Эныч
Шрифт:
Эн Энович скрипит стулом. Смотрит из-под лобья на портрет Дзержинского.
— Я понимаю вас, Энов. Мне неоднократно приходилось наблюдать подобную душевную драму, — смягчает интонацию Степанчук. — Должен сказать вам, что каждый, решившийся в конце концов на полное искреннее признание, испытывает огромное внутреннее облегчение. Да и суд в таком случае будет разбираться в ваших преступлениях абсолютно объективно. Абсолютно!
Степанчук резко останавливается и, наклонившись к Энычу, кричит:
— Кто
— Вы-ы.
— Ах, вот как… — Степанчук, заложив руки за спину, возобновляет хождение. — Пофиглярствовать решил, жаба? Хорошо… Мне следовало бы сразу догадаться, что с человеческими мерками к тебе подходить нельзя.
Проходя мимо Энова, майор с размаху бьет его ребром ладони по печени. Эныч, согнувшись, стонет. Степанчук идет к окну. Стучит пальцами по бронированному стеклу. Присаживается на подоконник и, поскрипывая зубами, продолжает:
— Через несколько минут, голубчик, мы с тобой спустимся в маленькую уютную комнатку. Стены этой комнатки обиты круп-повским железом. С потолка свисают, мелодично позвякивая, изящные американские никелированные цепи и крючья. Они с нетерпением ожидают встречи с твоим цветущим, пышущим здоровьем телом. В углу, пощипывая травку, скучает по тебе всегда готовый обогреть дорогого гостя «фаларидов бычок». Знаешь, что это такое, друг мой милый?
Степанчук сползает с подоконника. Неторопливо приближается к Энычу. Голова Эна Эновича невольно втягивается в плечи.
— Но это еще не все, — ободряет собеседника майор. — Тебя, как большого любителя осуществления половых акций, поджидает приятный сюрприз. В противоположном углу комнатки стоит скромный стеклянный шкафчик, в котором разместились замечательные хирургические инструменты. Мы произведем трансплантацию детородного конца. Твой отрежем, а на его место пришьем другой. Выбирай по вкусу. Хочешь — петушиный, хочешь — крысиный, хочешь — кабаний. Рекомендую выбрать кабаний. Он с винтом.
Степанчук размахивается и ударяет Эна Эновича по почкам. Орет:
— Кто тебя послал?!! На кого ты работаешь?!! Явки, адреса, пароли! Говори!
Майор смотрит на часы. Прикладывает их к уху, прислушивается. Направляется неспешным шагом к подоконнику. Распахивается дверь. На пороге стоит, покачиваясь, разъяренный Плухов. Степанчук оборачивается на звук.
— Провожу допрос, товарищ генерал.
— Продолжайте, продолжайте, — Плухов закрывает за собой дверь. Прячет за спиной руки, сжимающиеся в кулаки.
— Говори!!! — продолжает допрос майор.
Эныч, обхватив бока, тяжело дышит. Шевелит посиневшими губами, пытаясь что-то произнести. Степанчук, скрестив на груди руки, выставив вперед челюсть и правую ногу, ждет.
— ДЯДЕК тебе в лоб, — хрипит Эныч.
В воздухе мелькает нечто, похожее на рыбу-молот, и с фантастической силой бьет
Генерал подскакивает к окну, высовывается наружу, глядит вниз несколько секунд, потом слезает с подоконника и поворачивается к Энычу. Нащупывает под мышкой рукоять пистолета. Эныч сидит в прежней позе. Его подбородок прижат к груди. В кабинет вбегают вооруженные прапорщики, выжидающе смотрят на генерала. Плухов потирает висок. Взгляд его прикован к Эну Эновичу.
— Энов, — говорит генерал.
— Да, — отзывается Эныч. Поднимает голову.
— Энов, вы что?
— Ничего.
Плухов обращается к прапорщикам:
— Обыщите его… Ну? Как? Ничего? Подождите в коридоре. Не отходите от двери.
Прапорщики выходят.
— Энов, — говорит генерал, — что сейчас было?
— Не знаю, — говорит Эн Энович.
Генерал, не спуская глаз с Эныча, передвигается ближе к столу.
— Положите руки на колени. Отвечайте. Как. Вы. Это сделали.
— Что сделал?
— Это, Энов. Это. — Плухов тычет большим пальцем в сторону окна. — Отвечайте.
— Да ничего я не сделал, — Эныч пожимает плечами. — Сказал только ему…
— Стоп, — генерал в задумчивости трет висок. Обогнув стол, садится напротив Эныча. Выдвигает ящик, достает початую бутылку коньяка и два стаканчика. Наливает. Пододвигает один из стаканчиков к Эну Эновичу. — Пейте.
Эныч и генерал выпивают.
— Вы сейчас будете отвечать на мои вопросы словами «да» или «нет». И ни одного другого звука. Вы поняли?
Эныч кивает.
— Хотите еще стаканчик? — Да.
— Вас хорошо сегодня накормили? — Да.
Генерал наливает. Эныч пьет.
— Вы сказали майору «дядек тебе в лоб». Вы ему это сказали?
— Да, — Эныч утирает рот.
— Он вас бил? — Да.
— Вы что-нибудь кинули в него?
— Нет.
— В кабинете до моего прихода кроме вас и майора был кто-нибудь?
— Нет.
— Может быть, птица какая-нибудь залетела?
— Нет.
— Майор был пьян?
— Нет.
Генерал тяжело вздыхает. Достает портсигар и закуривает.
— Ну, что ж, остается только одно: провести следственный эксперимент.
Плухов нажимает кнопку. Появляется прапорщик.
— Вы мне нужны, Голоденко, — говорит генерал.
Из коридора через приоткрытую дверь доносятся звуки словесной перепалки. Плухов хмурится.
— Что там такое еще? Что за базар?
— Да опять Елизавета… — говорит, не'спуская глаз с Эныча, Голоденко. — Уборщица.
— Вот, — Плухов выбрасывает вперед палец. — Позовите-ка ее сюда. А сами будьте в коридоре.