Эрминиды
Шрифт:
— Я недооценил тебя, господин Хашшем, — лица говорившего Элизобарра видеть не мог, но ясно представил, как тот ухмыляется в тени своего капюшона. — Кажется, твоя слава вполне заслужена, Убийца Драконов.
— Что… тебе… нужно… от меня… чернокнижник? — безбожно терзая будто опалённое горло, прохрипел Влад.
— От тебя — ничего, — сухо сказал таинственный человек. — Не обижайся, но ты для меня — всего лишь разменная монета. Хотя, не скрою, довольно крупная. Расслабься, — судя по голосу, говоривший улыбнулся. — Насладись покоем и прохладой. Боюсь, что скоро маленький урок, который я тебе преподал, покажется увеселительной прогулкой по сравнению с тем, что тебя ждёт. Ты кое-кого разозлил,
Прошло ещё около суток, прежде чем Влада обмотали цепями и погрузили в фургон. Лошади нервничали — эффект полынной настойки начинал постепенно выветриваться и характерный запах вампира можно было уже уловить. Животные рвались вперёд, не дожидаясь понуканий возницы, в тщетной надежде убежать от источника опасности, так что на условленное место похитители вольнонаёмного чародея прибыли значительно раньше назначенного срока. Молодой Элизобарра пребывал в каком-то подобии ступора: воздействие чёрной магии отразилось на нём сильнее, чем на обычном человеке и регенерировал он теперь с ещё большим трудом. Древнее, прочно забытое колдовство, последним адептом которого считался сам Чёрный Дракон, непостижимым образом вновь оказалось возрождено. И это вдребезги разбило для вампира всю картину мира. Насколько он помнил, даже его отец отчётливо не представлял себе, каким образом можно противостоять чёрной магии, помимо заключения договора о сотрудничестве с её носителем. Однако в данном конкретном случае переговоры явно провалились, ещё и не начавшись. Влад не знал, что делать. Он чувствовал себя беспомощным и уязвимым, как в тот день, когда хмурый брат Лоридейль Лейнсборо схватил его за шиворот и заговорил этим ужасным металлическим голосом.
Время, между тем, шло своим чередом, и вот уже закатный луч скользнул по верхушке приметного камня, стоявшего у края поляны. Главарь-чернокнижник подал знак своим людям, и те образовали широкий круг, в центре которого остался их предводитель. Прикрыв глаза козырьком ладони, он смотрел на заходящее солнце. Однако первым пришельца заметил Влад. Что было не удивительно. Прилетел Закатный Луч совсем с другой стороны. Но ещё прежде, чем в воздухе послышалось мягкое хлопанье крыльев, вампира пробрала мелкая дрожь — порыв ветра донёс до него запах дракона. Не менее тонкий и характерный, чем его собственный.
Древняя рептилия оказалась заметно больше, чем помнилось планировавшему встречу магу. До этого он видел дракона всего раз. И тогда тот парил в небе. Мощный хвост, свернувшись полукольцом, разогнал с занятых позиций едва ли не треть подручных чернокнижника. Геометрическая правильность построения оказалась безвозвратно утрачена. Однако маг и бровью не повёл. Бесстрашно взглянув в янтарные, сверху донизу разрезанные чёрными копьями зрачков, глаза, похититель господина Хашшема заговорил:
— Приветствую тебя, о великий представитель рода Ящеров! Да благословен будет твой полёт, и пусть будет полным твоё гнездо, и…
— Короче, — проскрипел дракон. И чернокнижник осёкся, вдруг во всей полноте ощутив себя жалким провинциалом с таким безбожным акцентом и глупой манерой речи, что столичные жители хихикают в голос, обступив несчастного плотным кольцом.
— Я привёл тебе Убийцу Дракона. Как и обещал, — быстро сказал человек, махнув рукой в сторону скорчившегося на земле Влада. Тот, конечно, не понимал ни слова из беседы, но сами звуки Истинной Речи, особенно произносимые драконом, вызывали у вампира неудержимые рвотные позывы. Ел он, впрочем, так давно, что опорожнять желудок возможности не представлялось — несчастный просто извивался в конвульсиях.
— Вот этот? — интонация дракона неуловимо изменилась, однако никто из присутствующих не в состоянии был бы это заметить.
— Да, — ответил маг. Ящер пристально вгляделся в пленника. Влад отвернулся и закрыл глаза. — Это тот самый человек, что убил дракона, засевшего на Зелёной горе. Я выполнил, что обещал, — с нажимом повторил чернокнижник. — А теперь…
— Я ничего не обещал тебе, смертный, — облачко белого пара взметнулось над ноздрями рептилии, когда Закатный Луч повернул гребенчатую голову, меняя объект исследования. — Я только сказал, что с удовольствием посмотрю на человека, который убил дракона. Потому что за последние четыреста лет ни один дракон не умирал. Не только не был убит — даже не погибал от несчастного случая.
— Но, как же… — капюшон упал с головы мага, открывая взору смертельно побледневшее лицо, — Зелёная гора?
Ящер неопределённо повёл чешуйчатыми плечами:
— Я прилетел, потому что услышал Речь. Давно я не слышал её в устах человека, с тех пор, как ушёл Чёрный Дракон. Ты говорил, что нашёл его записи… но ты их неправильно прочитал. Иначе знал бы, что Язык Сообщества не использует ложь, — последнее слово дракон произнёс с видимым трудом. Ему пришлось это сделать на наречии людей. Ибо в Истинной Речи такого слова просто нет. — Ты очень нагл, смертный, — продолжал звенеть металлический голос рептилии. — Назвать Мышонка — Убийцей Драконов! — Ящер вытянул шею в сторону притихшего Влада. Тот непроизвольно зажмурился. — Он даже посмотреть на меня прямо не может! — со стремительностью кобры гибкая шея метнулась назад, и теперь янтарные глаза в упор глядели на чернокнижника. — Ты обманул меня, человек!
— Нет! — вскинул руку маг, отчаянно пытаясь призвать вихрь силы, поставить щит…
Клац! Острые зубы щёлкнули всего один раз. А тело главаря-чернокнижника уже лежит на земле, укороченное на величину головы. Один взмах крыльев — и дракон зависает над поляной. Один залп пламени — и толпа беспорядочно бегущих людей обращается в головешки, а в лесу появляется новая просека.
Влад, активная натура которого уже успела уверовать в чудесное спасение, пытался откатиться в сторону. Но нет. Тяжёлыми шагами привыкшего к полётам существа дракон приближается к нему. Голова ящера уже так близко, что горячее дыхание обжигает нежную кожу вампира. Рептилии не обладают выразительной мимикой. А у лорда Элизобарры неудержимо кружится голова. Но что это мелькает в янтарных глазах? Насмешка? Голод? Любопытство?..
— Ну совсем ещё мышонок… — от звука этого голоса Влад начинает проваливаться в спасительное беспамятство, когда алмазной твёрдости коготь разрывает его цепи, будто паутинку. Но господин Хашшем, успевший повидать многое на своём недолгом веку, прежде чем угодить в бархатную бездонную темноту, ещё успевает услышать странный, ни на что не похожий клёкот взмывающего в небо ящера. Драконы… смеются?
8. На обиженных воду возят
Князь Элизобарра метался по комнате, то и дело забываясь и скаля клыки. Его секретарь не помнил, когда в последний раз видел хозяина в таком состоянии.
— Милорд! — осторожно произнёс он. — Возьмите себя в руки! Доктор… эм-м-м… может испугаться.
Вампир замер посреди кабинета как громом поражённый, волевым усилием обуздал приступ паники. Поправил галстук и сел в кресло. Прошло несколько минут, и один из подлокотников разлетелся в щепы от судорожного сжатия бледными пальцами. Князь выругался и снова встал.
— Милорд, не терзайтесь раньше времени! Быть может, всё не так уж плохо!
Эйзенхиэль издал сдавленный рык.
— Она горячая, Генрих! Кожа сухая и горячая, как… как… — он пребывал в слишком расстроенных чувствах, чтоб подобрать сравнение.