Эмпириомонизм
Шрифт:
То же относится к подбору общественных форм: он отнюдь не сводится к сохранению или гибели человеческих особей, входящих в состав общества. «Единицей» подбора здесь может быть, конечно, и особь, но также социальная группа, класс и какой-нибудь технический прием, слово, идея, норма и т. д. Какая-нибудь общественная норма, например нравственная или правовая, не имеет для нас отдельного физического существования: она представляет собою систему психических группировок в целом ряде человеческих личностей, принадлежащих к данному обществу. Но это нисколько не мешает тому, что она, с одной стороны, образует определенное жизненное единство — «общественную форму», с другой стороны — бывает «приспособлена» или «не приспособлена» к своей среде. Она подлежит «подбору», положительному или отрицательному, т. е. сохранению (или развитию) в первом случае, разрушению — во втором; и это происходит отнюдь не только путем переживания или ранней гибели тех личностей, в которых она воплощается. Она может упрочиваться или ослабляться и исчезать при сохранении всех ее носителей; их психический мир — существенная часть той среды, от которой зависит судьба данной формы, противоречие
То же относится к любому техническому приему, который люди применяют в своем труде, к любому слову, которым они пользуются во взаимном общении, ко всякой идее, которая служит для объединения их опыта, и т. д. Пути «подбора» этих форм различны и не ограничиваются размножением или смертью особей, потому что сами общественные формы надындивидуальны. «Подражание» играет очень большую роль в механизме положительного подбора этих форм, различные формы «борьбы» между людьми — в механизме подбора отрицательного (впрочем, и положительного тоже, по крайней мере косвенно, устраняя неблагоприятные для той или иной формы элементы социальной среды).
Даже такие общественные формы, которые, по-видимому, слагаются из множества целых особей, как «социальная группа» или «класс», могут подвергаться подбору в ту или другую сторону независимо от жизни или смерти составляющих особей. Например, «гибель мелкой буржуазии» совершается отнюдь не только путем истребления и физического вымирания «мелких буржуа», а может быть, даже всего меньше этим путем. «Погибшие» мелкие буржуа нередко живут еще весьма долго после своей «гибели» в образе представителей lumpenproletariat'a или рабочих-пролетариев и иногда находят свое новое существование более приятным, чем прежде. Дело в том, что «социальная группа» и «класс» представляют собой не столько совокупность личностей, сколько систему отношений между людьми, причем отношения эти существуют, разумеется, не в воздухе и не в научной абстракции, а воплощаются в определенных, взаимно связанных, психофизиологических приспособлениях людей. Эта система отношений может разрушиться, а соответственные приспособления людей атрофироваться; и тогда «класс» исчезает, хотя люди, входившие в его состав, продолжают жить.
«Подбор» общественных форм происходит в зависимости от всей их среды, как социальной, так и внесоциальной (природы общественной и внешней природы). Но влияние внесоциальной среды является чрезвычайно медленным и сравнительно с быстротою развития общественных процессов превращается почти в постоянную величину: это тот «естественный подбор», которому нужны десятки и сотни тысяч лет, чтобы выработать сколько-нибудь значительное изменение жизненных форм. Общественное же развитие проходит крупные этапы сотнями и даже десятками лет; такая быстрота подбора зависит, очевидно, от другойчасти среды, от природы социальной. В первобытных обществах, где социальная среда была относительно ничтожна, роль ее в человеческом развитии была также незначительна, а скорость развития мало отличалась от той, которая соответствует «естественному подбору». То колоссальное возрастание скорости прогресса, которое получилось с тех пор, принадлежит собственно «социальному подбору», т. е. подбору общественных форм действием их социальной среды. Этот социальный подбор и будет главным предметом нашего исследования [146] .
146
Вопроса об «изменчивости» форм, дающей материал для всякого подбора, я здесь не касаюсь, потому что все, что о нем можно сказать в пределах самой общей его постановки, сводится к одному: «изменчивость» тожественна с «причинностью» вообще и гораздо шире специально биологической причинности — подбора форм, который можно, в случае надобности, рассматривать как частный случай их «изменения» в ту или другую сторону. Согласно идее причинности, исходная точка всякого изменения форм лежит в конечном счете всегда в их среде; и дело более конкретного исследования — выяснять частные закономерности изменения форм в зависимости от их среды, как и закономерности подбора изменений. Некоторые из таких частных закономерностей выступят перед нами в дальнейшем изложении.
В силу своего чрезвычайно общего, а следовательно, и «отвлеченного» характера, схема «общественного подбора», для успешного ее применения, нуждается в дальнейшем анализе и некоторой конкретизации. К этому мы теперь и перейдем, причем, однако, я заранее обращаю внимание читателя на то, что в рамки поставленной мною здесь задачи отнюдь не входит систематическое применениенамечаемого мною метода к социально-научному исследованию, но только — выяснение самого метода, и конкретно-исторических вопросов я буду касаться лишь ради иллюстрации этого метода [147] .
147
Мне уже несколько раз приходилось более обстоятельно, чем здесь, писать о принципе «подбора» в его более общих и более частных применениях («естественный подбор», «психический», «социальный подбор» — в первый раз в моей юношеской работе «Основные элементы исторического взгляда на природу», затем в книге «Познание с исторической точки зрения», затем в статье «Развитие жизни в природе и в обществе» — сборник «Из психологии общества»,
Общество представляет собой не механическую группировку элементов, но жизненную систему, части которой находятся в органической связи между собою. Каждая общественная форма, являясь одною из таких частей, в свою очередь слагается из целого ряда органически связанных между собою, но обладающих и некоторой жизненной самостоятельностью элементов. Здесь нет ни абсолютных единств, ни абсолютных отдельностей. Каждая «единица подбора» имеет лишь относительныйхарактер. А из этого вытекают очень важные последствия для понимания процессов подбора.
Когда социологи, плохо знающие биологию, и даже некоторые биологи, слишком упрощенно представляющие идею «естественного подбора», пытаются приложить ее к жизни общества, они приходят обыкновенно к выводу, очень грустному с философской точки зрения. Они говорят, что закон подбора в социальной жизни «терпит существенные ограничения», «допускает много исключений», что даже зачастую действие его «извращается». Философ не может строить свое мировоззрение по типу латинской грамматики; для него научные законы имеют право называться законами только тогда, когда они не имеют исключений. Если принцип подбора есть действительно биологический закон, формула, пригодная для исследования и понимания процессов жизни вообще, то она не может «терпеть ограничений» и «извращаться» в сфере процессов социальной жизни, которая тоже есть жизнь. Либо «закон» выражает постоянную тенденциювсего цикла явлений, который он охватывает, либо он не есть «закон», а временное эмпирическое обобщение, ставящее перед познанием задачу его «объяснения» путем отыскания настоящих законов.
В действительности закон подбора не имеет исключений в социальной области, как и в других областях жизни. Исключения кажущиеся зависят от того, что дело рассматривают, исходя из абсолютной единицы подбора, придавая такое значение чаще всего индивидуальному организму. Надо принимать во внимание относительностьединиц подбора и их взаимную связь в более сложных комплексах. Тогда мы получаем очень важное для нашего анализа понятие «системного подбора». Чтобы его выяснить, рассмотрим несколько кажущихся «исключений» из закона подбора.
«В социальной жизни часто выживают не наиболее, а наименее приспособленные — тупые и слабые людишки, имеющие счастье владеть капиталом». «Медицина способствует сохранению наименее жизнеспособных организмов, поддерживая существование жалких, болезненных людей». «Войны извращают действие подбора, уничтожая наиболее здоровые и сильные организмы, лучшую молодежь страны, тогда как худшие элементы, как негодные для военной службы, остаются жить, находясь вдали от театра битв» и т. д.
Уже с первого взгляда становится ясно, что по отношению к принятой намиформулировке закона все эти случаи вовсе не являются «исключениями». Если слабый и хилый паразит-рентьер* выживает, тогда как рядом с ним зачастую погибает сильный, богато одаренный пролетарий, то это потому, что первый действительноприспособлен к своей среде, а второй — нет. Для паразита его отношения к другим людям и к их труду — отношения «капитала» — создают особенную, исключительно благоприятную среду, для которой он вполне достаточно приспособлен, тогда как для второго социальная среда совершенно иная, к которой в данном случае оказалась не в силах приспособиться и его могучая организация. Точно так же для больного создается особая среда, существенными частями которой являются медицинская техника и уход, а для солдата — среда исключительно неблагоприятная, включающая условия недостаточного питания, неудобного жилища и сильных механических воздействий в виде пуль, шрапнелей и т. д.
Но очевидно, что если бы мы удовлетворились тем, что наша формула, в силу своей большой общности, охватывает и данные случаи, то мы ни на шаг не продвинулись бы далее. Мы получим несколько новую точку зрения, если в этих случаях будем рассматривать «приспособленные» или «неприспособленные» особи не как вполне отдельные жизненные единицы, но в их связи с другими жизненными единицами, как элементы более сложных «систем». Тогда дело представится в следующем виде.
Если данного паразита-рентьера, тупого и дряблого белоручку, поставить в средниедля данного общества условия социальной и внесоциальной среды, то можно с уверенностью ожидать обнаружения глубокой неприспособленности и гибели организма. Но благодаря своей связи с более широким жизненным целым, благодаря определенному своему положению в определенной, высокожизнеспособной системе (в данном случае, например, в экономической группировке, называемой капиталистическим предприятием), он выживает вместес этою системою и за счетее жизнеспособности. Это — положительный подбор по связи. Примером отрицательного подбора по связи может служить судьба солдата. Те сотни тысяч русских крестьян, которые погибли в войне с Японией, в обычных условиях социально-трудового процесса обладали бы достаточной приспособленностью для того, чтобы прожить средний цикл жизни и оставить потомство. Но в силу своей связи со сложной социальной организацией — «бюрократией», будучи частью обширного социального аппарата — «бюрократически-государственного механизма», они погибли: как периферические элементы этого механизма, как «рабочее орудие» этой машины, они подверглись первыми, раньше других ее частей разрушающим влияниям исторически данной мировой среды, в которой аппарат этот, как целое, совершенно нежизнеспособен.