Еретик
Шрифт:
Молний было так много, что сам воздух стал другим — насыщенным запахом грозы, хотя и без грозы и вообще без единой капли дождя. А потом пошла волна знамений. То у гончара вся партия глиняной посуды покрывалась ветвистыми узорами [74] , то у солдат начинали светиться наконечники копий, а затем пали туманы, и жуткие предзнаменования в виде «крестов смерти» вошли в каждый дом.
Когда Ираклий впервые услышал об этом явлении, он просто не поверил. Однако уже на следующий день, выйдя из храма, обнаружил, что все его пурпурные одежды покрыты мелкими черными крестиками [75] —
74
Археологи считают это явление на керамике следствием перемещения магнитного полюса земли. Судя по летописям, траектория движения полюса шла по территориям Франции, Италии, Туниса и далее на юг, через Африку.
75
Природа явления неясна. Скорее всего, это капли конденсата вулканического аэрозоля, растекающися по волокнам ткани — крест-накрест. Воздействие кислоты на красители могло изменить их цвет. На химическую природу явления указывает и то, что часто цвет кретиков был иным, например, красным.
— Господи, помилуй! — с ужасом закрестилась Мартина, — на тебе метки смерти!
— Не волнуйся, это пустое, — глотнул Ираклий. — Ко мне смерть придет без оповещения.
Однако, вернувшись во дворец, он лично пронаблюдал за стиркой испорченной одежды, и тут же убедился, что молва права: крестики не отстирываются. А едва пришло известие о падении городов Тух, Саха и Дамсис, Ираклий понял, что пора признавать поражение — пусть даже и без боя.
— Я принял решение о выплате дани аравитянам, — объявил император на собранном в экстренном порядке Сенате. — Иначе Амр пойдет на Александрию.
— Ты в своем уме, отец? — не выдержал Костас.
Но более опытные сенаторы молчали. Они знали, что этот премудрый армянин, как всегда, прав.
— Решающий удар нанесем, когда растает лед, и можно будет спустить флот, — продолжил Ираклий. — А пока будем строить новые суда — как можно больше.
Сенаторы переглянулись и закивали. В прорезанной сотнями каналов дельте Нила флот давал важное тактическое преимущество — скорость перемещений и внезапность атак. Да, и речные крепости, перешедшие под руку Амра, штурмовать с поддержкой флота было удобнее. Ну, и с убежавшим за море Папой следовало… по-мужски поговорить.
— Надо на патриарха давить, — один за другим начали поддерживать его сенаторы.
— Очень уж медленно объединение церквей идет…
— А без денег церкви в этой войне не обойтись…
— Да, и казначея надо тряхнуть…
— Иначе не устоять.
А тем же вечером Ираклий узнал, что Елена уже в его руках.
«Взяли ее в Дендерах, — сообщал один из капитанов, — и по всем приметам это она. Сорок два года. Не очень красива. Не очень умна. Часто говорит и ведет себя, как ребенок. Того, что она именно та Елена, что сидела в твоем монастыре двадцать восемь лет, не отрицает. Просто молчит. Много плачет».
— Много плачет… — вслух повторил Ираклий.
Сердце стучало в его грудь, словно молот по наковальне, — размеренно и мощно. Он уже знал, что возьмет ее в жены, что бы там ни говорил патриарх, — слишком уж высоки были ставки.
«Что ж, через пару недель ее привезут, а там наступит март, и лед все равно уйдет… не
Уже через день запущенная Хакимом идея объединения начала работать против его собственного рода. Вдовы Мухаммада, а точнее, стоящие за ними племена, понимали, как опасны станут и без того влиятельные курейшиты, если войдут в силу на особых основаниях. А потому первым делом родичи Пророка понизили значение именно племени курейш.
— Вас не было с нами вплоть до падения Мекки, — прямо объяснили знатнейшим вождям побережья Мекканского моря, — а ислам — это дело веры, а не благородного рождения.
Сопротивляться этой линии следовало крайне осторожно — слишком уж опасно было рушить наметившееся согласие. Ну, и, конечно же, Аиша снова подняла вопрос об искажении духовного наследия ее мужа.
— Хафса [76] жалуется, что вы пытаетесь руководить работой Зейда ибн Табита [77] , — обвинила она Али и Хакима, — и даже вносите правки!
— Это не так, тетушка… — мягко попытался Хаким успокоить обеспокоенную принцессу, — а главное, лично вам наши тактичные замечания ничем повредить не могут.
76
Hafsa bint Umar — четвертая жена Мухаммада. Именно ей халиф доверил хранение записей слов Пророка, будущего Корана.
77
Zeid ibn Thabit — ученый, на которого халиф возложил обязанность собрать и свести воедино все записи слов Мухаммада.
— Они вредят исламу, — заволновалась Аиша, — почему вы, вопреки сказанному Мухаммадом, отдаете приоритет аравитянкам перед другими женщинами-мусульманками?
— Но это справедливо, — вмешался Али. — Аравитянка не может быть равна женщинам из варварских родов!
Эфиопка сокрушенно покачала головой.
— Девять из десяти наших воинов — вчерашние варвары. Для них равенство во всем — единственная правда жизни. Или вы хотите отнять у них веру в справедливость?
Али стушевался, и на помощь ему пришел многоопытный Хаким.
— Справедливость не такое простое дело, тетушка, — твердо произнес он. — Скажи мне, зачем варвару деньги? Он построит на них флот? Или издаст новые книги? Или подкупит казначея своего врага? Нет! Он их просто проест! А сегодня вся наша судьба и вся наша сила именно в деньгах!
— Это твоя сила — в деньгах, Хаким, — не согласилась эфиопка, — а сила ислама и вся наша судьба в руках обычных людей — воинов, крестьян и купцов. Отнимите у них веру в справедливость, и вы потеряете все.
И едва Хаким собрался с мыслями, чтобы возразить, его секретарь занес только что полученное письмо.
— Это то, о чем вы предупреждали особо, — тихо сказал секретарь. — Я не смел задерживать.
Хаким не без раздражения развернул папирусный листок и обмер. Это было донесение Амра. Ставящий превыше всего варварскую справедливость убийца пророков сообщал, что Византийская империя, пусть непрямо, устами городского собрания столицы Египта признала свое поражение в войне и готова начать переговоры о дани.