Эпилог к концу света
Шрифт:
– Но мы же с тобой сейчас разговариваем, верно?
– Да, – согласился Амир.
– Но меня нет. А ты... – он запнулся.
– Ты иная,ты можешь быть. Можешь сделать мир настоящим.
– И что мне для этого нужно сделать?
– Появиться.
Оледенеть...
– И как я могу это сделать?
Сейчас он скажет что-то в духе «сама должна знать», и разговор окончательно зайдёт в тупик.
– Сильная кровь. Она всё изменить может, - ошарашил инчир
Интереснo, ему обо мне кто-то из местных рассказал? Или он всё же не настолько безумен?
– Что за сильная кровь?
– уцепилась я.
– Настоящая, живая. Которой не должно быть, но она есть. Она – то, что сон правдой может сделать. Мир быть хочет, для того тебя духи и сделали.
– Как мне появиться? – продолжила упорствовать я.
– Где сон начался, там и мир начнётся, – всё так же монотонно ответил старейшина. – Начало начал – сердце Инкар, в сердце Инкар правда и сон – одно. Там все ответы,там всё будет, туда... – бормотание его сошло на нет, и Амир уронил голову на грудь.
Я несколько секунд сидела, растерянно разглядывая хозяина дома. Зелёна мать, вот только не говорите мне, что он умер!
Однако проверить предположение я не успела: старейшина вдруг звонко всхрапнул и причмокнул, а ладонь с трубкой почти соскользнула с колена.
– Эй, старейшина! – окликнула я его.
– Амир!
На голос инчир не отреагировал, пришлось подняться и потрясти за плечо.
– Кто здесь?! – скрипнул он, вскинувшись,и нервно заозирался.
Ну хоть трубку поудобнее перехватил, и то радость. Конечно, на свидание с Бездной этот старейшина опоздал на много лет, но всё же смерть в пожаре – не лучший способ долгожданного воссоединения.
– Это я, сильная кровь, - напомнила я о себе.
– Какая кровь?! – взвизгнул старик. – Пошла прочь! Вон! – Он зашарил по шкурам возле колена и сцапал деревянную клюку.
– Вон! Прочь отсюда, дух! – Клюка просвистела в полуметре от меня, даже отшатываться не пришлось.
«Э, да старейшина и правда слепой!» – сообразила я, приглядевшись внимательней – и к неловким движениям,и к тому, как тревожно поводит старик головой.
– Спокойно, старейшина Амир, свои. Я не дух, я названная дочь старейшины Микара, – заговорила я, на всякий случай немного отодвинувшись.
Ровный тон и названное имя подействовали благотворно, старик перестал напряжённо прислушиваться, прикрываясь клюкой.
– Чего тебе надо?
– буркнул он.
– Я хотела спросить, откуда взялись тайюн. Мне сказали, что только ты знаешь.
– Духи ушли, стали приходить как тайюн. Духи как инчиры – есть добрые, есть злые... – ответил он, но бормотание снова сошло на нет, а голова упала на грудь.
Поговорили.
– Эй, Амир! Старейшина! – я в третий раз потрясла его за плечо.
– Кто здесь?! – вскинулся он.
В общем, я попыталась еще пару раз, но так и не добилась от старика чего-то нового. Каждый раз он забывал меня и приходилось начинать сначала, с представления. Когда Амир в очередной раз уронил голову на грудь, я плюнула и решила оставить его в покое. Очевидно же, что от этого инчира я больше ничего не узнаю, хватит дёргать старика. Тот вариант старейшины, который рассуждал про сильную кровь, больше не возвращaлся, да и в его полезности я сомневалась.
Так что я тихонько встала и тенью отступила к стене; с этими шкурами на полу не нужно было даже особенно стараться, чтобы двигаться бесшумно. Старейшина тем временем снова всхрапнул, чуть встряхнулся и глубоко затянулся дымом из трубки, успокоив мою совесть. Будем надеяться, не сгорит. Да и не отнимать же у него трубку, в самом деле!
Даже низкое,тёмное, хмурое небо после душной пещеры выжившего из ума старика оказалось ослепительно-ярким. А, хлебнув холодного свежего ветра, я и вовсе раскашлялась, и с минуту простояла на пороге, привыкая нормально дышать и чувствуя, как рассеивается дым и туман в голове.
Да уж, в такой душной пещере с таким застоявшимся воздухом, да ещё в трубочном дыму, - там и молодой-здоровый рехнётся! Предложить, что ли, Микару выволочь этого старикана на свежий воздух и вытряхнуть из него пыль?
Нет, не лучшая идея. Амир к этим условиям привык, ему в той норе хорошо, он с ней уравновесился, а так вытащишь – чего доброго, и правда в Бездну канет. А мне бы не о нём подумать, а о его словах. И стоит ли принимать всерьёз бред этого явно нездорового инчира? Хотя бы его часть. Тем более здесь, снаружи, я уже могла мыслить здраво.
Ощущение от визита было мутным и тяжёлым. Отмахнуться бы и забыть, но – не получалось. Что-то в его словах царапало и беспокоило, что-то не позволяло скопом всё сказанное признать бредом. Но что?
Точно не сама философская идея. И не резкий перепад настроения старейшины, в его состоянии и не такого ожидать можно. Уснул, забыл последние несколько минут – мелочи какие.
Слова про «сильную кровь»? Вот это, пожалуй, ближе. Даже если ему кто-то приносит свежие новости и рассказывал обо мне, всё равно это не объясняет, как он так легко меня опознал. Не думаю, что старейшина по голосу и запаху знает всех женщин в деревне, а произношение у меня сейчас, благодаря ритуалу,идеальное: потому что говорим мы с местными каждый на своём языке, а чары обеспечивают понимание и позволяют не замечать этого неудобства. Даже не знаю, как они при этом умудрялись коверкать моё имя; наверное, на такие вещи его действие не распространялось.
В общем, иного объяснения проницательности старейшины Амира, кроме «духи нашептали», у меня не было. И вот именно тут вставал вопрос: а что еще из того бреда нашептали духи и можно ли им верить?
Рекомендация поискать подсказки и объяснения в священной долине не была чем-то новым, я и сама о ней задумывалась, просто наивно надеялась управиться раньше, не выхoдя из дома. Сама я до Инкар не доберусь никогда, нужен провожатый, а это в любом случае станет возможным только после окончания Сезона Смерти. Я даже предлагать такое не буду до окончания нашествия тайюн: спасибо, насмотрелась. Если вот то их количество, что мы имеем здесь, это «немного»,то я не хочу знать, сколько их в эпицентре неведомой древней катастрофы. Которым, скорее всего, Инкар и являлась.