Эпилог к концу света
Шрифт:
– Ладно, будем считать, я поняла, – поморщившись, я кивнула.
– Ещё один вопрос. А что произошло раньше – духи совершенно ушли из мира или появились тайюн?
– У неё всегда такие вопросы?
– хохотнул Тармир, обращаясь к хозяину дома. – Тогда мне тебя жаль.
– Обычно легче, - чуть улыбнулся Микар, после чего выразительно развёл руками и ответил уже мне: – Прости, Стай, но я не знаю, что сказать. На этот вопрос у меня нет ответа.
– Чего-то подобного я и опасалась, – вздохнула я.
– Ладно, а кто такой старейшина Амир? Хм. Это что за взгляды? Я опять спросила что-то не то?
– Понимаешь, Стай, старейшина Амир, он... – замялся Микар.
– Ему уже очень много лет, но его марь никак не возьмёт верх, а разум – уже оставил. Он давно не покидал своё жильё, и, мне кажется, тебе не стоит к нему ходить.
– И в чём выражается его безумие? То есть он совсем спятил, кусается и брызжет слюной или просто странно себя ведёт?
– Его безумие в его словах, – ответил на это Микар. – Это трудно объяснить. И жилище его похоже на пещеру – тёмную, глухую и пыльную.
– Слова – это не худший вариант, - решила я.
Глава 8
Предостережение названого отца меня, конечно, не остановило, а наоборот, заинтриговало. Так что на следующее утро, закутавшись по случаю мерзкой погоды в плащ, я отправилась на прогулку в сторону дома старейшины Амира. Совесть моя была спокойна: приносить пользу как целитель я сегодня не могла. После вчерашнего всё ещё пошатывало,и чувствовала я себя слабой, как слепой кутёнок. Хотя, на удивление, оправилась быстрее, чем после изучения языка.
Амир жил на отшибе, но – на другом, почти на самой верхушке холма. Именно там, где подле башни не селились ноpмальные инчиры. Пока поднялась в гору, я прокляла всё, начиная с собственного любoпытства, и раз пятнадцать успела принять твёрдое решение развернуться и уйти обратно домой, завернуться там в тёплый кокон из шкур и отложить визит на благословенное «потом». Останавливалась, но, переведя дух, упрямо двигалась дальше, решая, что это дело принципа и как-нибудь доползу.
Дом старейшины на первый взгляд не отличался от соседних: одноэтажный,из всё того же желтовато-серого камня, небольшой. А на второй можно было отметить единственное отличие – наглухо зашторенные окна. Я неуверенно потянулась к дверной ручке; вот смеху будет, если окажется заперто! Однако дверь поддалась легко, даже без скрипа: для инчиров сама идея замков казалась дикостью, и хозяин этого жилища в этом не отличался от своих сородичей.
– Старейшина Амир?
– позвала я с порога, вглядываясь в глубину прихожей.
Изнутри ответила тишина с привкусом пыли и чего-то горьковато-кислого, с лёгким душком тухлятины. Может, он там уже умер и разложился, а местные до сих пор не заметили? Ладно, всё не зря пришла, хотя бы сообщу печальную весть его сородичам!
С такими мыслями я шагнула внутрь, стараясь дышать неглубоко и не чувствовать здешней вони,и прикрыла за собой дверь. Немного постояла на месте, позволяя глазам привыкнуть к темноте,и медленно двинулась дальше.
Никакого засилья старого хлама в доме не обнаружилось,и уже хотя бы поэтому старейшина не соответствовал тому портрету, который я нарисовала в голове. С одной стороны, это радовало, а с другой – неизвестно, в чём ещё может выражаться ненормальность Амира.
Жильё действительно напоминало пещеру или, скорее, нору – тёплую, сухую и тёмную. Ни мебели, ни движения воздуха, ни единого лучика света. Пустоту комнат укутывал толстый кокон из старых пыльных шкур, которые устилали пол, стены и даже, кажется, потолок. Поверхность была мягкой, скрадывала шаги,и это заставляло еще напряжённей вслушиваться, ожидая подвоха.
Ладонь сама собой сжалась на рукояти меча. Я буркнула под нос пару ругательств и заставила себя расслабиться.
Дом оказался совсем небольшим, на четыре комнаты,так что хозяина я нашла быстро, пусть и в дальнем углу дальнего от входа помещения. Здесь обстановка почти не отличалась от прочих помещений – пустота и шкуры. Разве что рядом с хозяином дома обнаружился одинокий низкий столик, на котором стояло несколько разнокалиберных мисочек.
Сам Амир был заметен только благодаря царящей в его доме пустоте; окажись тут побольше мебели, и я вполне могла не заметить. Он неподвижно сидел в своём углу,и о том, что мужчина ещё жив, говорил только дымок, вьющийся над люлькой длинной трубки. Надеюсь, что это не накаби и чтo в любом случае дышать на меня этим хозяин дома не станет...
Был старейшина настолько сух и тонок, что своим видом напоминал не просто мертвеца, но мертвеца давнишнего, тронь – осыплется пылью. Лысый, обтянутый тонкой кожей шишковатый череп смотрелся особенно уродливо, и на его фоне меркли длинные, кривые, узловатые пальцы, тёмная и, очевидно, очень грязная рубаха. Жалкое, жуткое видение существа, которое задержалось среди живых гораздо дольше положенного.
При взгляде на него мне подумалось, что своевременно умереть – очень важный в жизни поступок. Сохраните меня боги от такого вот существования!
– Что тебе нужно?
– скрипнул Амир, выдёргивая меня из задумчивости. Интересно, как вообще заметил, что я подошла? Глаза закрыты, услышать тут что-то невозможно, да и унюхать за пропитавшим стены духом курева, мне кажется, не получится...
– Поговорить, – ответила осторожно. С опасением покосилась на шкуры под ногами и опустилась на корточки, чтобы не нависать над стариком.
– Говори, - разрешил он безо всякого выражения.
– Что случилось с духами, которые создали это место? Что вообще произошло с этим миром?
– Мира нет. Духов нет, – с расстановкой и всё так же равнодушно проговорил хозяин дома. – Всего, что случилось, не было.
Зелёна мать! Кажется, я начинаю понимать, в чём его ненормальность. Он не чудаковатый, он действительно болен на голову.
А с другой стороны, не слишком ли странный бред для старого дикаря? У инчиров вся философия в зачаточном состоянии, они, кроме духов, вообще никаких вариантов существования мира не рассматривают, да и там очень много пробелов. И тут вдруг – такое. Уж очень сильно он опередил своих сородичей...
Несколько секунд я помолчала, прикидывая, что можно спросить у старейшины,и, главное, пытаясь определиться, надо ли мне вообще продолжать этот разговор?
От того, чтобы сразу уйти, в первую очередь остановила мысль о долгом и трудном пути, проделанном ради этой встречи. Обидно было убраться отсюда, не получив совсем ничего. В итоге я решила немного передохнуть перед обратной дорогой и заодно развлечься, познакомившись со всеми подробностями бреда мужчины. Преoдолев брезгливость, плюхнулась на шкуры, скрестила ноги и вкрадчиво, осторожно заметила: