Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика
Шрифт:
в которой могут быть расположены учения веры (какие?); по г. Толюку следует
даже применить к этому догмату выражение, что он кажется фата–морганой,
стоящим на берегу (может быть, стоящим на мели духа?). Но «фундаментом»
(там же, стр. 221, г. Толюк говорит о треножнике), на котором может быть
основана вера, учение о троичности «никогда не явится». Не являлось ли, однако,
это учение, как самое святое, всегда или, по крайней мере, с давних пор главным
содержанием
субъективной веры? Как может без этого догмата обладать более чем моральным или,
если угодно, более чем языческим смыслом, как может обладать христианским
смыслом учение об искуплении, которое г. Толюк с такой энергией старается
23*
356
ПРЕДИСЛОВИЕ
форме благочестия из предисловия к 5–му выпуску «Permentis cegni-
tionis», стр, IX и сл.
До тех пор, — говорит он, — пока наука не возвратит снова
религии уважения, основанного на свободном исследовании и,
следовательно, подлинном убеждении, вы, благочестивые и
неблагочестивые, со всеми вашими заповедями и запретами, со всеми вашими
разговорами и действиями, не поможете беде, и не пользующаяся
уважением религия не будет пользоваться также и любовью. Ибо
любить настоящим образом, от души, мы можем только то, что
пользуется искренним уважением и что мы признаем несомненно
достойным такого уважения; только такого рода amor generesus может
служить на пользу и религии Другими словами: если хотите, чтобы снова
процвела религиозная практика, то позаботьтесь о том, чтобы мы снова
получили разумную теорию этой практики, и не очищайте поля битвы
вашим противникам (атеистам) неразумным и богохульным
утверждением, что нечего и думать о такой теории религии, ибо она невозможна,
утверждением, что религия есть дело сердца, в котором мы имеем право
и даже должны отказаться от услуг головы *).
поднять на высоту чувства? И о других, более частных, догматах мы также
ничего не находим в этом произведении; г. Толюк, например, всегда доводит
своих читателей лишь до страданий и смерти Христа, а не доводит ни до его
воскресения и восседания одесную Отца, ни до сошествия святого духа. Одним
из главных определений в учении об искуплении является наказание за грехи
последним является у г. Толюка (стр. 119 и сл.) угнетенное самосознание и
связанная с этим отверженность, в которой находятся все те, которые живут вне
бога, единственного источника блаженства, равно как и святости, так что грех,
сознание вины и отверженность не могут быть мыслимы друг без
таким образом, нас доводят также и до мышления, и точно так же на стр. 120
•автор показывает, что определения проистекают из природы бога). Это
определение наказания за грехи есть то, что получило название естественного
наказания за грехи и что (так же, как и безразличное отношение к учению о
троичности) является результатом и поучением обычно столь поносимых г. Толюком
разума и просвещения. — Недавно в Верхней палате английского парламента
провалился билль, касавшийся унитариев. По этому поводу одна английская
газета сообщила о многочисленности унитариев в Европе и Америке и затем
прибавила: «На европейском континенте протестантизм и унитаризм являются
в настоящее время большей частью синонимами». Дело теологов решить,
отличается ли догматика г. Толюка от обычного учения в одном или, самое
большее, в двух пунктах; при более близком рассмотрении окажется, может быть,
что и в этих пунктах между ними нет никакого различия.
!' ' *) Г–н Толюк несколько раз цитирует места из трактата Анселъма «Cur
^DeUsuomo» и хвалит (стр. 127) «глубокое смирение этого великого мыслителя»;
357
Относительно скудости содержания мы можем еще заметить, что
о ней можно говорить лишь как о внешнем состоянии религии в
определенную эпоху. Пожалуй, достойна сожаления такая эпоха, которая
нуждается единственно лишь в том, чтобы вызвать веру в бога, о чем
так старался благородный Якоби, и чтобы только пробудить в душах,
вдобавок к этой вере, концентрированное христианское чувство. Но
нельзя вместе с тем не заметить, что даже в этом стремлении скрыто
содержатся более высокие принципы (см. введение к «Логике», § 64).
Перед наукой же простирается богатое содержание, созданное веками
и тысячелетиями познающей деятельности, и это содержание
простирается перед нею не как нечто данное, которым обладали лишь
другие, а не мы, не как содержание, которое для нас стало прошлым,
результатом которого являются лишь знания, дающие пищу памяти
и материал для проявления нашего остроумия в критике исторических
сообщений, но как познание, питающее дух и удовлетворяющее нашу
потребность в истине. Все наиболее возвышенное, глубокое и
сокровенное было открыто в религиях, философских учениях и произведениях
искусства в более или менее чистых, более или менее ясных, а иногда
весьма отпугивающих, образах. Надо признать особой заслугой