Эпоха героев и перегретого пара
Шрифт:
Паскевич туже затянул бордовый атласный шлафрок, придавая фигуре мундирную подтянутость, и велел проводить гостя в гостиную.
— Доброе утро. Чем обязан?
Длинный халат с малиновой феской на голове придал фельдмаршалу неприятное сходство с османским беем. Строганов сдержал раздражение, вызванное этим напоминанием о годах турецкого плена, и начал вежливо:
— Здравствуйте, Фёдор Иванович. Не волнуйтесь, о финансах поговорим в мае, как условились. Вероятно, в этом году попрошу вдвое больше, и на сём прекратим выплаты. Удачно вложенные деньги делают новые деньги. Ну да не о том речь. Тучи сгущаются, и я хотел бы сослужить службу Отечеству по военной части.
—
— Понимаю, — миролюбиво согласился Строганов, машинально поглаживая шрам. — Искренне соболезную. Вы продолжаете считать меня виновным в его участи.
— А кого же, позвольте спросить?
— Если вы не запамятовали, я выручил его из ловушки Кунардов и не советовал возвращаться в Портсмут; он поступил по-своему. Увы, ссора с американскими моряками, только сошедшими в порту, вне моей компетенции. Это судьба.
— Так ли это, граф? Какого чёрта вы устроили цирк со вторым поджогом? Спалили две дюжины людей за просто так?
— Вы позволите мне, наконец, присесть? Правила хорошего тона никто не отменял.
Князь, готовый сорваться на необратимые оскорбления, нехотя буркнул:
— Садитесь.
Сам присел в кресло напротив, отделённый от бывшего товарища низким пустым столиком, тем подчёркнув — рядом с вами мне не место.
— Вы упускаете, Иван Фёдорович, что в основе моего шантажа, благодаря коему Фёдора выпустили во Францию, была угроза мстить Кунардам безотносительно обстоятельств его смерти. От того, что промышленники не побежали в полицию, эта угроза не стала известна в определённых кругах, вы так полагаете? Поэтому я не мог оставить в живых ни их самих, ни свидетелей.
— Вы чудовищны, Строганов.
— Не буду отрицать. Играя с англичанами на их поле, я не могу быть иным.
— Что же вас держит в Британии? — Паскевич откинулся на спинку, сцепив руки на животе. Дела изуродованного человека его не интересовали, но какое-то болезненное любопытство заставило задать этот вопрос.
— Множество причин. Что мне делать в России, проживая под чужим именем? Англия — враг моей Родины, там я свободен от многих правил. Вы же понимаете, что упомянутые activit'e в отношении Кунардов не совершены в одиночку. Пришлось приступить к организации лондонского преступного мира.
— Мерзость. Как не противно вам, русскому дворянину?
— Ничего необычного, князь. Во время восточного плена стало понятно, что двойная мораль становится нормой современного мира. Повторяю, в Англии я на вражеской территории. Её жители — основа мощи государства противника. Поэтому даже нонкомбатанты рассматриваются только в этом ключе. Они составляют мобилизационный ресурс, трудятся на заводах, делают бизнес, тем самым умножая национальный капитал. Преступные банды отравляли их общество изнутри, но не слишком. Criminalit'e organis'ee [22] наносит ему колоссальный ущерб. Одни только поставки опиума в Англию за год возросли не менее чем втрое. Британцы готовы перебить половину населения Китая за право продавать наркотик второй половине? Браво! Тогда пусть изрядная часть имперских подданных тоже разлагается заживо.
22
Организованная преступность (фр.)
Не скрывая презрительную гримасу, Паскевич велел принести курительные принадлежности и охватил губами чёрный длинный мундштук. Строганов предпочёл сигару. Манёвр князя он разгадал.
— Не буду отрицать очевидное — от моих предприятий дурно пахнет, и сей смрад не перебить табачным дымом, если вы на это намекаете. Кстати, судостроение и пароходную компанию Кунардов я прибрал к рукам. После гибели key men [23] они достались мне изумительно дёшево, а недовольных приструнили мои новые лондонские… гм, коллеги.
23
Ключевых фигур (англ.)
— Занятно, — Паскевич выпустил щедрый клуб дыма. Табак несколько притупил неприятие атмосферы в присутствии графа, опустившегося до недостойных дел. — Вернёмся к цели вашего визита. На какую службу вы рассчитывали?
— По трезвому размышлению, военная стезя для меня закрыта. Генерал-майоры не появляются из ниоткуда, да в армии слишком много знакомых, кои меня опознают и раскроют инкогнито. Помните книгу Сунь-Цзы? Залогом успеха он полагал разведку и тайные деяния на вражеской земле. Выскажусь определённее. Нынешние волнения на австрийской и германской части Речи Посполитой начались не без английских денег. Как вы знаете, джентльмены ни пенса не тратят впустую. Они надеются раздуть изрядный пожар прямо у русской границы, лишь только круль польский вмешается. Турецкая угроза не отступила, но западная свалится на Россию быстрее. Сумеем быстро наказать их, и Турция присмиреет. Сами понимаете, мне не сложно наладить контакты в обоих германских государствах, в не самых почётных кругах, естественно.
— Заманчиво, но — нет, — решительно отрезал князь. — И на вражеской земле мы не можем позволить себе неразборчивость в средствах. В мае вас жду, пока не смею задерживать.
— Тогда позвольте откланяться, — Строганов встал. — Из Гомеля давно приходили вести?
— Слава Богу, все здоровы.
— Надеюсь, Володя никогда не узнает ненужные подробности. Есть правда жизни, для подрастающих умов ненужная. Благородный разбойник Дубровский хорош только в романе Пушкина.
— Будьте покойны.
Условленная майская встреча не состоялась, Паскевич отправил доверенное лицо.
Зато другие ожидания графа начали сбываться с пугающей быстротой. Польские волнения вылились в настоящее восстание. Канцлер Меттерних при молчаливом согласии императора Фердинанда I отправил австрийские дивизии в Галицию и в вольный город Краков, Фридрих Вильгельм IV также не медлил, приказав утопить в крови бунтующих ляхов. Польский Сейм срочно выбрал нового круля, решительно настроенного — Владислава Понятовского, потомка Станислава Августа и внучатого племянника Юзефа Понятовского. Последнего ещё Наполеон прочил в польские монархи, высоко ценя его потомственную ненависть к русским.
Король и Сейм поддержали польских повстанцев. В Австрию и Пруссию хлынули добровольцы из шляхетского ополчения, вооружённые за счёт польской коронной казны. Возмущённые сим вмешательством, Габсбурги и Гогенцоллерны в августе объявили войну.
Понятовский приехал в Москву в конце сентября, после долгих дипломатических реверансов в адрес Демидовых. Он беседовал с регентом, премьером и предводителем думского большинства. После визита, не повлёкшего каких-либо пышных заявлений о русско-польской унии или ином участии Империи в делах бедового западного соседа, регент собрал высший генералитет.