Эпилог к концу света
Шрифт:
Раненых, учитывая количество и опасность тайюн, было мало, убитых – и вовсе единицы, по большей части из молодых и неопытных. Но и целителей всего трое, считая меня. Ну и несколько учеников, которые тоже были заняты – и опыт перенимали у наставников, и перевязывали,и отвары какие-то ценные готовили.
А ещё были женщины и подростки, которые помогали ухаживать за ранеными,и именно среди них я пыталась подобрать кого-нибудь достаточно крепкого, чтобы у меня тоже появился помощник. Но увы, местные женщины оказались на диво хлипкими в том, что касалось внутренностей инчиров. Я не уставала удивляться и ругаться по этому поводу: вроде бы и скотину держат,и туши разделывают,и животных
Вот и получалось в итоге, что помогали мне чаще сами пациенты, если были в состоянии и находились в сознании. К счастью, таких, с их выносливостью и моими обезболивающими чарами, оказывалось большинство.
Мужика бы с крепкими нервами в ассистенты, но они, увы, в очередь не выстраиваются. Но это обычная проблема у местных, на неё и Майан ругается: целителей очень уважают и берегут, но почти никто из мальчишек не желает идти в ученики, а из девочек редко кто годится.
– Давай, я помогу, - прозвучал рядом негромкий мужской голос. Незнакомый.
Бросив взгляд через плечо, я обнаружила, что мольба услышана и исполнена, хотя и не до конца,и через Бездну: рядом опустился на колени воин, которого принесли вчера днём. Действительно, крепкий мужик с крепкими нервами, только увечный малость. Ему чуть не оторвало правую руку, да и без этого ран хватало, уже собирались звать Микара. Но ничего, оказался чрезвычайно жизнелюбивым типом – не помер. Даже вон ходит уже. Хотя я, помнится, запрещала и просила эту девицу... как её? Проследить.
– Помогай, – кивнула, и воин здоровой рукой перехватил щипцы.
Хорошо, Войдель моих инструментов не видит – уши бы в трубочки свернулись от его праведного негодования. Да я сама то и дело кривилась и с тоской вспоминала оставшийся где-то бесконечно далеко, буквально в прошлой жизни, рабочий чемоданчик. Но приходилось пользоваться тем, что удалось отыскать,и ждать удобного момента, чтобы поговорить с местным кузнецом.
Понятия операционной у местных не существовало, а я пока не спешила нести прогресс в массы: всё упиралось в невозможность безопасной переноски раненых. Притаскивали-то их сильные воины, а потом с чувством выполненного долга отбывали обратно, а ворочать местных откормленных мужчин дальше было некому: Карчин один не справлялся, а местные женщины такой физической силой не отличались, не говоря уже обо мне. Дома, в Семилесье, этот вопрос не стоял, мне всегда ассистировал нормальный специалист-стихийник, у которых левитация входит в обязательный курс, и в распоряжении была каталка, а здесь...
Местные целители привыкли работать, сидя на коленках, а раненых при необходимости перетаскивали по полу, волоком, прямо на тех циновках, на которых они лежали. Привыкнуть к этому было трудно, еще труднее – привыкнуть к этой нелепой позе. Ну да ничего, освоилась, хотя спина к концу дня ныла страшно. Больным хуже.
Тайюн нападали... странно. Настолько тупо, что это не укладывалось в голове. Они валом шли по нескольким улицам, кратчайшему пути от статуи до поселения, и инчиры встречали их именно там. Ни одной твари не приходило в голову обойти, напасть с другой стороны, они текли рекой, запертой в единственном скалистом русле. Против них не срабатывали ловушки – тайюн чувствовали их, перепрыгивали или уворачивались,и раз за разом, день за днём сшибались с инчирами на одном и том же месте. Русло изменялось только в том случае, если где-то в стороне оказывалась большая группа аборигенов,так
И это исчерпывающе объясняло отношение местных к тварям как к стихийному бедствию. Половодье, извержение вулкана или сезон штормов – у тайюн было гораздо меньше интеллекта, чем у тех же мелких духов, с которыми я успела познакомиться. Это противоречило логике и здравому смыслу, не укладывалось ни в какие теории, но – было реальностью. И если об этом долго думать, возникало чувство, что именно я потихоньку схожу с ума, а не окружающий мир. И замечательно, что времени на такие раздумья у меня не оставалось: несмотря на все предосторожности и таланты воинов-инчиров, раненых хватало. Просто тварей было слишком много.
Подлатав разорванное брюхо раненого и оставив его отдыхать, я тщательно вымыла руки и вышла на улицу, на свежий воздух, чтобы подставить лицо солнцу и вдохнуть пахнущий солью воздух. Лазарет устроили в одном из домов побольше, кажется прежде исполнявшем роль совсем не жилища. Там было много света, там часто проветривали и воздух сложно было назвать спёртым, но он всё равно утомлял и порой начинал душить – запахами трав, крови и бродящей где-то рядом смерти.
– А вблизи это совсем не похоже на силы духов, – вывел меня из расслабленного состояния без единой мысли голос всё того же добровольного помощника.
Оборачиваться к нему и открывать глаза было лень, поэтому я пожала плечами и ответила:
– Если знать, как устроено тело, с этим справятся и ваши целители. Конечно, надо немного корректировать методики, но это не так сложно, как кажется. Спасибо,ты вовремя вмешался, - опомнилась я.
– Пока я здесь, был бы рад тебе помогать. Я Шадир.
– Стеваль, можно Сталь.
– Я знаю... Стевайль, – проговорил он с расстановкой и паузой, с нажимом – непривычный звук дался инчиру с трудом. Не совсем правильно, но... он был первым, кто хотя бы попытался, так что я даже открыла глаза и искоса заинтересованно глянула на воина.
Высокий, как и все они, широкоплечий. Может, на ладонь пониже Чингара и... пожалуй, значительно симпатичнее. Черты лица на первый взгляд такие же грубые, как у остальных, но более скульптурные, строгие,и за счёт более высоких и узких скул лицо казалось легче. Привычней.
И глаза не жёлтые, а серые.
– У тебя хороший слух, - похвалила я.
– А твоё имя необычно звучит. Звенит, как колокольчик, – он улыбнулся.
От ответной улыбки я не удержалась, и это было уместно, хотя Шадир и понял меня наверняка неправильно. Меня не тронул неуклюжий комплимент, а вот сама попытка его сказать всерьёз заинтересовала: похоже, за мной пытались ухаживать. И глядел воин с характерным мужским интересом, чего не пытался скрыть. Хотя, вероятно, просто не понимал, что это нужно делать, и не догадывался, насколько отчётливо читаются по его лицу мысли.
А с другой стороны, не факт, что я прочитала всё правильно. Будь он иналем,и я легко и без размышлений согласилась бы на несколько приятных вечеров вдвоём, а вот с инчиром ни в чём нельзя быть уверенной до конца. Как бы выяснить помягче, какие у этого Шадира на меня планы? Это я от Чингара защищена силой управляющей связи и при необходимости легко могу дать ему по рукам, не опасаясь возмездия, а с этим так не получится. Конечно, создать ещё одни узы нетрудно, но... неправильно это.
– Ты не голодна? По-моему, ты достаточно давно на ногах, – опять проявил заботу Шадир.