Эпоха нерешительности

Пол Фредерик

Что можно рассказать о них? Им очень не хватало тебя.

Вэнс, в частности, больше месяца прогуливал школу, подделывая записки учителям, и подбил взрослого - я подозреваю нашу дневную прислугу позвонить директору и объяснить причину его отсутствия, прежде чем я успела обо всем узнать. Позже он записался в отряд бойскаутов и, как говорится, разлил в себе иные интересы.

Дэвид молчал. Но, как мне кажется, он не оправился от травмы. По крайней мере, в течение жизни. Он вступил в Корпус мира во время восстания хуков. Его тело было найдено сильно изуродованным, и, следовательно, его не удалось заморозить. Дэвида мы уже никогда не увидим.

Вэнс женат и уже дедушка. Это его второй брак. Первый был аннулирован. До супружества его вторая жена работала учительницей... сейчас они очень счастливы. Большего о Вэнсе рассказать не могу, иначе придется объяснять причины неудавшегося первого брака и почему его вторая жена не смогла жить в Соединенных Штатах. Полагаю, ты как-нибудь встретишь его и сам расспросишь обо всем.

Билли - ты будешь удивлен - стал великим человеком. Дай вспомнить... Когда ты умер, ему было два года. Сейчас он стал сенатором от штата Гавайи. Многие политики прочат ему президентское кресло. Но о нем, я думаю, ты найдешь всю информацию а книгах по истории. Приведу только один факт. Платформа его первой избирательной кампании строилась на бесплатном замораживании для любого гражданина, оплачиваемом из фондов социального страхования, а твое имя упоминалось в каждой его речи. Он легко победил.

А мне... уже семьдесят девять.

Ты умер более сорока лет назад, и я помню тебя, Чарлз. Ты догадался, что последует в моем рассказе дальше. Да, спустя три года после твоей смерти я вышла замуж. Мой муж - мой второй муж - был доктором. Кем он и остался, хотя и не занимается врачебной практикой. Мы прожили счастливо. У нас двое детей. Девочки. Вы не встречались, но он неплохой, за исключением факта, что одно время слишком много пил. Но потом завязал. Он чем-то немного похож на тебя...

Если память не подводит, действительно похож.

И сейчас пребывая в сомнительном здравии, я, по-видимому, пишу тебе последнее письмо. Возможно, мы встретимся снова. Интересно, какой окажется эта встреча?

По-прежнему любящая тебя

Дороти

Форрестер отложил письмо и крикнул:

– Инджойер! Был ли человек с фамилией Форрестер президентом?

– Президентом чего, человек Форрестер?

– Президентом Соединенных Штатов!

– Каких Соединенных Штатов, человек Форрестер?

– О мой Боже! Соединенных Штатов Америки! Впрочем, а знаешь ли ты вообще имена президентов Соединенных Штатов Америки?

– Да, человек Форрестер. Джордж Вашингтон. Джон Адамс. Томас Джефферсон...

– Нет! Начиная с середины двадцатого века!

– Да, Человек Форрестер. Трумэн, Гарри С.Эйзенхауэр, Дуайт Д.Кеннеди.

– Дальше! В 90-х годах.

– Да, человек Форрестер. Вильямс, Гаррисон Е.Кнопп, Леонард Станчен, Кэрен П.Форрестер. Уилтон Н.Чишерски, Леон...

– О Боже, - тихо произнес Форрестер и сел от изумления; инджойер отбубнил имена до конца двадцать первого века и замолк.
– Билли. Двухлетний малыш Билл. Сенатор... и президент.
– Непривычная и тяжело перевариваемая информация.

– Человек Форрестер, - позвал инджойер, - уведомление о физическом визите. Эдне Бенсен желает встретиться с вами, цель не указана, время до прибытия - меньше минуты.

– О, - сказал Форрестер.
– Отлично. Впусти ее.
– Он тщетно пытался отрепетировать речь, точно предполагая, что генеалогия в данный момент не интересовала рассерженную женщину.

– Эй, - закричала она, - какого Пота ты выделываешь подобное с моими детьми?

– Не понимаю, о чем ты говоришь?

– Пот собачий!
– Дверь с треском захлопнулась.
– Дрожащий камикадзе!

Она отшвырнула плащ к стене, тот упал на стул и аккуратно самосложился.

– Извращенец! Балдеешь? Захотел сделать из детей себе подобных? Захотел превратить их в трясущихся, работающих руками, потных, как собаки, трусливых...

Форрестер проводил ее к креслу.

– Любимая, - сказал он, пытаясь налить ей выпивку, - помолчи хоть минуту.

– О Пресвятой Пот! Отдай...
– Она быстро организовала выпивку, не делая пауз в разговоре.
– Мои дети! Ты захотел их погибели? Ты уклонился от вызова!

– Прости. Я не хотел подвергать их опасности...

– Какая опасность? Пресмыкайся! Я говорю не об опасности.

– Им не причинили вреда.

– Пот!

– Это не моя вина, что придурок марсианин...

– Пот собачий!

На Эдне было натянуто плотно облегающее одеяние, сотканное из параллельных, идущих сверху вниз нитей и скрепленных вместе одному только Богу (или Поту?) известно каким образом. При каждом движении - Эдне неистово поворачивалась туда-сюда - ее грудь вздымалась и опускалась, а крохотные сливерсы нежной кожи смотрели сквозь решетку нитей как побеспокоенные зверьки.

– Ты ведь даже не мужчина! Что, к примеру, ты можешь знать о...

– Я сказал, что сожалею и приношу извинения. Понятия не имею, что я сделал не так, но я сам поговорю с ними.

Она улыбнулась с легким презрением.

– Нет, обязательно!... Я знаю. Всегда можно определить, чего хотят дети. У меня куча денег, так что...

– Чарлз, как трогательно! Твоих денег не хватит даже на то, чтобы накормить и вылечить больного щенка... и ты слишком мягок, чтобы воспитать из него настоящего пса. Загнивай!

– А теперь - послушай! Мы не женаты. И ты не смеешь разговаривать со мной в подобном тоне!
– Он поднялся на ноги и, забыв про стакан в руке, стоял, чуть нависая над Эдне.

Он решительно взмахнул руками, предполагая поскандалить...

Шесть унций ледяной липкой жидкости выплеснулись Эдне в лицо...

Она посмотрела на Форрестера и рассмеялась.

– Ох, Чарлз!
– Эдне поставила стакан и попыталась вытереть лицо. Какой же ты все-таки идиот, - сказала она ласково.

– Прости, - ответил он.
– Трижды прости. За разлитую выпивку, за детей и за то, что наорал на тебя.