Эпоха Возрождения
Шрифт:
В библиотеке Нострадамуса, по свидетельству его сына Сезара, имелся том Платона на греческом языке. Также кроме Платона провидец в своей концепции пророчества опирался на работы еще одного античного автора. Речь идет о текстах греческого философа-неоплатоника IV века Ямвлиха Халкидского. В латинском переводе Фичино под названием «О египетских мистериях» эти работы появились в конце XV века в Лионе, что облегчало Нострадамусу знакомство с этим источником. Сочинения Ямвлиха пользовались широкой популярностью в ученых кругах Европы XV–XVI веков. Вот что пишет Ямвлих о процессе прорицания: «Женщина, дающая оракулы в Бранхидах, или исполняется божественным сиянием, держа в руках жезл, изначально предоставленный неким богом, или предрекает будущее, сидя на оси, или восприемлет бога, смачивая ноги или край одежды в воде или вдыхая исходящий от воды пар. Во всех этих случаях она, приготовляя необходимое для встречи бога, получает его частицу извне».
Сходство первых катренов «Пророчеств» и вышеприведенного текста Ямвлиха несомненно. Нострадамус изображает себя на месте жрицы, а источник в Бранхидах превращается в рабочий кабинет исследователя. Делая поправку на эпоху, Нострадамус все же пребывает в уверенности, что знакомство с обрядом прорицания (в изложении неоплатоников) поможет получить ему частицу Бога, чтобы свидетельствовать о будущих событиях. Для него, как и для членов «Плеяд», поэзия и пророчество были неразрывно связаны между собой, а пророчество, как и творчество вообще, было возможно лишь при условии «прямого подключения» поэта (или пророка, что одно и то же) к божественному источнику вдохновения, будь то сон или треножник музы, и в этом процессе не остается места для разума. Нострадамус – человек своего времени, для него естественно было использовать известные и вновь открытые данные и умения, откуда бы они не пришли – из Библии, каббалы, античного наследия или работ арабских авторов.
Мишель Нострадамус и королевская семья
В жизни Мишеля Нострадамуса, пророка и ученого, была одна неожиданная удача, хотя не исключено, что благодаря своим видениям он заранее был готов к ней.
В 1555 году Нострадамус получил от королевской семьи приглашение посетить Париж. Королева Екатерина Медичи и ее супруг король Генрих II пригласили ученого в свою резиденцию Сен-Жермен, и 15 августа того же года ученый прибыл туда. В те дни он плохо себя чувствовал и колебался, ехать ли ему в столицу, тем более что многие отговаривали его от этой поездки. Но благодаря ценившим творчество Нострадамуса поэтам королева, которая живо интересовалась астрологией, отнеслась к ученому благосклонно. Екатерина хотела узнать у Нострадамуса о судьбе династии. К сожалению, астролог ничем не мог ее утешить, он предвидел угасание рода Валуа.
На альманах, выпущенный в 1555 году, как на повод для упомянутого высочайшего приглашения, указывает один из критиков Нострадамуса Лоран Вид ель: «Об июле [1555 года] ты говоришь: королю следует остерегаться человека или группы людей, которые замыслят такое, о чем я-де не смею писать, в соответствии с тем, на что указывают звезды, согласно оккультной философии: конечно, ты рассчитывал, что король пожелает узнать правду». Во дворце прорицатель стал виновником скандала: придворные, раздраженные его уклончивыми ответами, попытались задержать астролога с помощью своих лакеев. В довершение всего Нострадамус узнал, что ему предстоит встреча с представителями органов правопорядка, желавшими подробнее узнать, какой именно наукой занимается Нострадамус, и не связана ли она с запрещенной магией.
Это вынудило провидца покинуть Париж уже через десять дней. Трудно сказать, какие впечатления о королевском дворе и придворной жизни получил Нострадамус, но, скорее всего, они были не лучшими. Однако он все-таки успел предостеречь короля от поединка, указав на опасность, угрожавшую его глазам, но тот, в отличие от супруги, не слишком верил астрологам. Этот последний рыцарь на троне Франции подчеркивал свое пренебрежение к трусам, опасавшихся дурных знамений. Екатерина же не могла повлиять на монарха, поскольку истинной королевой Франции была не она, а любовница Генриха Диана де Пуатье. Скульптор и ювелир Бенвенуто Челлини изображал ее в своих работах в образе прекрасной молодой охотницы, но кроме ума и красоты она отличалась жадностью, властолюбием и мстительностью. Тихая, непривлекательная Екатерина вынуждена была терпеть унизительное покровительство со стороны фаворитки.
Издание «Центурий» 1558 года поначалу не добавило популярности Нострадамусу. Генрих II никак не отреагировал на предпосланное книге адресованное ему послание. Казалось, что эта книга обречена на провал. Тем не менее год спустя она стала бестселлером. Что же произошло?
13 апреля 1559 года между Францией и Испанией был подписан мир в Като-Камбрези, завершивший 65-летний период так называемых Итальянских войн, в которых Франции по очереди, а иногда одновременно, приходилось сражаться с половиной европейских стран. Мир не принес Франции ни славы, ни территориальных приобретений, но он сохранял целостность королевства. Французский двор отметил это событие двойной свадьбой: короля Испании Филиппа II и дочери Генриха II Елизаветы, и сестры французского короля Маргариты с герцогом Филибером Савойским.
В ходе праздничных торжеств должен был состояться рыцарский турнир, хотя турниры уже начинали выходить из моды. На полях сражений тяжелые рыцарские латы уже не оправдывали себя, потому что сильно стесняли движения, а от пуль не предохраняли. Но защитой от холодного оружия они, как и раньше, были надежной. Обычной турнирной тактикой было ударом тупого копья выбить противника из седла, после чего тяжесть лат уже не позволяла ему самостоятельно встать с земли, и он признавался побежденным. В общем, этот вид спорта считался вполне безопасным, поэтому, когда на третий день турнира (1 июля 1559 года) на поле выехал сам Генрих II, никто не полагал, что жизнь монарха находится под угрозой.
Генрих II и его соперник, капитан шотландской гвардии граф Габриэль Монтгомери, помчались друг на друга и «преломили копья», то есть каждый нанес противнику такой удар, что копье в его руках сломалось, но противник не был выбит из седла. Затем они разъехались в разные стороны, взяли новые копья – и все повторилось. То же произошло и в третий раз, но теперь соперники стали разворачивать коней в непосредственной близости друг от друга, а Монтгомери еще сжимал в руке обломок копья. Одно неудачное движение – и острый отщеп обломка попал в прорезь на шлеме Генриха II, пронзил королю глаз и проник в мозг. Десять дней спустя король скончался в страшных мучениях.
Некоторые мемуаристы примерно через полстолетия после этих событий уверяли, что граф Монтгомери, увидев, какую страшную рану он нанес королю, в отчаянии отбросил злополучный обломок копья и закричал: «Черт бы побрал этого Гаурико с его проклятыми предсказаниями!» Дело в том, что известный итальянский астролог Лука Гаурико якобы еще в 1552 году предупреждал Генриха II, чтобы он не вступал в поединки, особенно в 1559 году (на 41-м году его жизни), ибо это грозит ему ранением глаза, а может быть, и смертью. Король же, как это нередко бывает, превратно понял предсказание. Он считал, что приличествует поединок только с другим монархом. А так как он состоял в дружбе с королем Испании, то было крайне маловероятно, что тот вызовет его на дуэль, как это было когда-то с их отцами (отец Генриха II – Франциск I вызвал на дуэль отца Филиппа II – Карла V). Если же речь идет о смерти на поле боя, добавил Генрих, то она почетна для дворянина и лучшего конца он себе и не желает. Справедливости ради, следует сказать, что в гороскопе Генриха II, составленном Лукой Гаурико и опубликованном как раз в том самом 1552 году, когда Гаурико якобы предупредил короля, сказано, что Генрих II проживет 69 лет 10 месяцев и 12 дней.