Эпилог к концу света
Шрифт:
– Да не в симпатиях дело, - поморщилась я.
– Просто ничего хорошего у нас не выйдет, только и всего, и лучше прекратить это сразу. Пока и впрямь до кровопролития не дошло.
– Не понимаю. Почему не выйдет ничего хорошего, если вы друг другу нравитесь?!
– Потому что характеры такие, – пояснила я.
– Мы не сможем договориться, мы будем ломать друг друга, пока кто-нибудь не подчинится. Я хоть пытаюсь договориться, а он не стремится меня услышать. А поскольку упрямства хватает у обоих,то скорее кто-то кого-то убьёт. Скорее всего, я Чингара.
– Сложности какие, - страдальчески вздохнула Кирин.
– Не понимаю, ну зачем тебе это? Оружие женщины – ласка и слабость!
– Значит, я неправильная женщина. Слушай, ну дался тебе этот Чингар, что ты за него так переживаешь? Он тебе родственник, что ли?
– Я... Ну...
– замялась она, а потом всё-таки набралась решимости и созналась: – Я давно уже, он еще тогда не был вождём, предпочла ему ангара, мы очень любим друг друга. И... я не думала, что Чингара это так обидит, а он очень расстроился. И я немного виновата перед ним,и мне хочется, чтобы он тоже был счастлив...
– Ага. То есть сама ради него жертвовать не захотела, но совесть мучает, и если пожертвует кто-то ещё – это будет очень удачный вариант.
– Что? Нет. Я... Нет! Ты же сама говоришь, что вы друг другу нравитесь, вот я...
– Да ладно, не оправдывайся. – Я глубоко, прерывисто вздохнула.
– Прости, у меня отвратительное настроение, поэтому говорю гадости ради гадостей. Ты не виновата, он не виноват, я не виновата, никто не виноват. Просто жизнь – большая куча помёта Бездны, а вашему вождю, на беду, нравятся миниатюрные женщины, которых у вас тут при всём старании не найдёшь. Ладно, покройся оно всё льдом, надоело. Не хочу больше про вождя разговаривать. Лучше придумай, как мне забрать этого несчастного тайюн, если его там не прикончили в суматохе? Мне просто очень нужна живая тварь для изучения, но чтобы это не выглядело так, будто я мужика то привечаю, то пинаю.
– А попроси Микара, пусть он заберёт! – подумав, предложила она. – Он, конечно,твой отец, но в первую очередь – старейшина. А ненужные и всякие спорные трофеи обычно именно им отдают. Вряд ли тайюн понадобится кому-то ещё...
– Спасибо,так и сделаю, – кивнула я.
– Ну что, пойдём? А то скоро совсем уже стемнеет.
– А ты совсем-совсем не хочешь попробовать помириться с Чингаром?
– через несколько шагов робко начала Кирин.
– Нет. Хватит с меня мужиков, одни проблемы от них, особенно – таких. И я говорила уже, давай о другом. Легенду мне, что ли, какую-нибудь интересную вспомни, пока идём, а то снова на вождя скатимся...
– Ой, я же обещала про появление инчиров рассказать! – вспомнила она.
История оказалась довольно длинной и героической. Вкратце она сводилась к тому, что молодой охотник-дух столкнулся с неким неописуемо (в прямом смысле,там ни слова о внешности и сути напасти не было) жутким чудовищем,и то его покалечило. А еще раньше оно же убило всех чешуекотов,то есть марей,и последний из тех, желая отомстить, помог молодому воину, отдав ему собственный дух. Вместе они победили,и остальные духи, в дань уважения к смелому зверю и в знак благодарности за спасение одного из них, воскресили марей, но тоже в виде духов. И вот от того охотника род местных дикарей якобы и пошёл.
Я толком не поняла, почему от слияния двух духов получился вполне вещественный инчир, но задавать этот вопрос Кирин не стала – с неё-то какой спрос! Тем более всё это прекрасно укладывалось в сложившуюся теорию: тварями, погубившими древнюю цивилизацию, были именно тайюн, а инчирами стали некоторые из древних,изменивших себя с помощью чар. Правда, по-прежнему было неясно, почему местные совершенно разучились управлять энергиями напрямую и почему так размножились духи-заклинания, но тут мне легенды не помощники.
Общее объяснение, как всё это получилось, я видела только одно: война. Большая и очень страшная война, хотя мне трудно было представить, что – и с кем – могли настолько не поделить древние, если прибегли в итоге к столь страшному и неуправляемому оружию. Не могли же они настолько не осознавать последствий своих действий?!
Зелёна мать! У меня под боком целая библиотека, а я... эх. А мне завтра опять весь день ковыряться в чужих внутренностях, и речь сейчас совсем не об изучении странной твари. Но ничего не поделаешь, надо как-то отрабатывать содержание. Не будут же инчиры кормить меня просто так, в счёт возможных будущих побед.
Микар на меня обиделся.
Он не дулся демонстративно, по-детски, не играл в молчанку, даже помог с получением туши тайюн в моё полное распоряжение, но изменившееся отношение ощущалось.
Я, конечно, предполагала что-то подобное и была морально готова, но в реальности это оказалась несколько труднее. Первое время было грустно и горько, я даже порывалась заговорить с ним первой, объясниться, но от этой идеи я быстро отказалась. Как и следовало ожидать, обиделся за вождя не только старейшина, что мне теперь, перед каждым оправдываться? Можно подумать, мне больше нечем заняться!
Отдать инчирам должное,их похолодевшее отношение не сказывалось на делах, так что жизнь продолжалась. Да и похолодело оно не столь уж сильно. Ну мужчины пoглядывали неприязненно, с укоризной, ну женщины косились с озадаченным неодобрением, шушукались за спиной. Так ведь не все.
Например, добродушная Кирин продолжила болтать со мной обо всём на свете, да и коллеги, по счастью, не придали происшествию значения. Только Майан в ответ на моё удивление высказалась, что чужие личные дела – это чужие личные дела, и ей плевать, хоть бы я даже этого вождя покалечила. Главное, чтобы сама потом вылечила, а не добавляла ей проблем. Вот не зря она мне сразу понравилась!
Дружелюбно меня встретил и местный кузнец,тот самый огромный детина, который возвращал мне меч. Клинком он был полностью очарован и всё пытался разузнать подробности процесса изготовления, да только пришлось разочаровать: в технологии ковки я понимала чуть меньше, чем ничего. Но мужчина быстро утешился, когда выслушал мой заказ.
Кузнец оказался увлекающимся типом, который искренне любил своё дело и необычные задачи, а мой инструмент был более чем необычным. Кроме того, к моему приятному удивлению, этот жизнерадостный здоровяк был грамотным, да еще пользовался в работе весьма толковыми рисунками и схемами, так что общий язык мы нашли очень быстро. Заодно я разжилась у кузнеца серо-зелёной, отвратительного качества бумагой, заменявшей перо тонкой, хитро заточенной палочкой и мерзкими комковатыми чернилами. Письменные принадлежности злили своим убожеством и неудобством, но ничего лучше не предвиделось, увы. Я бы, конечно,изобрела нормальную ручку – если бы представляла, как устроена эта «палочка с магией и чернилами».