Эпоха героев и перегретого пара
Шрифт:
Строганов высунул руку наружу и требовательно махнул. Через секунду на его коленях появился увесистый саквояж.
— Ты даже не изволил поинтересоваться, зачем я его таскаю с собой. Англичан как обычно губят спесь и самоуверенность.
Похолодев, баронет услышал сквозь треск собственный голос, произносящий роковые слова.
— Вы отнесёте это в полицию?!
— Зачем же, — переводчик закрыл саквояж и вернул его сообщнику, снова взявшись за пистолет. — Отнюдь.
— Снова убьёте кого-нибудь невиновного.
— Ну, вы сами с братом запустили ход событий в печальном направлении, поэтому — не обессудьте. Единственное, что могу обещать вам: следующими трупами окажутся не ваши родственники, а дети кого-либо из самых влиятельных особ Британии. Вот они-то и услышат эти слова, а также рассказ, из-за какого постыдного преступления братьев Кунардов гибнут их чада. Только после этого я уничтожу твоих братьев, сестёр и всех ваших детей, чтобы Богом проклятый род Кунардов исчез с лица земли. Я много грешил, но сим святым делом непременно получу прощение любых грехов.
Опасения Паскевича в неоправданной и необузданной жестокости Строганова — просто ничто по сравнению с ужасом, который обуял Кунарда. Баронет не знал прошлого одноглазого человека, как и то, что служба в К.Г.Б. оставляет неизгладимый отпечаток на душе.
— Да, у вас Фёдор. Его потеря будет ударом для князя Паскевича, но Россия переживёт. Вы можете спрятаться, уехать в колонии, сменить имя. Что же, прячьте заодно братьев, сестёр, племянников, живите как затравленные. Я продолжу убивать детей ваших вельмож, пока они не найдут и не доставят на блюде головы оставшихся Кунардов, словно голову Иоанна Крестителя.
— Британия не потерпит подобного унижения! — баронет с размаху кинул на сукно последний козырь.
— При чём тут Британия? — удивился человек с пистолетом. — Я представляю группу частных лиц, не заинтересованных в том, чтобы наших детей захватывали в плен ради гнусных торгашеских целей. Между нашими государствами мир и взаимопонимание. А доказательство вашей подлости, приведшей к гибели невинных людей сейчас и, возможно, таких же в дальнейшем, могут послушать и премьер, и королева. В их глазах вы и остальные Кунарды — безродные выскочки, опозорившие рыцарский титул, вами пожертвуют без колебаний. Не нужно всех британцев мерить по своей, очень низкой мерке.
Козырь, битый неумолимой логикой одноглазого злодея, съёжился и слился цветом с зелёным сукном. Баронет примолк, не в силах признать поражение, потом промолвил:
— Фёдор Паскевич в Ирландии. Я могу обеспечить его прибытие в Лондон не ранее чем через две недели.
— Через двадцать дней в Кале. А после вакаций он вернётся на учёбу. Чему вы удивляетесь?
— А если вдруг…
— С ним что-нибудь случится, я не собираюсь терять времени на разговоры. Сокращу население Британии на три десятка нелюдей-Кунардов. Так что от души рекомендую принять все возможные меры, дабы с головы Паскевича-младшего волос не упал. Даже случайная его смерть спустит на вас всех собак, — он убрал пистолет. — Семнадцать дней, включая сегодняшний. Время пошло.
Русский покинул экипаж не прощаясь, хоть сейчас это не выглядело по-английски. Через пять минут вернулся напуганный кучер.
— Гони в Лондон! — крикнул ему баронет. Повеление уродливого разбойника стоило выполнить как можно живее.
Фёдор переправился в Кале на тринадцатый день, премного удивлённый спешкой. В Плимуте он написал письмо отцу в Гомель, предупреждая о неожиданном приказе и задержке, конверт отдал учтивому флотскому офицеру Королевского флота, который пообещал его отправить тотчас же. Фельдмаршал, готовый уже застрелить Строганова, рассыпался в благодарностях, но тот холодно отстранился.
— Встретимся на Пасху, сударь. Прошу приготовить к тому времени полмиллиона.
— Всенепременно! И я полагаю…
— Оставим это, ваша светлость. Меж нами не может быть дружбы и иных отношений. Берегите Юлию Осиповну и Володю. Прощайте.
Во время подготовки кентского злодеяния, в котором Строганову помогло лондонское отребье за хорошие деньги, граф случайно напал на след мистера Гладстона. Ниточка может привести к негодяю, который обрёк русского на годы страданий и унижений, разлучил с семьёй. Чем заняться, когда не останется кому-либо мстить, Александр Павлович пока не задумывался. Какая-то часть его сознания смирилась с мыслью, что продолжая в том же духе и не чураясь самых низких методов, он отдаляется от заветной цели. Князь, выходит, выручил сына, обратившись за помощью и не замаравшись лично, оттого остался чистым и может смотреть в глаза Юлии Осиповне, не терзаясь воспоминаниями о недостойных поступках.
Но Бог видит всё, поэтому — что предначертано, тому не миновать. Добрый совет одноглазого приятеля отца, настойчиво предлагавшего бросить академию и закончить обучение на Васильевском острове Санкт-Петербурга, молодой курсант счёл за лучшее проигнорировать. Через год Фёдор Паскевич глупейшим образом погиб в заурядной кабацкой драке. Через месяц вилла Гринхилл сгорела вместе с обитателями. Полиция с недоумением узнала о второй драме в семействе Кунардов на протяжении короткого срока и не сочла нужным раздувать пожар в переносном смысле. Обгорелые тела похоронили, никто не стал их тщательно изучать, да и толку: свинец расплавился от высокой температуры и вытек, а круглые отверстия сами по себе мало что значат — среди рушащихся перекрытий немало острых предметов нужного размера. Вот только почему никто не попытался покинуть горящий дом?
Потом по Британии поползли гадкие слухи, что покойные братья Кунарды сильно наступили на русскую мозоль. Сам по себе этот слух не слишком важен, однако он вдруг упал на благодатную почву. Число недовольных российскими успехами значительно превысило количество хорошо зарабатывающих на бизнесе в России и с русскими. Джентльмены в самой большой колониальной державе мира вдруг впали в задумчивость — если англичанам по силам брать всё, что привлекает их алчный взор в любом уголке земли, то какого дьявола за это нужно ещё и платить? Тем более давать золото русским дикарям, коих паровой прогресс ни на йоту не сделал цивилизованнее, как это показала трагедия Кунардов.
Началось с мелких торговых уколов. Через Парламент прошёл билль, ограничивающий перечень компаний, которым дозволено торговать и посылать суда в бассейн Чёрного моря. Естественно, «Скоттиш Стимшипс» в сей список не попала. Главный офис компании перебрался в Нью-Йорк, корабли сменили флаг и порт приписки, но конкуренты быстро сориентировались, и суда под звёздами и полосками тоже получили от ворот поворот у входа в Дарданеллы.
Тайная канцелярия выявила нескольких английских лазутчиков, пытавшихся обманом пробраться в закрытую для иностранцев чёрную жемчужину Урала — Тагильскую губернию, а также пытавшихся нанять русских предателей для засылки в кузницу русских технических чудес.