Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика
Шрифт:
§ 31.
На первый взгляд кажется, что представления о душе, мире,
боге доставляют мышлению прочную опору. Но, помимо того, что
в них есть примесь особенной субъективности и они поэтому могут
иметь весьма различное значение, они лишь через посредство мышления
могут получить прочное определение. Это выражает каждое
суждение, ибо в нем лишь предикат (т. е. в философии — определение
мысли) должен указать, что представляет собою субъект,
первоначальное представление,
ПЕРВОЕ ОТНОШЕНИЕ МЫСЛИ К ОБЪЕКТИВНОСТИ 69
Примечание. В суждении: бог вечен и т. д., мы начинаем с
представления: бог, но мы еще не знаем, что он такое; лишь предикат
выражает, что он такое; поэтому в логике, где содержание
определяется только в форме мысли, делать эти определения предикатами
суждений, субъектом которых был бы бог или более неопределенное
абсолютное, не только излишне, но даже вредно, так как это
напоминало бы об ином масштабе, чем природа самой мысли. —
Но, помимо этого, форма предложения, или, выражаясь более
определенно, форма суждения, неподходяща для выражения
конкретного— а истина конкретна — и спекулятивного; суждение,
благодаря своей форме, односторонне и постольку ложно.
Прибавление. Эта метафизика не была свободным и объективным
мышлением, так как она не давала объекту определяться свободно из
самого себя, а предполагала его готовым. — Что касается свободного
мышления, то нужно сказать, что греческая философия мыслила
свободно, а схоластика несвободно, так как последняя брала свое
содержание как бы данным, а именно данным церковью. —Мы, люди нового
времени, благодаря всему нашему образованию, посвящены в
представления, которые нам очень трудно преступить, так как эти
представления обладают глубочайшим содержанием. В лице античных философов
мы должны себе представлять людей, всецело стоящих на почве
чувственного созерцания и не имеющих никаких других предпосылок,
кроме неба над ними и земли вокруг них, ибо мифологические
представления были отброшены в сторону. Мысль в этом вещном
окружении свободна и ушла внутрь себя; она свободна от всякого
материала, она пребывает в своей чистоте у себя. Это чистое нахождение
у себя составляет отличительную черту свободного мышления, —
как бы отправляющегося в плавание в чистое море, где нет ничего
ни под нами, ни над нами и где мы находимся наедине с самими
собою.
§ 32.
3) Эта метафизика сделалась догматизмом, потому что она,
согласно природе конечных определений, должна была принимать,
что из двух противоположных
вышеуказанные положения, одно должно быть истинным, а другое — ложным.
Прибавление. Прямой противоположностью догматизма является
ближайшим образом скептицизм. Древние скептики называли
догматической вообще всякую философию, поскольку она выставляет
70
определенные положения. В этом, более широком смысле
скептицизм признает догматической также и собственно спекулятивную
философию. Но догматизм в более узком смысле состоит в том, что
удерживаются односторонние рассудочные определения и
исключаются противоположные определения. Это вообще строгое или-
, согласно которому утверждают, например, что мир или конечен,
или бесконечен, но непременно лишь одно из этих двух.
Истинное же, спекулятивное есть, напротив, как раз то, что не имеет в себе
таких односторонних определений и не исчерпывается ими, а, как
целостность, содержит внутри себя совместно те определения, которые
догматизм признает в их раздельности незыблемыми и
истинными. — В философии часто односторонность ставится на–ряду с
с целостностью, утверждается, что она есть по отношению к последней
некоторое особенное, незыблемое. Но на самом деле одностороннее
не есть нечто незыблемое и существующее само по себе, а содержится
в целом, как снятое. Догматизм рассудочной метафизики состоит в
том, что односторонние определения мысли удерживаются в их
изолированности; идеализм спекулятивной философии, напротив,
обладает принципом целостности и выходит за пределы односторонности
абстрактных определений рассудка. Так, например, идеализм
утверждает: душа не только конечна и не только бесконечна, а она есть по
существу своему как то, так и другое, и, следовательно, она не
есть ни то, ни другое, т. е. такие определения в их изолированности
не имеют значимости, а имеют силу лишь как снятые. — Идеализм
встречается также в нашем обычном сознании; мы соответственно ему
говорим о чувственных вещах, что они изменчивы, т. е. что они обладают
как бытием, так и небытием. — Упорнее держимся мы
рассудочных определений. Последние, как определения мысли, признаются
более прочными и даже абсолютно незыблемыми. Мы их
рассматриваем как отделенные друг от друга бесконечной пропастью, так
что противоположные друг другу определения никогда де не могут
соприкоснуться. Цель борьбы разума состоит в том, чтобы преодолеть