Энеида. Приключения Энея
Шрифт:
– О небожители, почему вновь мы разделились и враждуем из-за смертных?
– начал хозяин.
– Я не желал, чтобы италийцы шли войною на троянцев, и вы знали это, - в голосе громовержца появился металл.
– Почему же вы снова вмешиваетесь в дела смертных и помогаете им развязать кровопролитие? Вы хотите полюбоваться на сражения, так подождите назначенного мною срока. Придет время, и разразятся великие войны между Италией и Африкой. Тогда и спускайтесь на землю потешиться. А пока заключите мир!
Гера и Арес вспыхнули, понимая, что именно их винит
– Вспомни, что не по своей воле приплыли троянцы в Италию, а по твоему повелению. Обещана была им новая родина, так почему же нашли они в Италии войну и смерть? Неужели кто-то, - она выразительно посмотрела на Геру, - может отменить твое решение? Если уж судьба троянцам воевать, то зачем было заставлять их проделать такой долгий и трудный путь? Пусть бы остались жить у развалин Илиона! Может им вернуться туда и снова возродить Трою? На все твоя воля, и кому хочешь даруй победу, но молю тебя, пощади моего сына, и если не для него Италия, то укажи, куда ему снова плыть, чтобы обрести дом!
– Скажи, кто из бессмертных заставил Энея начать вражду с Латином?
– вступила в разговор Гера-Юнона.
– Да, в Италию Эней плыл по воле богов, но разве олимпийцы повелели ему начинать войну, заключать военные союзы и провоцировать рутулов? Разве не троянцы первыми пролили кровь? Или не прав Турн, вставший на защиту своего народа, и троянцам можно захватывать чужие пашни и уводить чужих невест? О каком мире могут говорить троянцы, если они пришли с оружием в руках?
– задала она вопрос всем присутствующим, а затем обратилась к Афродите:
– Сколько раз ты спасала Энея от смерти, так почему не могу я помогать италийцам? И кстати, а кто из богов помог Парису похитить Елену? Из-за кого был разрушен мир на земле, началась великая война и погибла Троя? Тогда надо было тебе думать о судьбе любимых троянцев, а не сейчас изменять ход событий и бросать мне упреки.
Одни боги сочувствовали Венере-Афродите, другие поддержали Геру, и разделился в тот день Олимп на два лагеря.
Тогда снова встал Зевс и произнес:
– Если нельзя союзом связать два народа и между вами раздор бесконечен, то будут отныне для меня равны рутулы и троянцы. Всем им достанется равная доля трудов и удачи, я же буду беспристрастен.
На земле же в это время рутулы продолжали свои атаки, а Эней с армией союзников спешно двигался к своему лагерю. Аркадцы и этруски, жившие в десятке различных городов, встали на его сторону. Одни ради славы и добычи, другие чтобы расправиться с Мезенцием, амбиций которого этруски сильно опасались. В заключивших с ним союз городах сын Анхиза получил не только воинов и продовольствие, но и достаточное число кораблей, чтобы переправить армию к троянскому лагерю по реке. Благодаря этому удалось не только сократить время похода, но и остаться незамеченными вражескими разведчиками.
Так что появление армии союзников стало для Турна полной неожиданностью. Однако тот не растерялся. Едва лишь появились на речной глади чужие корабли, Турн разделил свое войско и, оставив часть людей под стенами лагеря, повел на берег сильный отряд. Его воины должны были помешать врагам высадиться с кораблей и построиться в боевые порядки.
Однако Эней опередил латинян и рутулов. Его флот пристал к берегу в стороне от места битвы. С разгона врезались корабли в песок, были переброшены сходни, по которым сводили лошадей, а пехотинцы прыгали прямо с бортов. Так что когда люди Турна подбежали, армия союзников уже была на берегу. Завязался ожесточенный бой, в котором Эней стремился прорваться к своему лагерю и соединиться с его гарнизоном, а рутулы старались оттеснить врагов к Тибру и сбросить их в воду.
Сражение было яростным и кровопролитным. Молодой и пылкий царевич Паллант, впервые оказавшийся в большом сражении, страстно хотел совершить подвиг, поэтому смело кидался на врагов. Отменные доспехи и хорошая подготовка позволили ему убить восемь противников, и он уже представлял, как будут славить его на пирах певцы и как будет гордиться им отец. Однако его удаль заметил Турн. Рутульский полководец лично кинулся в гущу сражения, вызывая царевича на бой. Чувство гордости затмило разум юноши, и поэтому не мог он на глазах всего войска отказаться от поединка.
Вот они сошлись, и Паллант первым нанес удар, однако его пика лишь оцарапала врага. Зато Турн с такой силой метнул свое копье, что оно насквозь пронзило щит, панцирь и пробило грудь царевича.
Как добычу снял победитель с тела Палланта золотую перевязь, но забирать себе тело, чтобы потом взять за него выкуп, не стал. Удрученным воинам из Палантия он сказал:
– Передайте Эвандру, что он недешево заплатил за союз с иноземцем. Я возвращаю ему тело сына, чтобы он мог совершить погребальный обряд и насыпать почетный курган.
Подняв тело своего царевича на щит, подданные Эвандра отнесли скорбную ношу на свой корабль.
Эней дрался на другом фланге, когда гонец принес весть о гибели союзника. За последнее время троянец успел подружиться с Паллантом, поэтому гибель юноши была для него страшным ударом. Вспомнил он, как совсем недавно просителем пришел в Лаций, как сидел за одним столом с убитым и его отцом. Сразу же вспыхнула в нем ярость, удесятерившая его силы, и кинулся он в бой, ища Турна. Своим мечом проложил он кровавую просеку в рядах врагов. Ошеломленные таким напором рутулы расступались перед ним, а то и вовсе бежали. Несколько человек Эней взял в плен, чтобы потом принести их в жертву над могилой Палланта. Один из захваченных стал предлагать выкуп золотом, но Эней оборвал его, заявив: