Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект

Корман Яков Ильич

Что же касается погони героя за своим противником (гвинейцем) в «Марафоне», то она уже встречалась в «Прыгуне в высоту» («Разбег, толчок… Мне не догнать канадца — / Он мне в лицо смеется на лету!») и повторится в «Песне Алисы про цифры» (1973): «Вот четверочник бежит / Быстро, легче пуха. / Сзади троечник сопит, / Голова — два уха…». В свете сказанного логично будет и здесь предположить наличие личностного подтекста: лирический герой («троечник») пытается догнать своего противника («четверочника»).

Про «троечника» сказано, что он сопит. Нетрудно понять, что он задыхается в попытке догнать своего оппонента. Такая же проблема возникала у героя в «Песне про конькобежца» и в «Марафоне»: «Подвела меня — ведь я предупреждал! — / дыхалка: / Пробежал всего два круга — и упал… / А жалко!», «Друг-гвинеец так и прет — все больше отставанье. / Я надеюсь, что придет второе мне дыханье». А слово прет напоминает описание «четверочника»: «Вот четверочник бежит /

Быстро, легче пуха». Здесь же Алиса, которая является авторской маской, говорит про себя, цитируя при этом «Мою цыганскую»: «Эх, раз, еще раз, голова одна у нас, / Ну, а в этой голове — уха два и мысли две».
– а на одном из концертов перед исполнением «Марафона» Высоцкий объявил его так: «Теперь, значит, песня называется “Марафон, или Некоторые мысли”» [809] ^{[810] [811]} .

809

Московская область, г. Фрязино, ДК НИИ «Исток», 21.06.1972.

810

Подобное обращение уже встречалось в «Канатоходце» (1972): «Посмотрите — вот он / Без страховки идет» = «Посмотрите — вот идет / Голова, два уха».

811

А в «Гербарии» он сравнит себя даже с «плохой школьницей»: «Стыжусь, как ученица», — подобно Алисе: «Я же минусов стыжусь — / Сразу зачеркнуть стремлюсь» (АР-1-121). Встречается этот мотив и в черновиках песни «Ошибка вышла»: «Я встал тихонечко, как мышь, / И как учили в школе…» (РГАЛИ. Ф. 3004. Он. 1. Ед. хр. 33. Л. 10).

Интересные параллели обнаруживает с «Песней Алисы про цифры» и «Песня автомобилиста». В обоих случаях лирический герой (героиня) сначала подвергается травле: «Вот и дразнится народ, / Сзади шепчет глухо: / “Посмотрите — вот идет / Голова, два уха”»593 (АР-1-122) = «Но кончилось глухое неприятье, / И началась открытая вражда», — а в концовке отношение к нему (к ней) меняется на благоприятное: «И не дразнится народ» = «Теперь народом я не ненавидим».

Примечательно также, что поэт не только выступает в образе плохого ученика в «Песне Алисы про цифры» («Сзади троечник сопит»), но и сравнивает себя с ним в «Чужой колее», написанной годом ранее («И склоняю, как школьник плохой, / Колею, в колее, с колеей»594), демонстрируя свою неприязнь к «правильным» школьникам и вообще «первачам»: «Номер первый рвет подметки, как герой» («Четверка пер-вачей»), «И аккуратный первый ученик / Шел в школу получать свои пятерки» («Случай»). В последней песне лирический герой тоже предстает в образе «троечника», который противопоставляет себя отличникам: «Ну что ж, мне поделом и по делам — / Лишь первые пятерки получают».

Одновременно со «Случаем» шла работа над «Детской поэмой» (1971), в которой мы вновь сталкиваемся с образом плохого школьника: «И несчастный неудачник / Утыкается в задачник: / Там в бассейны А и Б / Что-то льется по трубе. / А потом ему во сне / Снятся водовозы, / Что в бассейныАи Б/Нлииаают слёзы».

Последнее четверостишие в рукописи было зачеркнуто (АР-1-34), поскольку содержало отнюдь не детскую мысль, которая уже высказывалась в песне «Я скоро буду дохнуть от тоски…» (1969): «В умах царил шашлык и алкоголь, — / Вот кто-то крикнул, что не любит прозы, / Что в море не поваренная соль, / А в море человеческие слезы», — и повторится в песне «В море слез» (1973), где Алиса скажет: «Должно быть, по морю из собственных слез / Плыву к Слезовитому я океану».

Что же касается общей ситуации в «Песне Алисы про цифры», то здесь троечник и четверочник побежали, заключив пари — кто прибежит первым: «Эх, раз, два, три — / Побежали на пари!». А ведь так уже было в «Горизонте»: «Условия пари одобрили не все», — где встречалась и разновидность бега: «Я знаю, где мой бег с ухмылкой пресекут». Понятно, что речь идет «об автомобильном беге» (как метафоре ускоренного продвижения по жизненному пути), который встретится и в другом автомобильном стихотворении — «Я груз растряс и растерял…» (1975): «Ия бежал, закрыв глаза, / И рвал подметки».

В «Горизонте» лирический герой говорит, что, согласно пари, он «должен первым быть на горизонте». Следовательно, кто-то должен ему составить в этом конкуренцию, и скорее всего это тот же «четверочник», который опередит его в «Песне Алисы про цифры»: «Обогнали “трояка” / На четыре метрика», — как и в «Марафоне»: «А гвинеец Сэм Брук / Обошел меня на круг <…> Тоже мне, хорош друг — / Обошел на третий круг» (третий круг — это, по сути, те же «четыре метрика»).

Поэтому герой всячески стремится догнать гвинейца в «Марафоне», канадца в «Прыгуне в высоту», негра в «Песенке про прыгуна в длину» и

инсайда в «Песне про правого инсайда»: «Догоню, я сегодня его догоню, / Пусть меня не заявят не первенство мира!».

***

Рассмотрим ситуацию с бегом более подробно.

У «Марафона» имеется следующий вариант названия: «Марафон, или Бег на длинную дистанцию» [812] , который сразу же вызывает в памяти песню 1966 года: «Песня про конькобежца на короткие дистанции, которого заставили бежать на длинную». Как видим, здесь героя заставили бежать тот самый марафон, который он добровольно побежит лишь через пять лет (правда, тоже без особого энтузиазма: «А может, я гулять хочу / У Гурьева Тимошки? / Так нет — бегу, бегу, топчу / По гаревой дорожке» [813] ). Понятно, что тогда сил у него было меньше, и поэтому он был конькобежцем на короткие дистанции, прекрасно осознавая свои возможности: «Я ж на длинной на дистанции помру — / не охну».

812

Целый ряд фонограмм: Казань, Молодежный центр, 17.10.1977; Москва, МГУ, геологический факультет, 24.11.1978; Минск, БелНИИгипросельстрой, 10.06.1979 и др.

813

Таким же бегуном представал лирический герой в «Песне автомобилиста» — до того, как приобрел автомобиль: «Подошвами своих спортивных чешек / Топтал я прежде тропы и полы, / И был неуязвим я для насмешек, / И был недосягаем для хулы».

Другой вариант названия песни «Марафон» звучит так: «Марафон. Бег на десять тысяч метров» [814] ^[815] . А в «Песне про конькобежца» читаем: «Я на десять тыщ рванул, как на пятьсот, — / и спекся» (такое же расстояние предстоит преодолеть лирическому герою в черновиках «Затяжного прыжка», где он упоминает «свой затяжной десятикилометровый прыжок» (АР-12-83); и здесь же герой говорит: «Но рванул я кольцо на одном вдохновенье».
– а предыдущем случае он «увлекся <.. > рванул, как на пятьсот»). И если в этой песне герой не выдержал бешеного темпа гонки: «Подвела меня — ведь я предупреждал! — / дыхалка: / Пробежал всего два круга — и упал… / А жалко!», — то в «Марафоне» у него уже гораздо больше сил, и, хотя «гвинеец Сэм Брук обошел» его «на круг», он надеется, что уже не выдохнется, хотя в целом ряде произведений говорит о том, что не выдержит взятого им темпа жизни: «Я ж на длинной на дистанции помру — / Не охну…» («Песня про конькобежца», 1966), «Все равно я сегодня возьму да помру / На Центральной спортивной арене» («Не заманишь меня на эстрадный концерт…», 1970), «Я больше не выдержу, я разобьюсь!» («Песня самолета-истребителя», 1968; черновик/2; 384/).

814

Москва, НИИ радио, 30.11.1971.

815

Точно так же сбавит темп стрелок на лагерной вышке: «Там у стрелка мы дрыгались в прицеле, / Он даже медлил — до того смешно» («Побег на рывок»; АР-4-8). А вот как характеризуется смерть в «Попытке самоубийства» (1978) и в «Пожарах» (1977): «Промедлила она и прогадала», «Замешкалась она, забыв махнуть косой». Отсюда устанавливается тождество: советская власть = смерть.

В связи с «Марафоном» уместно вспомнить также позднюю редакцию песни «Скажи еще спасибо, что живой» (1971): «Да ладно, что на финише — другой!» /2; 460/, - и «Четверку первачей» (1974), где вновь представлена ситуация погони: враги лирического героя персонифицированы в образе первого, второго и четвертого первачей, и о последнем сказано: «Сколько все-таки систем / В беге нынешнем! / Он вдруг взял да сбавил темп / Перед финишем⁵⁹*, / Майку сбросил — вот те на! — / Не противно ли? / Поведенье бегуна — / Неспортивное». Причем он обошел третьего первача (alter ego автора): «Не нарочно, не заводит — ох и зол! — / Вот обходит, вон обходит, — обошел» /4; 428/, - как уже было в «Марафоне»: «А гвинеец Сэм Брук / Обошел меня на круг. <.. > Вот друг-гвинеец так и прет». Поэтому в стихотворении «Мы без этих машин — словно птицы без крыл…» (1973) герои скажут: «Нам обгоны. конечно, обидны», — а в «Горизонте» лирический герой был уверен: «Ни обогнать, ни сбить себя не дам!» /3; 361/, - что, в свою очередь, повторяет его собственные слова из «Прыгуна в высоту»: «И меня не спихнуть с высоты!».