Эпилог к концу света
Шрифт:
Единственный свой шанс избавиться от этой компании я упустила, когда не позволила вождю умереть. Если до этого, после выходки со стрижкой, на меня смотрели косо, но со временем могли бы привыкнуть и смириться – ну не пришёлся он по душе, ну ладно, бывает. Жестоко, но что поделать. А вот если я повторно, после того как чуть не самоубилась над его бездыханным телом и вымолила у духов его жизнь, попытаюсь увильнуть... Да меня же съедят за то, что «бедного-несчастного» опять обидела, особенно если это негативно скажется на его поведении! А ведь может сказаться, потому что с такими проблемами... Предположение, что Чингар подставился не случайно, приобретает новые детали и играет уже другими красками.
Стоит принять как данность: от Чингара мне здесь не избавиться. А если так,то...
Хм. Если так,то почему я, собственно, должна от этого страдать? Желает меня в шатёр – сам дурак, я же возьму и приду. Только последний раз предупрежу, а больше спорить не буду, просто начну пользоваться связью подчинения, как только меня перестанет что-то устраивать, чтобы не давать ему возможности меня разозлить. Низко? Да. Подло? Да. А ещё противно и совсем не то, чего мне хочется от жизни. Но я никого не просила загонять меня в угол.
На следующий же день, устав маяться от безделья, я вспомнила о своём «особом пациенте», который требовал внимания, но не требовал таких затрат сил, как раненые. И, воспользовавшись одним из боковых проходов (а их в здании госпиталя было достаточно, просто обычно ими никто не пользовался),тихонько, стараясь никому не попасться на глаза, проскользнула в необитаемое крыло, единственной условно живой душой в котором был мой тайюн.
Тварь не преподнесла никаких сюрпризов: лежала в том же состоянии и почти в той же позе, в которой я её оставила. Только учуяв меня, она задёргалась и засучила конечностями, в очередной раз подтвердив, что тайюн реагируют на приближение потенциальной цели, а в остальное время – пассивны. Жалко, у меня не было возможности понаблюдать тварь в отсутствие разумных существ – артефактов подходящих нет, а духов к такому не приспособишь, я узнавала, - но вывод подтверждался косвенными признаками.
Если бы не тайюн, отлучение от работы прошло бы гораздо тяжелее. Нет, я в любом случае сдержалась бы. Сразу после чувства долга и ответственности за каждое своё движение в головы юных магов крови вдалбливают осторожность и бережное отношение к собственному дару: мы слишком ценный ресурс, чтобы разбазаривать попусту. Мы должны быть готовы пожертвовать собой, но только тогда, когда эта жертва oправданна. Войдель называл это качество статистическим эгоизмом: как бы ни было жалко гибнущих рядовых воинов, жизнь и здоровье мага крови ценится гораздо выше ввиду редкости последнего.
Но наличие хоть какого-то дела здорово поднимало настроение.
А заодно отвлекало от зудящих, давящих мыслей о предстоящих разборках с Чингаром. Я очень не люблю ругаться, предпочитаю сразу и окончательно рвать отношения, а с вождём всё получалось хуже некуда, слишком уж он настырный. С другой стороны, следовало признать: раздражает он меня не настолько, насколько мог бы. И я даже понимала почему.
Во-первых, у меня имелась на Чингара управа,и любые порывы, выходящие за рамки терпимого, я легко могла оборвать,и получалось воспринимать всё это как щекочущую нервы игру, в которой тем не менее неизбежна победа. А тот факт, что моего «нет» не поняли и всё же загнали в угол, официально развязывал мне руки и давал право на подобную самозащиту. Да, переступить через глубоко вбитые в голову правила было трудно, но я справлюсь.
А во-втoрых, уж очень хорошо подобное поведение Чингара укладывалось в общий образ «свирепого дикаря»,тут впору было бы удивляться, окажись он интеллигентным и покладистым, а так... раздражает, но натура цельная и органичная, ломать – только портить.
Пожалуй, теперь гораздо больше меня злило повышенное внимание к этой истории посторонних. Зелёна мать, это ведь личная жизнь, она на то и личная! Но я точно знала, что незнакомые будут обсуждать, а все остальные – спрашивать, советовать, выражать своё одобрение или неодобрение... Вот примерно так, как в прошлый мой визит в «госпиталь»,только еще хуже, потому что Чингар наверняка уже очнётся к моему возвращению.
Но это, конечно, не повод не возвращаться к работе, так что на третий день, через пару часов после рассвета, я переступила порог парадного входа. Была я изрядно на взводе и сама себе напоминала очень злого ежа – настолько была «встопорщена» и готова огрызаться на любые высказывания о вожде. Однако мне и всем окружающим повезло, потому что Майан сразу взяла меня в оборот и отправила к лежащему в горячке молодому воину. Традиционные лекарства ему не помогали, поэтому целители готовились звать Микара; но я, конечно, устроила их куда больше.
В работу я окунулась так основательно, что продохнуть первый раз сумела только после полудня. И конечно, наплевав на всех инчиров во главе с вождём, решила посвятить перерыв обеду. Когда еще удастся, а по-быстрому залить в себя плошку густой, наваристой похлёбки явно важнее любых разговоров.
Только, увы, кое у кого нашлось другое мнение на этот счёт.
– Здравствуй, Стай. – Подошедший вождь выглядел слегка oсунувшимся, кожа имела нездоровый сероватый оттенок, но на ногах стоял достаточно твёрдо,и главным образом о произошедшем с ним напоминали светлые полосы шрамов на груди, портящие татуировку.
– Я хотел сказать...
– Погоди, – оборвала я его и,тяжело вздохнув, встала: присесть мужчина не догадался, а так мне приходилось слишком сильно запрокидывать голову. Поднявшись на ноги, я выглянула из-за Чингара и тихонько ругнулась себе под нос на торчащие из-за каждой занавески любопытные уши. И это почти не фигура речи: стоило вождю подойти ко мне,и в зале воцарилась почти полная тишина.
Не говоря больше ни слова, чтобы ненароком не начать материться совсем уж грязно и громко, я ухватила инчира за руку – точнее, за два пальца, на большее размера моей ладони не хватало, - и потащила прочь. Пустых помещений тут полно, нетрудно найти возможность поговорить без лишних ушей.
Хотя уже за дверью, в коридоре, я поняла, что совсем не хочу сидеть в пустой, пахнущей прошедшими тысячелетиями комнате, и выбралась на небольшой, но достаточно глубокий балкон. Свежий сырой воздух, который день наполненный непрекращающимся дождём, схватил за горло, набился в лёгкие, заставив закашляться от неожиданности и обхватить себя руками. Но зато в голове сразу стало ясно, звонко и легко – самое то для серьёзного разговора.
– Зачем мы сюда пришли?
– Чингар озадаченно огляделся.