Эпоха перемен 3
Шрифт:
Похоже, нашему водителю тоже не поздоровится. Даром что албанец…
— Выжидаем, — едва слышно прошептал Саня. — Кончать не здесь будут, попытаются отвести. Идём, и по дороге, может будет шанс…
— Заткнись! — на фиговом английском заявил один из боевиков, после чего подошёл и двинул Вове под рёбра прикладом старого «калаша». Тот согнулся, хватая ртом воздух. — Молчать! Понятно?
Мы с Вовой охотно кивнули.
Боевик снова ощерился, продемонстрировав неровный ряд гнилых зубов, после чего пошёл в сторону машины, где
— Каз-за-кх-ста… — выдавил один из боевиков, с прищуром разглядывая Вовин паспорт.
Потом он сказал что-то ещё на албанском.
Тот боевик, который ударил Саню, повернулся ко мне.
— Что это ест страна такой Казакста? — спросил он, безбожно коверкая английские слова.
— Наша страна, — ответил я. — И наше посольство будет очень обеспокоено, если до вечера мы не доберёмся до Митровицы. Вам ведь не нужен международный скандал, да? Нужно, чтобы вас поддерживал цивилизованный мир, да? Давайте договариваться.
Боевик посмотрел на меня исподлобья. Потом откинул голову назад и заржал как конь.
Потом они опять что-то обсуждали на албанском. Судя по выражению лица Бекима — ни о чём хорошем разговор не шёл.
— Всё, пошёл! — через пару минут снова обратился к нам боевик, владеющий зачатками английского.
Стволом автомата он указал на тропинку, ведущую в негустой лес, состоящий из местной разновидности карликового дуба.
Я посмотрел на Вову. Тот едва заметно кивнул.
— Пошёл! — повторил боевик. В его голосе появились визгливые нотки.
Очень часто люди, начавшие убивать относительно недавно, старательно накручивают себя перед тем, как осуществить задуманное.
Я медленно двинулся по тропке между деревьев.
Пока шли, мысленно успел обругать себя самыми забористыми ругательствами. И заслуженно: вот что стоило хотя бы телефон держать под рукой, а? Ведь знал же, куда сунулся… предводитель, блин, ордена Ассасинов выискался. Вершитель глобальных проблем… попался на дороге банальным грабителям, средь бела дня!
Шли довольно долго. Я даже начал сомневаться в том, что нас ведут убивать. Может, ведут к предводителю, чтобы поговорить? Это хорошо, это означает какой-то шанс!..
Тропинка вывела на небольшую поляну на склоне холма. Тут в самом центре был установлен деревянный подъёмник с небольшой платформой, на которой стояли какие-то мешки. А рядом с подъёмником зияла довольно большая дыра в земле, вроде колодца, только слишком широкого.
Во рту как-то резко пересохло. Стало понятно, куда и зачем нас вели. А ещё — что время на исходе. Теперь нас могли расстрелять в любой момент.
Я скосил глаза на Саню. Тот хмурился, поджав губы. Опустив взгляд, я увидел, что он до крови растёр себе запястья, пытаясь ослабить верёвки.
Бандит, который шёл впереди, остановился и повернулся к нам. Ощерился. «И почему здесь у всех такие плохие зубы? Может, вода плохая?» — подумал я, поразившись
Сзади заговорили по-албански. Беким что-то ответил. Получается, у него всё-таки вытащили кляп изо рта… может, всё-таки переговоры?
Я хотел развернуться, но будто впал в какой-то ступор. Казалось, малейшее движение в состоянии разрушить то хрупкое равновесие, в котором я всё ещё жив.
А в голову продолжали лезть совершенно неуместные мысли: «Как же я всё-таки здесь раскис и расслабился! Ведь сколько раз приходилось умирать…»
Стиснув зубы, я собрал волю в кулак и развернулся.
Трое бандитов целились в меня и парней. Перед ними стоял Беким и что-то быстро говорил.
— Хап прапа! — сказал боевик.
Я и без перевода понял: «Отойти»
— Йо! — ответил старик, и двинулся в сторону убийц.
Он подошёл вплотную к первому, потом поднял руку, чтобы отодвинуть направленный на себя ствол АК.
И тут боевик выстрелил.
Краем глаза я заметил движение. Воспользовавшись тем, что внимание бандитов было приковано к нашему проводнику, Вова рванулся вперёд, справедливо полагая, что это наш единственный шанс.
Меня сбил с ног Саня — и вовремя: очередь просвистела прямо над нашими головами. Потом, сообразив, что к чему, я быстро перекатился, увернувшись от ещё одной очереди. Потом вскочил, приметив ближайшие кусты, и тут краем глаза увидел, как Вова, стоящий почему-то на коленях, расстреливает скупыми очередями бандитов.
Через секунду к нему присоединился Саня. От вырвал автомат у одного из погибших боевиков.
А тех осталось не так уж много: один спрятался за подъёмником, ещё один побежал обратно по тропинке в сторону дороги. Насколько я запомнил, там оставалось ещё два боевика. Значит, нужно спешить, ведь они могли скрыться!
Судя по всему, Саня рассуждал так же. Ловко расправившись с двумя оставшимися бандитами (тактическая подготовка у них оказалась так себе), он побежал по тропинке.
Злясь на себя за медленную реакцию, я огляделся. Заметил ближайшего боевика, который распластался на площадке у подъёмника. Под ним медленно расплывалось в грязи тёмное пятно.
Боевик был ещё жив, когда я попытался вырвать у него оружие. С каким-то остервенением я схватился за цевьё и рванул сильнее. Послышался хруст. Боевик ещё раз дёрнулся и затих.
Взяв автомат наперевес, я тоже направился к тропе. Но по дороге краем глаза заметил, что Вова всё так же стоит на коленях, опустив оружие. Это был странно.
Я остановился и подошёл к нему, только теперь заметив, что он прижимает обе ладони к нижней части левой стороны груди.
Увидев меня, Вова попытался улыбнуться.
— Саня справится… — сказал он.
Я с ужасом увидел, как у него на губах выступила ярко-алая пена.
— Тихо, спокойно, — сказал я, надеясь, что мой голос звучит достаточно уверенно. — Надо перевязать рану.