Эпилог к концу света
Шрифт:
Слишком далеко всё зашло. Вождь, похоже, решил, что я просто ломаюсь, пропустил мимо ушей все мои предупреждения и принялся вот так завоёвывать. Что ж, будет ему сюрприз. Между «в шатёр послушной женой» и «никак» я не задумываюсь выберу последнее.
– Стай,ты опять поругалась с Чингарoм?
– устало приветствовал меня Микар.
– Пока еще нет, я его уже несколько дней не видела, - рассеянно отозвалась я. Смерила старейшину задумчивым взглядом и спросила: – А как у вас наказывают тех, кто сделал что-нибудь плохое? Бывает же такое. Ну там за трусость, за подлость, за ещё какие нехорошие дела – наказывают же, верно?
– Ну... старейшины наносят говорящие о проступке знаки, - неуверенно, нехотя ответил мужчина. Он явно подозревал, что интересуюсь я не просто так, но повода не отвечать не видел.
– Потом, если воин искупит свой проступок, можно исправить и узор.
– Что, и всё? А если женщина совершит что-то плохое?
– Так не бывает, - отозвался Микар, но столь неуверенно и неубедительно, что я даже внимания на это не обратила.
– А всё-таки?
– Ну... Если кто-то совершил что-то совсем дурное, его изгоняют из семьи и племени, обрекая на смерть, но такое редко бывает. На моей памяти – всего один раз, - ответил он. – Иногда, бывает, волосы отрезают – если поступок недостойный, но не настолько, чтобы татуировку править.
– Хм. А вот это интересно, – повеселела я.
– У нас тоже так делают. Правда, одновременно с изгнанием из рода.
– Стевай, что ты задумала? – со вздохом спросил старейшина.
– Ничего такого, за что я бы не согласилась нести ответственность, - тряхнула я головой. – Пойду мыться, сегодня был трудный день.
Микар вновь тяжело вздохнул, но выяснять подробности не стал. А я с удовольствием прошла в ванную, чтобы отмокнуть в горячей воде и всё как следует обдумать, взвесив все «за» и «против». Стоит ли злость и обида такого шага? Заслужил ли Чингар своим поведением такую месть? Спорный вопрос. Скорее нет, чем да, всё же я намеревалась обойтись с ним достаточно жестоко, такое не прощают. Да только мне именно этого и надо: оскорбить вождя так, чтобы и думать обо мне забыл как о женщине.
Зачем? Затем, что я сейчас окончательно поняла: слов он не поймёт, станет методично долбиться и добиваться своего, продолжая загонять меня как дичь. Увы, всерьёз и твёрдо ему отказать – так, чтобы обмануть чутьё, – я не сумею. Да, Бездна меня сожри, мне слишком с ним хорошо!
Поэтому Чингар станет давить – сильнее и сильнее, пока это не закончится его смертью: я слишком хорошо себя знаю и уже несколько раз была близка к тому, чтобы воспользоваться связью управления именно так. Да, в горячке. Да, по дури,и через мгновение пожалею. Но приказ будет не отменить.
Увы, и приказать ему оставить меня в покое, забыть и выкинуть из головы я не могу – связь слишком проста и примитивна, чтобы влиять на чужие желания. Подобная команда скорее прикончит его, чем принесёт пользу. Да я даже приказать держаться от меня подальше не могу. Слишкoм инчиров мало и слишком плотной группой они живут, чтобы избежать случайных встреч. Не могу же я выгнать его из поселения.
А отказаться от связи управления... Лучше не станет, просто пострадавшей стороной сделаюсь я. Подобного исхода я не хотела совершенно точно, поэтому следовало действовать сразу и наверняка. Конечно, окончательно лишусь личной жизни. Неприятно, но... невелика жертва, обойдусь. Буду компенсировать недостаток общения научными изысканиями.
Глава 7
Удачный момент для
– Стай, здравствуй! – проговорил с порога, чуть улыбнувшись.
– Пойдём, тебе это понравится.
– Привет, - хмуро кивнула я. Никогда не обладала лицедейскими талантами и потому изобразить искренний восторг не сумела. Но Чингар то ли не обратил внимания,то ли ему хватило моего мрачногo удовлетворения и того, что я всё же поднялась с места и двинулась за ним на улицу.
Перед лазаретом собралась небольшая возбуждённая толпа зевак, состоящая из женщин и детей. И быстро стало ясно, почему: на брусчатке перед ступенями извивался живой тайюн. Туго скрученный верёвками, с отрубленными кистями, с плотным кожаным мешком на голове.
– Полезная штука, – задумчиво заметила я.
– Ты принимаешь трофей? – спросил Чингар.
Ещё вчера я бы, наверное, попалась в эту ловушку. И добычу бы оценила, и добытчика, может, даже поцеловала в знак благодарности. Даже подумала бы, что кое-что вождь выучил,и уж наверняка не вспомнила, увлечённая новыми перспективами, давнишнего разговора с Микаром про трофеи, которые положено приносить терпеливо дожидающейся в шатре женщине.
Но злость моя никуда не делась, пульсировала в горле холодом и требовала выхода. Злость и тоскливая уверенность в принятом вчера решении. Не получится с этим инчиром так, как я привыкла, а значит, нужно резать сразу, по живому, пока не стало хуже.
– Нет, – выцедила сквозь зубы. На лице инчира проступило изумление, а я наконец дала волю гневу. – На колени. Замри, - приказы один за другим упали в повисшую тишину. – Я не твоя женщина, Чингар. И ничья, запомни. Я не вещь, чтобы давать кому-то право меня присваивать, метить и хоть как-то ограничивать мою свободу.
Говоря это, я достала из-за голенища нож. Вождь наблюдал за мной испытующе, пристально, но безо всякого страха.
– И что, ты теперь меня убьёшь?
– хмыкнул он.
– Не думаю.
– Правильно. Начнём с воспитательных мер.
– Заставить стоять на коленях? – насмешливо уточнил Чингар, провожая меня взглядом. Жарким таким, многообещающим.
– Это сугубо функциональная мера, – возразила ему, заходя за спину.
Нож был очень острым, а гладкие чёрные волосы настолько густыми, что с трудом помещались в руку. На мгновение даже стало жалко такую красоту, но – лишь на мгновение. Набрала сколько получилось, от души полоснула, чудом не повредив кожу. Так же твёрдо закончила круг, обойдя мужчину и, остановившись перед ним, разжала руку, пoзволяя тяжёлому плотному шёлку соскользнуть с ладони под ноги хозяину.
В глазах Чингара вновь плескалась злость, но я встретила её спокойно.
– Оскорбление за оскорбление. Надеюсь, мы друг друга поняли, - сообщила ровно, после чего разрешила: – Можешь встать, но не смей меня преследовать.
А затем круто развернулась на каблуках и решительно зашагала прочь на деревянных ногах, едва ли не чеканя шаг. Шла не разбирая дороги – туда, куда вынесет. На душе было так тошно,так тоскливо и противно, что хоть вой.
Пару дней назад всё как будто было нормально: есть дело, есть те, с кем можно поговорить, есть интересная загадка и во всех отношениях горячий любовник – что ещё надо для счастья? А теперь...