. Теперь у тебя вообще нет другой судьбы, кроме смерти. Ибо я здесь, чтобы разрубить корни древа мультивселенной, окончательно и безвозвратно разрушить Космическое Равновесие и в наказание забрать все мироздание с собой!