Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект

Корман Яков Ильич

«Мишка Шифман»: «А тут, бля, кого ни попадя / Пускают в Израиль»¹⁸²;

«Честь шахматной короны»: «Я кричал: “Вы что там — обалдели? / Что ж вы, бля, уронили шахматный престиж?!”»⁸³, «Блядь, даже были по хоккею трениров-ки»84, «Эх, бля, сменить бы пешки на рюмашки — / Так живо б прояснилось на дос-ке!»⁸⁵, «Ну еще б ему меня не опасаться, бля, / Когда я лежа жму сто пятьдесят!»¹86;

«Смотрины»: «Невеста, вон, вся, бля, рыдает наверху» [413] ;

413

Москва, у Высоцкого, запись для Т. Кормушиной, 25.12.1974.

«Инструкция перед поездкой за рубеж»: «Популярно объясняю для невежд (Объявляю всё, что знаю, для невежд): / “Я, бля,

к болгарам уезжаю в Будапешт!”» [414] (год спустя лирический герой выскажет подобное же намерение в черновиках «Зарисовки о Париже»: «Я распишу про всё, я разложу по нотам, / Чтоб было ясно и идиотам, / Что прыгать нечего, что мы нужны в Париже, / Как в бане лыжи и пассатижи» /5; 338/; в первом случае герой объясняет «для невежд» и едет в Будапешт, а во втором — он объясняет «идиотам» и находится в Париже; об этих же «невеждах» и «идиотах» пойдет речь в песне «Мне судьба — до последней черты, до креста…»: «Пусть не враз, пусть сперва не поймут ни черта, / Повторю даже в образе злого шута»);

414

Москва, у Высоцкого, запись для К. Мустафиди, 25.08.1974; Москва, у А. Митты, 01.01.1975; Ростов-на-Дону, у Л. Шихачевского, 10.10.1975; Москва, у Ф. Дашкова, 28.05.1976.

«Баллада о детстве»: «Он дом сломал, а нам сказал: / “У вас носы не вытерты. / А я за что, бля, воевал?” — / И разные эпитеты» [415] .

Встречается это слово и в шуточном наброске из письма Высоцкого к И. Коха-новскому (Москва — Магадан, 20.12.1965): «И приехал в Анадырь / Кохановский богатырь. / Повезло Анадырю — / Я, бля, точно говорю!», — с последующим комментарием: «Извини за бездарность» /6; 357/.

Вообще на частных концертах Высоцкий мог спеть многие вещи так, как почти никогда не позволял себе на официальных выступлениях. По воспоминаниям корреспондента газеты «Макеевский рабочий» Николая Хапланова, таким был и домашний концерт в Донецке в марте 1973-го: «Владимир Семенович Высоцкий в это позднее время пел с удовольствием, и надо сказать, что пел не только известные нам вещи, но и вовсе нам незнакомые песни, причем многие песни он исполнял в довольно свободной форме и с употреблением родной ненормативной лексики» [416] .

415

Целый ряд фонограмм — например: Ростов-на-Дону, у Л. Шихачевского, 10.10.1975; Москва, у Ф. Дашкова, 28.05.1976; Иркутск, у Л. Мончинского, 17.06.1976 и др.

416

Высоцкий в Макеевке. Сб. материалов / Сост. В.А. Яковлев. Донецк: ЛАНДОН-ХХ1, 2013. С. 26. Известно исполнение Высоцким песни «Стою я раз на стреме…» с такими вариантами: «Он говорит: “В Марселе / Такие кабаки, / Такие там девчонки, блядь, / Такие бардаки!” / А я говорю: “Сегодня, / На Лиговке — вчера, / Последнюю малину, бля, / Закрыли фраера!” / А он говорит: “В Марселе / Такие кабаки, / Такие, бля, девчонки, / Такие бардаки!”» (темная домашняя запись «Была весна», 1962 или 1963 год).

Аналогичный квартирник состоялся в конце 60-х годов в Новосибирске: «Сразу предупреждаю, что песенка, которую пел Высоцкий в компании моих друзей, рассказывает про Адама и Еву, и содержит много ненормативной лексики. Так что лицам до 18 лет, ортодоксальным христианам и разного рода пуристам читать ее очень не рекомендуется.

Дело было у нас в Новосибирске где-то в 68 — 70 году, точнее не помню. Захожу я к своему другу Сережке Щеглову, а он мне говорит, что вчера у Саши Табатчи-кова (мой бывший одноклассник, наш общий друг, жил с матерью на первом этаже около авиационного техникума, где она что-то преподавала) в их компании был Высоцкий. Что он прилетел тайно в Новосибирск к какой-то своей знакомой, и об этом никому говорить не надо. Что они сидели, выпивали, там еще было 1–2 человека нашего круга, и Высоцкий немного пел, под гитару.

Тут Сережа включил магнитофон (тогда были такие здоровые катушечные магнитофоны). Там было вроде бы немного, несколько песен, максимум с десяток. Что помню: где-то в начале записи Высоцкий запел песню одного из бардов — не помню фамилию, то ли Кукин, то ли Клячкин — “Маленький гном”: “…Мой маленький гном, / Поправь колпачок… <…>…кулачок”, - потом ругнулся — не пошла в настроение — и запел что-то совершенно нецензурное. Про Робинзона, или еще какого-то мужика, потерпевшего кораблекрушение. Она не пошла в масть мне — я ее не запомнил.

А дальше, среди известных его песен, была “Песенка про Адама и Еву”. Поскольку слушали мы эту запись много раз, я ее запомнил. Мелодию здесь я не воспроизведу, а интонация на первых строках строфы восходящая, а на последней — резко нисходящая, и как бы незаконченная.

Как-то раз со скуки

Взял Писанье в руки, Там какой-то п… плёт Про Адама речь ведёт,

Но не пишет, всё как было..» [417] ^[418] .

Возможно, данный концерт состоялся 22 августа 1968 года, поскольку дневниковая запись Валерия Золотухина за этот день гласит: «Потерялся Высоцкий, удрал в Новосибирск». И на следующий день: «Вчера прилетел из Новосибирска Высоцкий с подарками от художников и бутылкой армянского коньяка»¹⁹²¹. Имеется в виду концерт на квартире художника Николая Грицюка, о чем свидетельствует сохранившийся автограф посвящения Высоцкого «Грицюку Н.», датируемый 22 августа: «Мне — не-стрелю и акыну — / Многим в пику, в назиданье / Подарили Вы картину / Без числа и без названья. / Что на ней? Христос ли, бес ли? / Или мысли из-под спуду? / Но она достойна песни. / Я надеюсь, песни будут».

417

Полный текст этой песни, автором которой является Алексей Погребной-Александров, можно прочитать по ссылке: Неизвестный Высоцкий, 03.10.2007 // ЬИр://у-8-п8О18ку. Нуе}оита1.сош/79159.Ь1т1

418

Золотухин В. Секрет Высоцкого: Дневниковая повесть. М.: Алгоритм, 2000. С. 39.

А у исполненной им «Песенки про Адама и Еву» очевидно сходство в «богохульстве» с его собственной «Песней про плотника Иосифа» (1967).

Что же касается «нецензурщины», то о ней Высоцкий пророчески написал еще в «Школьной поэме» (1955), пародируя Пушкина, Маяковского и Есенина и при этом обращаясь к своему однокласснику Игорю Кохановскому, который советовал ему «Переделай без похабщин [419] ^[420] , ведь это будет школьная стенгазета»: «Эх, Гарик, нету силы воли — / Похабщины не избежать. / Я опошлел — чего же боле, / Что я еще могу сказать. / Мысли не уходят восвояси, / На бумаге — чисто — моря гладь, / И всегда я — постоянно ясен, / И всегда в моих стихах есть: [блядь]. / Трудно, Гарик, от хамства уйти / Хоть в свои, хоть в чужие дали. / Если хочешь, то смейся, шути — / Я в стихах буду вечно скандалить»¹⁹²¹.

419

Имеется в виду следующее четверостишие Высоцкого: «Его пример — другим наука, / И потому Агата-сука / Нам ставит двойки каждый день, / И как ей, сволочи, не лень!».

420

Высоцкий: исследования и материалы: в 4 т. Т. 2. Юность. М.: ГКЦМ В.С. Высоцкого, 2011. С. 49.

Более того, во время одной из частных бесед он упомянул об имеющемся у него «неприличном» варианте «.Диалога у телевизора»:

— А есть этот куплет, где “Я, Ваня, страсть люблю чернявеньких”?

— Нет, нет, он не пелся.

— Про джигитов. Нет, не пелся, да… А, это я писал от его имени, вот в чем дело! От него я пел только один куплет. А есть целая песня, которую я не пел, потому что она неприличная вся. Это я оставил только: “Ого, однако же гимнасточка…” — вот, от его имени. А была целая песня. [421]

421

Беседа Владимира Высоцкого с Борисом Акимовым и Олегом Терентьевым (Московская область, пос. Менделеево, Дом метролога ВНИИФТРИ, 10.12.1978).

***

Как известно, в конце 1950-х — начале 1960-х годов (да и позднее) Высоцкий исполнял много блатных и лагерных песен, которые ему не принадлежали, и делал это настолько личностно, что, казалось, он поет о самом себе. Впрочем, так оно и было. Например, в концовке песни «Приморили, ВОХРы, приморили» (известна фонограмма 1963 года у А. Синявского) есть такая строфа: «Но приморили, суки, приморили, / Загубили волюшку мою, / Вороные кудри поседели, / Я у края пропасти стою». Здесь каждая строчка буквально «взывает» к произведениям самого Высоцкого:

1) «Но приморили, суки, приморили».

Мы уже говорили о том, что поэт часто называет представителей власти словом суки («Высоцкий и Ленин», с. 22 — 24).

2) «Загубили волюшку мою».

Данная строка почти без изменений перешла в «Серебряные струны» (1962): «Загубили душу мне, отобрали волю…».

3) «Вороные кудри поседели».

Похожие образы применяет к себе и лирический герой Высоцкого, выступающий в разных масках: «И ветер злой со щек мне сдул румянец / И обесцветил волосы мои» /5; 519/, «Дак откуда у меня хмурое надбровье? / От каких таких причин белые вихры?» /5; 126/, «Я был кудряв, но кудри истребили» /5; 158/, «Кудри сбросил — как без них?» /4; 213/, «Я опоздать боялся и от страха поседел» /4; 93/, «Стал от ужаса седым звонарь» /3; 199/, «А в тридцать семь не кровь — да что там кровь! — и седина / Испачкала виски не так обильно» /3; 40/, «И отправляют нас, седых, / На отдых, то есть бьют под дых» /5; 244/.