Эпилог к концу света
Шрифт:
– Ладно, а принципиальная возможность есть? Двери работают?
– Я не знаю, – повторил Микар.
– Никто не проверял и не спрашивал духов.
– Ну и что нам делать в такой ситуации? – проворчала я.
– Предлагаешь плюнуть и оставить всё как есть?
– Я поговорю с остальными старейшинами, - сдался мужчина.
– Вот только... – он замялся.
– Не все из них могут принять твоё желание. Некоторые относятся к тебе не очень хорошо, особенно после той ссоры с Чингаром.
– Ясно, – поморщившись, я кивнула. – А ты-то мне поможешь, хотя бы с Дверями? Нет, я могу попытаться разобраться с местной системой навигации самостоятельно, но это долго, не хотелось бы тратить время, да и с ранеными от меня пользы больше.
– Я плохо понимаю тех духов, которые сторожат проходы, - осторожно ответил он, а после, решившись, добавил уже твёрдо, уверенно: – Но мы найдём способ.
– Прекрасно. Спасибо тебе большое!
– Только пообещай мне не ходить туда одна. Пожалуйста. Это может быть очень опасно. Никто не пoручится, чтo Инкар примет женщину, да ещё одну. Я бы сам пошёл с тобой, но я не сумею тебя защитить, куда скорее стану обузой.
– Обещаю, – нехотя согласилась я.
– Уж какого-нибудь крепкого мужика, склонного к авантюрам, найдём. Вот, например, Тармир. Мне кажется, его можно убедить, как думаешь?
– Я думаю, он предложит тебе в помощники Чингара, - ответил Микар со смесью обречённости и, неожиданно, насмешки.
– Тогда уж проще вообще никуда не ходить, хоть оба живы останемся! – хохотнула я. – Наверное. Возможно. Если очень повезёт. Но неужели вождь ему настолько надоел? Или он тоже считает, что мы идеальная пара и потому надо нам помочь сойтись и разглядеть друг друга? Мол, или убьём,или будем жить долго и счастливо?
– Тармир точно не желает никому зла, - увильнул от прямого ответа дипломатичный старейшина. – А ты... действительно настолько против Чингара?
– Я тебе уже сто раз отвечала на этот вопрос, - я страдальчески закатила глаза.
– Я не против Чингара, он нормальный мужик. Но я против попыток навязать мне чужие стереотипы и запереть на кухне у котла. Да что вы так все над этим вождём трясётесь? Он ущербный какой-то, что ли?! Вроде здоровенный взрослый мужик, не тупой, не калека. Меня желание окружающих замолвить за него словечко скоро начнёт злить почти так же, как его попытки меня контролировать!
– Прости, - явственно смутился Микар. – Чингар – хороший воин, хороший вождь и хороший инчир. Но долгие годы он был... странным, отчуждённым. Словно его дух покинул тело. Хотя это, конечно, совсем не так, иначе он не мог бы быть воином, – поспешил заверить меня старейшина, как будто только что сказал о вожде редкостную гадость.
– А тебе удалось словно бы расколоть яйцо и заставить его взглянуть на мир. Конечно, все, кто любит и ценит его, не могут этого не замечать.
– И давно у него эти проблемы?
– мрачно уточнила я.
– Он закрылся, когда погиб Чагир, его отец, - явно нехотя, не желая ворошить прошлое, ответил старейшина. – Чингар был слабым ребёнком, а Траган... тяжёлая женщина. Она никогда не интересовалась им. Но был Чагир, который любил сына. А отец для мальчика гораздо важнее, без отца сложнее принять второй дух, очень помогает зов родной крови. Плохо ещё, что Чингар винил себя в смерти отца...
– Это еще с чего вдруг?
– опешила я.
Представить ситуацию, в которой слабый болезненный мальчишка мог быть повинен в смерти взрослого опытного воина, вот так с ходу не получилось.
– Чингар сбежал. Туда, к каменной деве, – с тяжёлым вздохом ответил Микар. – Дети часто так делают, обычно всё обходится без трагедий. Но он ушёл на ночь, а Чагир и ещё несколько воинов отправились его искать. Тогда, спасая сына, Чагир и погиб. Мальчик совсем погас, даже есть отказывался. Его Тармир выходил, вырастил – он тогда один остался, женщина его умерла, а родные дети уже жили своими жизнями. Чингар быстро стал воином из лучших. Потом как будто ещё ожил, Кирин позвал... А как она Рангара выбрала, он и вовсе одними битвами жить стал. И вот тут ты появилась.
– Погоди, а сколько же ему лет?
– уточнила я отстранённо, потому что некое несоответствие в сказанном здорово царапало. Потому что и Тармир еще не старейшина, да и Кирин вроде бы только-только с мужем первенца заимела...
– Чингар – самый молодой вождь на моей памяти. Ему всего тридцать два года, - ответил Микар. Но тут же поспешил успокоить: – Он взрослый мужчина и воин! Стай, ты чего? Это тебя смущает?
Я же со стоном согнулась пополам, глухо стукнувшись лбом о столешницу. Мгновение полежала в таком положении, ещё пару раз стукнулась головой, а после с расстановкой проговорила в пол:
– Зелёна. Мать. Меня это не смущает, меня это...
– запнулась, но выцедила сквозь зубы приличное: – удручает. Из всего, Бездна меня сожри, большого народа инчирoв я вляпалась... вот в это! – Я рывком выпрямилась и схватилась за плошку с питьём, чтобы только занять чем-то руки. – Пламенный юноша со слезливой и трагической историей бытия! Зелёна мать! Наибольшее отвращение, после варёного лука и любовной лирики, у меня вызывают патетичные страдальцы! Оледенеть! Вот мне еще его детскую недолюбленность, чувство вины и букет сопутствующих проблем не хватало разгребать для полного счастья! – Голос сошёл на шипение, а после – на недовольное побулькивание, потому что я предпочла залить собственную ругань лекарственным отваром.
– Но мне показалось, ваша история схожа, – осторожно проговорил Микар, слушавший мои излияния с возрастающим недоумением: он явно не понимал, какие у меня претензии к самому Чингару и что меня так злит.
– Между нами есть одно большое различие, – сердито возразила я.
– Все мои проблемы с психикой, дефекты и выросшие из недостатка родительской любви особенности я держу при себе и не пытаюсь реализоваться за счёт окружающих. Я согласна жить отдельно в дальнем углу, если кому-то мешаю,и не пересекаться ни с кем сверх необходимого, менять свои целительские услуги на еду и одежду и ждать, пока до этого берега доберётся следующая экспедиция. А ваш вождь, не сумев защитить отца и не добившись взаимности в первой любви, пытается наверстать за мой счёт. А вы все ему потакаете, потому что ну как же так, он ведь такой несчастный. Он здоровенный угрюмый мужик, он прекрасно способен прожить без вашего участия! Из такого надо выгребать самостоятельно – или не выгребать и нырять в Бездну, а не осложнять жизнь окружающим!
Излив негодование и, к счастью, не дождавшись от ошарашенного такой вспышкой Микара никаких комментариев, я скомкано попрощалась и отправилась спать. Вернее, переваривать собственное негодование в одиночестве, пока не умудрилась наговорить гадостей не только про Чингара, но и про самого старейшину. Когда меня несёт, я перестаю взвешивать последствия, а наоборот, стараюсь выместить злость, сделав как можно больнее. Микар такого точно не заслужил.
Да и сейчас злил меня, в общем-то, не вождь, и даже не его история как таковая, потому что сам Чингар не имел дурацкой привычки леденить окружающим мозги своими страданиями и проблемами, окружающие делали это за него. Злило понимание, что жизнь моя в этом месте, благодаря вождю, будет чрезвычайно трудной и нервной. Потому что нас с ним уже поженили.