Эмфирио
Шрифт:
Гил поднял руку: «Лорд Дугальд, что бы то ни было и как бы то ни было, обман должен прекратиться и обманутые вами люди должны получить справедливое возмещение. Если вы и ваше «общественное устройство» сумеете пережить такое потрясение, так тому и быть. Я предъявляю счет вам и дамарянам, амбройских лордов оправдывает их неведение».
«Твои требования невыполнимы! — надулся Дугальд. — Какой-то наглец завалился во дворец с хвастливыми угрозами, подумать только! Моему терпению пришел конец. Предупреждаю тебя со всей серьезностью: не пытайся
Гил повернулся к двери: «Первыми правду узнают лорд Парнасс и его гости».
«Нет! — в отчаянии закричал Дугальд. — Ты хочешь всех нас уничтожить?»
«Обман должен прекратиться, возмещение должно быть выплачено».
Дугальд протянул к нему руки, взывая к состраданию: «Почему ты так упрям?»
«Упрям? Я не просто упрям, я вас ненавижу. Вы убили моего отца. Вы обманывали и грабили моих соотечественников две тысячи лет! Не ждите от меня жалости».
«Все можно поправить. Мы снизим налог. Пай каждого простолюдина будет существенно увеличен, я об этом договорюсь, я потребую, в конце концов! Ты не можешь себе представить, как трудно иметь дело с дамарянами!»
«Правда должна стать всеобщим достоянием».
«Мы будем опозорены! Мы возненавидим самих себя и вымрем!»
«Улетайте с Хальмы. Отвезите свой народ на далекую планету и начинайте жизнь сначала. Там никто не узнает вашу тайну».
Дугальд издал крик отчаяния: «Как я объясню?! Как такое можно объяснить?!»
«Говорите правду, вот и все».
Дугальд посмотрел Гилу прямо в глаза, и на какое-то странное мгновение Гилу показалось, что он смотрит в бездонный мрак пещер Дамара.
Дугальд, по-видимому, тоже нашел в глазах Гила нечто, не на шутку его испугавшее. Он молча повернулся, вышел из кабинета в большую гостиную и взобрался на стул, чтобы все обратили на него внимание. Беззаботный полушепот и бормотание оборвались, как только зазвучал его хриплый громкий голос,: «Слушайте меня! Слушайте все! Слушайте правду!»
Лица присутствующих с вежливым удивлением повернулись к гранд-лорду.
«Правду! — кричал Дугальд. — Наконец каждый узнает правду. Другого выхода нет».
Никто ничего не ответил. Дико озираясь по сторонам, Дугальд с трудом заставлял себя находить слова: «Две тысячи лет прошло с тех пор, как Эмфирио избавил Фортинон от выращенных дамарянами чудовищ, ныне называемых вирванами. Сегодня пришел новый Эмфирио, чтобы избавить Фортинон от другой расы, выращенной дамарянами. Он настоял на том, чтобы я сказал правду. Теперь вы узнаете правду.
Почти две тысячи лет тому назад, когда Амброй лежал в развалинах, дамаряне прислали сюда новых манекенов, новых марионеток. Мы — эти манекены. Мы — эти марионетки. Мы служили хозяевам, дамарянам, и платили им деньги, добытые трудом простонародья. Такова истина. Теперь, когда она известна, дамаряне больше не смогут нами повелевать.
Мы не лорды. Мы — марионетки!
У нас нет своей души, своего ума, своей личности. У нас все чужое.
Мы не люди, мы даже не дамаряне. И прежде всего мы не лорды-исправители. Мы — инструменты, измышления, приспособления! Гордость, честь? Пустые слова, вымысел внутри вымысла! Достоинство, благородство? Я недостоин даже произносить эти слова. Я — кукла на ниточках».
Дугальд указал на Гила: «Он пришел сегодня, называясь именем Эмфирио, и заставил меня сказать правду. Вы услышали правду. И после этого мне больше нечего сказать».
Дугальд спустился со стула.
В гостиной было тихо.
Прозвучал гонг. Лорд Парнасе встрепенулся, посмотрел на стоящих вокруг гостей: «Зовут к обеду».
Гости медленно, как во сне, потянулись цепочкой из гостиной в трапезную. Гил отошел в сторону, чтобы никому не мешать. Мимо проходила Шанна. Она задержалась: «Ты — Гил. Гил Тарвок». «Да».
«Когда-то, давным-давно, я тебя любила».
«Никогда ты меня не любила».
«Может быть, любила. Любила настолько, насколько я способна любить».
«Это было давно».
«Да, теперь все изменилось», — Шанна вежливо улыбнулась, подобрала платье и направилась в трапезную.
Гил подошел к лорду Дугальду: «Завтра вы должны обратиться с выступлением к простонародью. Скажите иждивенцам правду — так же, как вы сказали ее своему народу. Надеюсь, иждивенцы не сразу разрушат ваши башни. Может быть, они вообще не станут это делать. Но на вашем месте я приготовился бы к вылету, потому что нет ничего страшнее разъяренной толпы».
«Куда бежать? В Скудные горы, к вирванам?»
Гил пожал плечами. Лорд Дугальд обернулся — его ждал лорд Парнасе. Оба они прошли в трапезную, оставив Гила одного в гостиной.
Гил вышел на террасу, постоял минуту, любуясь сверху на древний город, где, хотя еще было светло, уже зажигались огни — на ближней набережной Инцзе, на другом берегу. Никогда еще Амброй не казался ему таким красивым.
Он сел в аэромобиль: «Отвезите меня в гостиницу «Погасшая звезда».
Глава 24
Население Амброя, трудолюбивое, прилежное и экономное, пребывало в состоянии оглушения несколько часов после того, как выступление гранд-лорда распространили по системе всеобщего оповещения Спэя. Всякая работа прекратилась. Люди вышли на улицы, поглядывая в небо на бледный призрак Дамара, на обители в облаках над вашмонтскими пустырями, в сторону управления службы социального обеспечения.
Никто ни с кем практически не говорил. Иногда то у одного, то у другого вырывался из груди короткий лающий смех, и снова наступала тишина. Мало-помалу горожане начали стекаться к управлению Собеса, и к середине дня многолюдная толпа стояла на площади перед мрачным старым зданием.